— Ритул?! Ты!
— «Не всяк тот враг, кто тебя обгадил, не всяк тот друг, кто тебя из дерьма вытащил, а уж если ты попал в дерьмо, то сиди и не разговаривай», — ответил Ритул известной среди особо проворных людей гайбарийских базаров поговоркой. — Бери свой топор, варвар, и знай: если ты действительно хочешь найти и друга, и дело, и деньги, то отправляйся-ка в таверну «Одногорбый верблюд». Не ошибешься, там на вывеске синий верблюд нарисован среди барханов, — видимо, Ритул сомневался, умеет ли Кулл читать, — да, все-таки не забудь помыться. Ручей неподалеку, — напутствовал Ритул Кулла, разрезав острым ножом его путы, и, не дожидаясь его благодарности, исчез во тьме.
Варвар, впрочем, и не собирался его благодарить. Сказал же Ритул: «Не всяк тот друг…» Но Кулл вынужден был признаться самому себе, что чего-то не понимает. Не понимает, но очень хочет разобраться.
Уронив голову на руки, Кулл блаженно спал. Блюдо с остатками жаркого и огромная пивная кружка сухая, как колодец на заброшенном караванном пути, были сдвинуты на край стола.
Маленький квадратный зал таверны с одногорбым синим верблюдом серди желтых барханов на вывеске едва освещался тусклыми масляными светильниками. Из кухни тянуло каким-то непотребством, которое здешние завсегдатаи, видимо, по врожденному недомыслию принимали за приличную еду. Толстозадые девки в грязных юбках шныряли по залу, разнося мерзкую отраву, и улыбались, не разжимая зубов. В дальнем углу, сдвинув столы, шумная компания играла в кости, видимо на одну из девок, стук костей и пьяные вопля были слышны квартала за три, но Куллу было псе равно. Прервать его сон сейчас могло бы разве крушение мира, да и то вряд ли…
Крушения мира, однако, не потребовалось. Его вполне заменил легкий толчок в бок. Кулл еще не открыл глаза, а его могучая ладонь уже метнулась к топору, когда варвар наконец проснулся и сообразил, где он и что с ним.
Напротив сидел молодой светловолосый парень, тот самый, кто пытался облегчить жизнь верблюдам Ашада и Зикха, да потом вдруг передумал. Меча при нем опять не было — видно, грабитель караванов мечей не признавал, но широкий пояс с ножами был на месте.
Увидев синюю сталь топора, он не шелохнулся и смотрел на Кулла спокойно и твердо: глаза в глаза.
— Если собираешься зарубить туранийца, застав его врасплох, не смотри ему в глаза. Промахнешься, — медленно произнес он.
— Снова ты? — Про себя Кулл подивился такой настырности. — А где еще трое?
— Пока что хватит и меня одного, — ответил Керам, — а почему трое?
— А потому, — Кулл ухмыльнулся, — что вторая половина уже не побеспокоит ни тебя, ни меня.
— Твоя работа?
— Точно. — Кулл сощурился и незаметно передвинул ноги, чтоб упредить быстрое движение правой руки разбойника. Но тот лишь презрительно пожал плечами:
— Ну и демон с ними. Умные люди, увидев тебя во главе каравана, поняли бы, что солнце их удачи закатилось. А дураков не жалко.
Кулл хмыкнул. Керам был, конечно, прав, но когда тебе льстит в глаза кто-нибудь кроме хорошенькой девчонки, держи ухо востро. Тем более в Гайбаре.
— Так, значит, ты не хочешь, чтобы солнце твоей удачи закатилось, и разбудил меня не для того, чтобы посчитаться за тех олухов? Так зачем я тебе нужен? — спросил он уже мягче.
Керам помолчал несколько мгновений, словно раздумывал, с чего начать. Кулла это не удивило. Парень назвался туранийцем, а их порода известна — никогда слова в простоте не скажут, а если такое чудо и случится, то значит одно из двух: либо мать его была валузийкой, либо отец — комморийцем.
— Ты слышал когда-нибудь о Призрачной Башне? — спросил наконец Керам, глядя куда-то мимо варвара. Кулл поморщился. Надо же! А ведь так хорошо начинался день! И парень, судя по всему, хороший, и обижать его совсем не хотелось, но ведь глупость сморозил…
— Я много чего слышал о Призрачной Башне, — кивнул атлант. — И в числе всего прочего я слышал, что оттуда еще никто не возвращался.
— Это сказки, — усмехнулся Керам, — оттуда никто не возвращался потому, что никто туда не ходил. Туда просто так не пройти. Час надо знать. Я открою тебе тайну, атлант. — Керам снова немного помолчал и тихо, равнодушно произнес: — Я был в Призрачной Башне. И вернулся оттуда. И теперь снова собираюсь туда.
Варвар в задумчивости перевел холодный взгляд с лица грабителя караванов на пояс метательных ножей. Светловолосый разбойник пробудил в нем любопытство, одинаково присущее кошкам, детям и варварам.
— И что там такое в этой Призрачной Башне? — спросил он.
— Сокровища, — спокойно проговорил Керам, — перед которыми даже сокровищница самого светлейшего, великого и несравненного — просто склад дешевых побрякушек.
Серые глаза атланта на миг сощурились, но только на миг.
— И кому принадлежат эти сокровища? — спросил Кулл.
— Тебе не все равно? — Светловолосый жестко усмехнулся. — Принадлежат самому Великому скорпиону, стережет их лемурийский маг, а владеть будет тот, кто сумеет взять. — От этих слов, сказанных ровным тоном, по спине варвара пробежал холодок. Как и все северяне, он не любил магов, а если совсем честно, так просто боялся. Но Кераму он не признался бы в этом даже за все сокровища Призрачной Башни. Он откинулся на спинку стула, тот жалобно заскрипел, а атлант обвел таверну внимательным скользящим взглядом и небрежно уронил:
— Так ты искал меня, чтобы позвать в гости к лемурийскому магу?
— Ты проницателен, Кулл, — кивнул тураниец. Кулл подпер кулаком подбородок и задумался.
— Это случилось не так давно, две луны назад, даже чуть меньше, — заговорил светловолосый грабитель караванов, — я отстал от своих ребят… по правде сказать, нарочно. О Призрачной Башне я слышал от Хайрама-Лисицы… Ты знаком с ним?
— Нет, — коротко ответил варвар.
— Твое счастье. А я вот знаком. Даже вроде бы родственники. Отец он мне… Ладно, то дела прошлые. Отец сам не ведал, что творит, когда решил обзавестись наследником, иначе бы поостерегся. Хотя вряд ли. Он мало чего боится. Даже проклятой бутылки…
— Какой бутылки? — очнулся Кулл, который от монотонных рассуждений Керама начал было засыпать.
— Нет никакой бутылки, — отмахнулся Керам, — тебе приснилось. У меня язык без костей… Давай для пользы дела забудем. Отец мой любит всякие магические штучки больше, чем женщина — побрякушки. Про Призрачную Башню я услышал от него и с тех пор загорелся. Он рассказывал, и я могу поклясться, что это правда, я был там и видел… Вход в Башню лежит через Врата Заката. — В ответ на вопросительный взгляд Кулла разбойник мечтательно улыбнулся: — Врата эти открыты всегда, только видеть их смертному не дано. Но в ясный вечер перед полнолуньем, когда закатное солнце и восходящая луна находятся друг против друга и розовый свет смешивается с золотым… их можно увидеть и войти. Это не легенда, я был там, и я прошел через Врата Заката…
