Джон Норман - Бродяга Гора

Разорив и разграбив Вонд и Кос, Ар получил богатую добычу, что делало его победителем. А Салерианская конфедерация, остановив наступление противника, «сохранила лицо».

Тарнсмены Артемидориуса даже не попытались остановить двигавшиеся на юг обозы с рабынями. Как только крылатые всадники появились над их головами, возницы откинули парусину с тентов, показав скованных цепями пленниц. Те, воздев руки, взывали о помощи, но тарнсмены Артемидориуса и не подумали вступиться за женщин, еще недавно бывших свободными. Согласно бытующему на Горе убеждению, раз уж женщина стала рабыней, стало быть, рабыней она и останется. Пленниц живо успокоили с помощью плетей, и караваны невозбранно продолжили путь.

По моему мнению, столь благополучному завершению конфликта способствовало великодушие вождей Ара, высадивших в Ларе воздушный десант, но пощадивших город. Противнику дали понять, что Лара вполне могла бы разделить судьбу Вонда, и если этого не произошло, то лишь потому, что трогать Лару не сочли нужным.

Это было воспринято как свидетельство нежелания Ара усугублять конфликт, а в будущем могло способствовать и возникновению в некоторых городах Конфедерации проарских настроений. Во всяком случае, когда стало ясно, что Ар, имея полную возможность подвергнуть Лару полному разорению, воздержался от этого, Ларский экспедиционный корпус и думать забыл о соединении с силами Порт-Олни.

Теперь в Ларе преобладали симпатии к Ару, что укрепляло политическое влияние этого города, расположенного в столь важном стратегическом пункте. Ведь Лара лежала на слиянии рек Олни и Воска, и если бы Кос когда-нибудь вздумал двинуть вдоль Воска свои основные силы, то именно Лара должна была стать связующим звеном между прибрежными городами и территорией Конфедерации.

— Поторопись, приятель!

Оклик стражника оторвал меня от размышлений на темы стратегии и политики. Я помахал рукой, давая понять, что совет услышан, и продолжил путь к пристаням Фины.

На протяжении нескольких следующих недель я передвигался из одного речного городка к следующему, изучая рабовладельческие рынки и пытаясь разузнать что-нибудь путное относительно пирата Клиомена. Понятное дело, желающих поделиться со мной нужными сведениями находилось немного.

Я, правда, ничуть не сомневался в том, что многие знают о пирате больше, чем рассказывают. Его имя, как и имя его капитана Поликрата, наводило ужас на прибрежных жителей. Их можно было понять, ведь им приходилось иметь дело не просто с разрозненными шайками головорезов, а с настоящими пиратскими армиями, располагавшими собственными укрепленными базами и флотилиями. Шайка в три-четыре сотни человек, имевшая в своем распоряжении восемь-десять кораблей, не представляла собой ничего необычного.

Пиратские капитаны, точно так же как правители городов, заключали между собой союзы и делили сферы влияния. Короче говоря, пираты представляли собой реальную силу, с которой нельзя было не считаться.

Размышляя об этом, я машинально посторонился, чтобы дать пройти свободной женщине с ребенком.

Из Лары в Беловодье я прибыл по каналу, прорытому в обход порогов и стремнин. Оттуда мой путь лежал в Танкредову Пристань и далее вниз по течению через Искандер и Лесной порт в Арскую факторию. Последняя находилась неподалеку от того самого места, где несколько лет тому назад Па-Кур из касты убийц собрал против Ара ополчение двенадцати городов, подкрепленное наемниками и профессиональными убийцами. Об этой военной кампании по обычаю Гора были сложены песни, самыми знаменитыми из которых слыли, пожалуй, песни о Тэрле из Бристоля. Считается, что война разразилась в 10 110 году от основания Ара. Нынче, в соответствии с этой хронологией, шел 10 117 год.

Во время сбора орды Па-Кура поселения еще не существовало, его заложили четыре года спустя как сторожевую заставу и торговый аванпост на южном берегу Воска. По существу, эта крепость контролирует южный участок одной из великих дорог, именуемой Виктел Ариа, то есть Торжество Ара. В народе, особенно среди приречных жителей, эта дорога больше известна как Речной большак.

К западу от Фактории я посетил Джортову переправу, Альфредов мыс, Жасмин, Сибу, Сэйс и Хлебный порт. Мне довелось останавливаться и в Хаммерфесте, и в деревушке Рангара, которая, впрочем, уже разрослась до городка вполне приличных размеров. Быстрый рост этого населенного пункта заставлял вспомнить историю находившегося ниже по реке Тетраполиса. Если Рангара начинался с крохотной деревушки, вокруг которой и закладывались поселения, то отдельные городки — Ри, Тейбар, Хейбан и Аздак, основанные некогда четырьмя братьями, — напротив, со временем слились в один город, получивший название Тетраполис. На местном наречии это означает Четвероград. Впрочем, старые названия все равно сохранились за городскими районами.

Теперь я направлялся к причалам Фины. До порта оставалось уже недалеко, и мимо то и дело проходили люди. Мне пришлось посторониться, чтобы пропустить вереницу скованных одной цепью полуобнаженных девушек. Их вели к бревенчатому амбару со знаком «кейджера» на дверях. Предназначавшиеся для продажи пленницы были невеселы, но на меня многие из них посматривали с интересом, как на возможного покупателя.

Бревенчатые дома для рабов обычно имеют двойные стены. Девушек, если только хозяева не пожелают иначе, держат там обнаженными, с цепями на лодыжках. Побеги рабынь на Горе очень редки, ибо, во-первых, убежать практически невозможно, а во-вторых, любые попытки такого рода наказываются весьма сурово.

Умышленное членовредительство — тоже нечастое дело, ибо обращенные в рабство девушки Гора, как правило, связывают свои лучшие надежды не с иллюзорной свободой, а с возможностью угодить господину и снискать его милостивое расположение.

Я внимательно пригляделся к проходившим мимо рабыням, но той, кого искал, среди них не увидел.

— Проезд, почтеннейший? — осведомился какой-то малый.

— С другими договорюсь, — отрезал я.

— У нас дешево, — сказал он, — Очень дешево!

— Спасибо, нет, — ответил я и пошел дальше.

Опыт научил меня, что чем дальше от причала, тем выше заламывают цену. Нанять лодку или баржу за самую низкую плату можно в порту, у самой пристани.

По пути к реке я прошел мимо четырех бревенчатых сараев с высоко расположенными, крохотными зарешеченными оконцами. Они также служили для содержания рабынь. Мне было известно, что окна, прорезанные во внешних стенах, находятся выше маленьких оконец, сделанных во внутренних стенах, так что дневного света в барак попадает совсем немного. Полы бараков утоплены глубоко в землю, поэтому световые отверстия находятся очень высоко над головами рабынь.