Глава 10
ИОВ
– Предположения у меня одно хуже другого. А самое плохое просто и произносить не хочется, – тихо и зловеще подвел резюме «архангел», когда голоса полковника и мадам отзвучали в гробовой тишине кабинета. – Что делать будем, Ян?
Балашинский ответил не сразу. Молча крутился в массивном кожаном кресле на колесиках то влево, то вправо, будто играл сам с собой в игру. Миша терпеливо ждал, стараясь не обращать внимания на мерзкий звук скользящего по паркету пластика. Пока верчение и скольжение по воле хозяина не прекратились.
– Я, знаешь ли, тоже склонен всегда предполагать самое худшее. Без этого нельзя. – Хозяин, выдержав изрядную паузу, наконец соизволил заговорить с Мишей. – Однако не кажется ли тебе, что непосредственных доказательств вины Ирены у нас нет? Что мы только что услышали? По сути, ничего особенного: Курятников плакался на дурное самочувствие, просил Ирену срочно приехать. Но на то она и его любовница, чтобы выслушивать жалобы своего дружка.
– Ян, послушай, этот Курятников – матерый волк, мент до мозга костей. Не станет он ныть по пустякам. И на службу из-за обыкновенной болячки не забьет. К тому же симптомы, которые он описывает в разговоре с Иреной... Не мне тебе объяснять. Ты сам прекрасно знаешь, что...
– Что?! – перебил Балашинский своего визави. – Что я знаю? Что ты знаешь? На свете есть куча вполне человеческих недугов, которые дают похожую картину. Может, полковник схватил банальное воспаление легких, находясь в засаде на особо важном задании?
– В мае-то месяце? И я что-то не слыхал, чтобы такой ответственный чин самолично сторожил кого-то по кустам, – возразил Яну «архангел». И тут же упрекнул хозяина: – Не понимаю твоего легкомыслия. Если есть вероятность самовольного превращения постороннего лица, даже и небольшая, то нам следует принять меры.
– Миша, милый мой, какие меры? – чуть ли не возопил в ответ Балашинский. – Что ты от меня хочешь? Чтобы я немедленно пошел и свернул шею полковнику? А потом прибил бы нашу директоршу прямо на ее рабочем месте? Нет? Тогда что? Мы ничего толком пока не знаем, а эта более чем сомнительная запись не повод для расправы.
– Но нельзя же просто сидеть сложа руки! Упаси Бог, если то, что я думаю, окажется правдой?
– Я и не предлагаю делать вид, будто ничего не произошло. Но надо сперва разобраться. Понаблюдать, выяснить. Вот ты и займись, – постановил Балашинский. – Хотя вряд ли Ирена решилась бы на такое самоуправство. Не сошла же она, в самом деле, с ума?
– Как говорится, твоими устами да мед бы пить. Ну ничего. Если за мадам водятся грешки, то я уж выведу ее на чистую воду... Пойду я, что ли? – «Архангел» поднялся с места. Вид у него был обиженный.
– Иди-иди. И не дуйся. Будет что конкретное – поговорим, – сказал на прощание Балашинский и опять завертелся в кресле: влево – вправо.
Миша, пользуясь хозяйским дозволением, времени терять не стал. Лезть напрямую в квартиру Ирены он посчитал напрасной тратой усилий, однако принял решение самолично и негласно последить за поведением полковника. Прослушку с телефонов мадам Миша перевел в круглосуточный режим, благо техника, находившаяся в его распоряжении, делала это возможным. Никого из боевой группы Миша в суть происходящего посвящать не пожелал. Не счел нужным. Хозяин все же был прав: допрежь установления виновности мадам ни к чему разносить нехорошие слухи.
В постоянной слежке за Курятниковым Миша тоже не видел нужды. Достаточно было проверить лишь некоторые нюансы его поведения. Для чего «архангелу» требовалось установить и опробовать несколько «ловушек». Дело, хоть и не хитрое, однако, не терпело необдуманной поспешности. Если Курятников нормальный человек, то Мишиных «ловушек» он попросту не заметит. Но ежели нет, то оплошности в исполнении могут навести полковника на опасные мысли, чего никак нельзя было допустить. А тревожное чувство, неуклонно зреющее в глубинах его интуитивного, почти животного подсознания, подсказывало «архангелу», что в их окружении появился новый, нелегальный и, возможно, злонамеренный вамп. Оттого действовать предстояло с особой осторожностью.
Об особой осторожности в то же самое время помышляла и Ирена. Должник Трушкин хоть и поломался изрядно и стеснительно, словно барышня перед гинекологом, однако напалмовые заряды и пластид продать Аполлинарию Игнатьевичу все-таки согласился. Правда, за сумму, уместную более в контрактах космической промышленности, но именно это, в сущности, и решило все дело. Таким образом полковник приобрел необходимое для их плана снаряжение, а Трушкин – невиданно дорогостоящую экскурсию к некоему пруду.
Оставалось решить самую важную задачу: как доставить приобретение к сроку в большой дом? О том, чтобы протащить смертоносные устройства на территорию целиком, не было и речи. Ирена, появлявшаяся во время своих краткосрочных визитов в лоно семьи лишь с дамской сумкой или в крайнем случае с деловым портфелем в руках, тут же вызвала бы ненужный интерес, принеси она с собой объемистый баул неизвестного назначения. А что Макс или Миша непременно проверили бы его содержимое, наври она им хоть с три короба правдоподобнейших басен, тут и к гадалке не ходи. Даже если запереть кофр в комнате, все еще числящейся в большом доме как ее собственная. Будто нехитрый замок или неприкосновенность частных владений кого-нибудь в этой сверх меры любопытной семейке остановят. А не «архангел», так Татка непременно сунет свой любопытный нос, да и от ее товарки, тихушницы Лерки всего можно ожидать.
Незаметно переправить взрывчатку ночью, пусть для Ирены, а теперь и для полковника высоченный забор не преграда, тоже весьма и весьма рискованно. По ограде одних только камер куча понатыкана, а что, кроме них, еще имеется в охранном арсенале «архангела», мадам и понятия не имела. В свое время, когда Миша монтировал все эти хитрые и непонятные штуки, Ирене и в голову не приходило поинтересоваться их назначением и устройством. И, как оказалось, зря. Но не могла же она тогда и подумать, что в один прекрасный день ей придется приступом брать свой же собственный дом, чтобы безжалостно уничтожить всех его обитателей. Одно она знала наверняка: охранные системы нацелены лишь на врагов извне, в самом же большом доме и двух меньших особнячках для внутреннего наблюдения за их обитателями камер нет ни одной. Хвала небу, морально устойчивый Мишаня считал подобную слежку неэтичной, да и хозяин ему ни в жисть бы не дозволил такое наблюдение установить. Это подрывало б самые важные устои семьи и взаимное доверие и уважение братьев друг к другу.
Выход был один: переправлять заряды понемногу в сумке и портфеле. Слава Богу, что деловым женщинам теперь положены не крохотные тыковки для пудреницы и водительских прав, а громоздкие прочные мастодонты, вмещающие не меньше полведра картошки! А уж потихоньку сунуть заряд в укромное место кухни, гостиной и холлов первого и второго этажей в таком-то огромном домище пара пустяков. На подробном плане дома, собственноручно нарисованном Иреной, Курятников обстоятельно и со знанием дела разметил наиболее подходящие для вящего эффекта места. Саму же бомбу в котельную предстояло поместить в последнюю очередь, непосредственно в «день икс», чтобы по возможности исключить роковые стечения обстоятельств. В котельную почти что и не заглядывали, но чем черт не шутит, когда Господь почивает. В день же рождения хозяйской Машки в большом доме наверняка будет твориться настоящее светопреставление, и никому не станет дела ни до мадам, с утра, как обычно, явящуюся с поздравлением к имениннице во избежание вечерних торжественных посиделок, ни тем более до котельной.
