— Я не об этом, — прервал его Вульф, — Я знаю новую руну, неизвестную доселе, которую выискали ётунские колдуны.
Вульф закрыл глаза и в памяти всплыл таинственный знак, чьи сияющие линии накрепко запечатлелись в его рассудке. Когда он открыл глаза, он увидел Воданаза, стоящего за спинами его братьев. Вульф поначалу слегка опешил от столь неожиданного появления седобородого бога, но затем спохватился и сказал:
— Приветствую тебя, могучий кудесник!
Хигелак и Сигурд изумленно обернулись и, увидев, кто стоит за их спинами, вскочили со своих мест, склонив головы в знак почтения. Воданаз ответил им кивком и посмотрел на Вульфа своим единственным глазом.
— Это очень опасное знание, — проговорил он глубоким басом. — Ты спас нас всех тем, что отнял эту руну у ётунов. Теперь тебе предстоит спасти людей, забыв ее раз и навсегда.
— Но почему? — разочаровано протянул Вульф, — Эта руна может принести нам еще много побед…
— И еще больше поражений, — вставил Воданаз и покачал головой. — Это знание слишком опасно для людей. Мидгарт еще не созрел для него, люди не сумеют правильно воспользоваться той силой, которая заключена в этой руне. Настанет время, и руна появится в Мидгарте, чтобы сослужить добрую службу сынам Манназа. Но до тех пор… она вернется в забвение.
С этими словами Воданаз наклонился и приблизил верхний конец своего посоха к лицу Вульфа и провел им слева на право и обратно.
— …вернется в забвение… — повторил Одноглазый свое повеление и взор Вульфа на мгновение померк, а потом все встало на свои места. Вульф посмотрел на посох, а потом перевел взгляд на утонувшее в седой бороде лицо старого Аса.
— Ты помнишь ту руну? — спросил Одноглазый.
Вульф попробовал воссоздать в памяти линии, которые, казалось, навсегда отпечатались в его рассудке, но ничего не получилось. Знак начисто стерся из его памяти. Он покачал головой.
— Вот и хорошо, — сказал на это Воданаз, а потом добавил: — Кстати, поздравляю тебя с победой. Ты и твои воины показали себя молодцами. Никогда не подумал бы никто из Асов, что люди могут оказать им такую подмогу. Благодарю вас всех, а тебя Вульф и суженную твою в особенности.
— Спасибо, — сказал Вульф и слегка улыбнулся, — Эта гаутская волчица ослушалась не только моего слова, но и твоего повеления. Однако она спасла мне жизнь в очередной раз и помогла убить Трюма.
— Сия славная дева происходит из рода героев, — поведал Воданаз, — Древнего и могучего рода, зачатого светлым Ингвазом много столетий назад. Видимо такова была воля норн, что ты и она соединились в священном союзе. Дитя, которое она скоро породит, станет величайшей героиней Мидгарта.
— Героиней?! — воскликнул Вульф и недоверчиво покачал головой.
— Поверь мне, Вульф, придет время, и ты поймешь правоту моих слов. Волей норн было и то, что сейчас живешь и здравствуешь. Я, признаться, сомневался, что ты выкарабкаешься. А остальные Асы и Асиньи были просто уверены в твоей гибели. Никто не смеет противиться капризам норн.
— Но зачем ты помог Сигрун проникнуть в Ётунхейм? — спросил Вульф.
— Ты ошибаешься, ильвинг, — ответил Воданаз. — То была не моя воля.
Вульф недоумевающе посмотрел на бога. До сих пор ему оставалось неясным, каким образом Сигрун оказалась в стране великанов. Он решил спросить об этом ее саму чуть погодя.
— Мне пора, — сказал Одноглазый, — Ты уже достаточно поправился, так что завтра на рассвете я отпущу вас в Мидгарт, а эльфов в Альфхейм.
— Да, — улыбнулся Вульф, — девушки заждались своих молодцов.
Обычно суровое лицо одноглазого бога осветилось кривой улыбкой, после чего он отвернулся, сделал несколько шагов и исчез также неожиданно, как и появился.
Когда братья остались одни, они хранили молчание еще некоторое время, размышляя каждый о своем. За этим их застали Хельги и Сигрун, которые принесли поесть ильвингам. Колдун снял свою робу и расстелил ее на траве, а девушка разложила на ней куски сыра, хлеба и вяленого мяса. Затем явился Сиггейрер. Он принес небольшой бочонок эля, который предусмотрительно захватил с собой из Мидгарта.
— Я был уверен, что рано или поздно нам придется праздновать победу! — объяснил он, откупорив крышку кончиком кинжала. Сигрун разлила драгоценный напиток по чарам и рогам, и Вульф провозгласил первый тост за победу. Второй тост он поднял за Сигрун, поблагодарив ее прилюдно за помощь и спасение его жизни. Девушка немного покраснела от смущения, но постаралась скрыть это тем, что шутливо восприняла этот тост, как нечто само собой разумеющееся. Потом они продолжали пировать до самого вечера. К этому времени эль уже давно закончился, и еда подходила к концу. Конечно, напитка было слишком мало, чтобы шесть человек могли опьянеть, но тем не менее Вульф, который долгое время провел без пищи и питья, пока лежал без сознания, все же был навеселе. Когда начало смеркаться, Сиггейрер решил вернуться к своим воинам, а Хельги ушел к своим вардлокам. Ильвинги и Сигрун оставались с Вульфом еще некоторое время, болтая о всякой всячине, и обсуждая минувшее сражение. Вскоре к ним присоединилась Альфина. Она села рядом с Сигурдом, и он поцеловал ее. Очаровательная эльфийка все еще грустила, оплакивая гибель брата. Ее прекрасное серебренное лицо было печально и, овеянное ореолом скорби и горечи, казалось еще красивее и даже загадочнее. Говорила она немного и совсем не улыбалась. Вульфу стало жаль эльфийку, он загляделся на нее, надеясь, что веселый и жизнерадостный нрав его брата поможет ей пережить горе. Когда он взглянул на Сигрун, то встретил испепеляющий взгляд ее маленьких глаз и улыбнулся ей. Девушка резко отвернулась, а Вульф продолжал улыбаться, наслаждаясь буйной ревностью своей жены.
Через какое-то время окончательно стемнело. Сигурд и Альфина попрощались с Вульфом, Сигрун и Хигелаком и ушли куда-то. Завтра утром им предстояло расстаться, так как эльфийка должна была вернуться в Альфхейм. Дружина эльфийских стрелков находилась теперь под ее началом, и она собиралась с их помощью сплотить вокруг себя побольше князей из соседних княжеств. Возвращение из Ётунхейма с победой было важным моментом, который умная эльфийская колдунья не хотела упускать. Вульф пожелал ей удачи в этом деле. Он знал, что нечто подобное, быть может даже в больших размерах, предстоит и ему по возвращении в Мидгарт.
Вскоре после того, как Сигурд и Альфина ушли, Хигелак тоже встал и попрощался с братом и невесткой. Вульф был благодарен Хигелаку за это, поскольку он хотел поскорее остаться с Сигрун наедине. Когда они, наконец, оказались одни, Вульф сказал:
