В кухне на сковороде уже скворчали золотистые кусочки щуки, распространяя по дому возбуждающий аромат свеже жареной рыбы. Алена, снова переодевшаяся, в цветастом переднике и как всегда босоногая, хлопотала, ловко накрывая на стол. Муромцев против своего обыкновения принялся ей помогать, чем несказанно удивил жену. Потом подумал и к ее удивлению достал из бара бутылку белого сухого вина. Однако тихий семейный завтрак толком так и не получился. Дождавшись, когда они уселись друг напротив друга с бокалами в руках Алена, сделав первый глоток, неожиданно для Сергея сказала:
— Сереж, нам надо серьезно поговорить.
— Прямо сейчас? — спросил Муромце, как обычно не ожидавший ничего хорошего от таких слов жены.
— А чего тянуть? — пожала плечами Алена. — Мы и так уже, на мой взгляд, сильно запоздали с этой темой.
— Ну, если запоздали… то тогда конечно, давай, — будучи неуверенным, что правильно делает, согласился с ней Муромцев.
Алена одним махом допила бокал, поставила его на стол и выпалила:
— Нам с тобой нужен ребенок!
— Реб… кто? — рука Сергея, держащая бутылку, что бы налить жене еще немного вина застыла в воздухе.
Тонкое горлышко, нависшее над бокалом, легонько позвякивало о его край в наступившей тишине. Муромцев не помнил, что бы они когда-то всерьез говорили с Аленой про детей. Сначала в их жизни была учеба и вполне естественные для студентов всех времен финансовые трудности. Потом начало работы, потом… Потом как-то на эту тему не говорили. «Да…, - промелькнуло у него в голове. — Как снег на голову. А самое главное — вовремя».
Наконец, Сергей справился с собой, поставил бутылку так и не налив жене ни капли спиртного с некоторым усилием произнес:
— Это ты хорошо придумала, конечно. Главное — вовремя…
— Мне уже скоро тридцать, Сережа, — сказала Алена. — Сколько можно тянуть? Работа, работа. Одна только работа. А я ребенка хочу! Я нормальная здоровая женщина и мое желание, согласись, вполне естественно. Если не хочешь, или не можешь по какой-то причине, то так и скажи! Я не буду к тебе в претензии. Но если все в порядке…
Муромцев видел, что жена была готова разреветься в любую секунду и, успокаивая ее, мягко дотронулся до ее ладони.
— Зайка, милая, успокойся, пожалуйста, — у Сергея у самого комок подкатился к горлу, мешая говорить. — Да, разве я когда был против? Давай. Я не знаю, каким смогу быть отцом, но я буду стараться. Хорошо?
Алена смотрела на него сквозь слезы, навернувшиеся на глаза.
«О Свет и Тьма! — подумал Сергей. — Что я несу? Никому неизвестно, что будет через час, два или завтра. Тем более я не знаю, что будет со мною, с ней… Если действительно во всеуслышание объявили о возможном вторжении, то наверняка началась паника. Мародерство. Возможно даже погромы и истерия на религиозной почве. О каком ребенке сейчас может идти речь? Алена ведь еще ничего не знает. Да и не узнает наверно, что, скорее всего к лучшему».
Они, молча, смотрели в полные слез глаза друг друга, держась за руки. Сергей говорил и говорил, рассказывая ей, как он любит ее. Какая она у него замечательная единственная и неповторимая, прекрасно понимая, что все эти банальные истины ничего ровным счетом сейчас для Алены не значат. А еще Муромцев говорил, что ему надо будет ненадолго отлучиться и клятвенно обещал, что как только он вернется… сегодня, в крайнем случае, завтра или послезавтра, то у них непременно будет ребенок. Алена, молча, кивала головой, со всем соглашаясь. И с мальчиком, который появится, если она захочет. Или девочкой. Или даже с девочкой и мальчиком сразу! «А, так ты хочешь сначала девочку, а потом мальчика? — понял Муромцев. — Отлично. Сначала няньку, а потом ляльку? Пусть. Так даже лучше». Сергей говорил, что все будет, так как захочет Алена.
Потом, не сговариваясь, они встали из-за стола и шагнули навстречу друг другу. Алена легко приподнялась на мыски и всем телом прижалась к мужу. Через тонкую ткань халатика Сергей ощутил прохладу ее такого давно знакомого и каждый раз такого таинственного, неудержимо влекущего к себе тела. Все поплыло у него перед глазами. Разом, забыв о своих благих намерениях, о Данилове и всем остальном, Муромцев, поднял на руки сразу обнявшую его за шею Алену и стал подниматься в мансарду.
Без пяти минут двенадцать Сергей, поцеловал снова, расслабленно потянувшуюся было к нему жену и, махнув на прощанье рукой, пошел к машине, но тут же решил в этот раз можно и наплевать на конспирацию. Какая, уже собственно говоря, разница? Узнает Алена истину о нем или не узнает. Скоро все равно все будет кончено. Кое о чем она и так догадывается и, причем уже довольно давно. Но терпит. И будет терпеть дальше, потому что любит. Его любит. И он ее любит и сделает все, что бы она была счастлива. С ним или без него. Лучше, конечно, если с ним.
Муромцев пройдя мимо скучающего посреди двора и уже порядком нагретого солнцем «Форда» завернул за угол дома, где не было окон и, не останавливаясь, шагнул в матово светящийся белым прямоугольник портала. Пара минут, и он открылся в кабинете начальника управления ФСБ России по Нижегородской области генерал-майора Данилова Василия Петровича.
В кабинете шло совещание. Докладывал какой-то не знакомый Муромцеву подполковник. Видимо из новеньких. Все присутствующие разом повернули головы в сторону шагнувшего в кабинет буквально воздуха Сергея, да так и застыли, разинув рты. Пыльные сандалии Муромцева сразу утонули в мягком, с толстым ворсом ковре, которым был застелен пол генеральского кабинета. Вовсю работал кондиционер. Поэтому Сергей, застегнув на пару пуговиц свою любимую бело-голубую гавайку, подтянул бермуды и развалившись в свободном кресле, вольно закинув одну волосатую ногу на другую.
Докладчик несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь что-то сказать, но так и не решился. Тогда Муромцев усмехнулся, слегка повел рукой в сторону собравшихся и сказал:
— Вы все здесь ничего не видели. В ходе совещания Василием Петровичем был объявлен перерыв по очень важному делу. До свидания.
— Мы ничего не видели, — раздался в ответ нестройный хор голосов чекистов. — До свидания, — и все они до единого медленно, как сомнамбулы потянулись к выходу из кабинета.
Один лишь Данилов остался сидеть на месте. В опустевшем помещении Сергей, пересев поближе к генералу по старой привычке полушутя доложил:
— Шеф, по вашей просьбе отставной майор госбезопасности Муромцев прибыл.
— Ты что себе позволяешь, майор? — спокойно просил Данилов. — Здесь тебе не балаган. Порядок надо соблюдать. Откуда ты появился? Опять из Сумрака? Почему не через приемную?
