class="p1">Она — А в чём разница? Скажем иначе: извести, погубить, угробить. Смысл тот же. Он у себя дома и принадлежит Императору, а мы, между прочим, к нему и едем. Ты задом думал, когда такое творил? Припераемся мы и: «Здрасте! Мы вашего исполнителя желаний грохнули еще почти детёнка безвинного только за то, что он рожей нашему святоше не глянулся. Не ангелок, а бесёнок видите ли! А вы нам быстренько подорвитесь и Бога нашего призовите сюда не медленно, а то верующему тут всё мерзеньким кажется, опороченным, не чистым и осквернённым!» Ты идиот? Да я бы на месте владыки отчекрыжила бы твою тупую башку за наглость и наши за компанию, что не углядели. А он всего лишь выпить предлагает.
Мирш — С бесами не пью!
Тиена — Как знаешь. Всем доброй ночи. Я спать.
И действительно пошла в спальню.
Дерек Мирша за пятку — Щикотакос! Щикотакос! А! ААА!!! Не лягай маленького! Дай-ка я тебе куси-куси, щипу-щипу сделаю.
Шумел долго. Уже и чёрт в обнимку со своей сукубой спят, Тиена десятый сон смотрит.
Бесёнок с разбегу Миршу головой в бочину — Буды- буды!
Вдруг стал серьёзным. Трезвым. Щёлкнул пальцем- воздух чистее чистого.
И Миршу по-взрослому так, с грустинкой — Ты действительно думаешь, что я зверь? Я маленький, долго сидел взаперти. Тебя в детстве так наказывали? В погреб или кладовку не запирали? Не говорили, что ты- дрянной мальчишка? И тебя крысы придут и сожрут? А они и правда приходили, шебуршали и пищали мерзко, страшно было очень — преочень! Ты кричал, плакал, а они смеялись, не открывали дверь и не приносили свет. Нет? Не было такого? Вот и я один в этой коробке. Мне даже и покричать не кому! Про крыс, кстати, то же не расскажешь. Один одинёшенек.
Мирш — А там что, крысы? В коробке.
Дерек — Хуже. Мне же оттуда вообще не ясно, что здесь происходит. А если потеряете? Так и буду в пустоте и безмолвии вечно. Или пожар. Дерево горит, золото плавится. Зависну на месте гибели оболочком и всё! Я уже горел заживо. Не чего приятного, я тебе скажу! Допустим, довезли и владыке сдали. Всё! Служба! Он холостой. Кто догадается, что он мёрзнет и одеяло теплее сделает? Молока вместо кофе додумается принести. Да ещё тепленького и с мёдом? Это же важно! Камин ночью самому растопить, без приказа и тычка в бок. Можно слуг кликнуть, а припрётся вместо лакея абы кто? Или, того хуже, под личиной этого лакея? А я такое вижу. Да и не будет он народ по мелочам дергать. Деликатный. Но я сейчас не про это! Пойми! Всего моего детства и щенячьего счастья этого- дорога до дворца. Доедем и всё! Служба и одиночество. Одиночество и служба. И это на вечность. Ко мне смерть не придёт, не освободит. У меня друзей от рождения не было и братьев. Будь мне братом. Хочешь, не родным- названным. Не на всегда. Только до дворца.
Мирш — Сдурел, нечистый?
Бесёнок, понюхав подмышки — Да вроде не воняет… А ты про что? Пахнем не по-родственному. Да? Ну, давай тогда другом! И тоже только до имперских покоев.
Зануда этот — Изыди, нечисть! Я с бесами не дружу!
Дерек — Понимаю. Религия не позволяет. Тогда хоть товарищем по дороге, по играм.
Мирш — Нет!
Бесёнок — Ну, и дурак! Это что за вера такая, если детей обижать можно?! Все мы его дети и под его дланью ходим. Я, по-твоему, сам таким стал? Нет! Меня таким сделали. Я- новорожденный. По что младенчика тиранишь? А?
И жалостно так всхлипнул. Тут Дель с Ингрой из спальни выглянули на звук этот. Бесенёнок им подмигнул. Достал из воздуха пару бутылок шампанского, фрукты, шоколад и протянул. Они его в щёчки чмокнули и снова в спальню ушли.
Дерек улыбаясь — Какие они милые!
И, довольно громко — А хочешь мороженое? Любое. Фруктовое, сливочное, шоколадное, клубничное и с любым сиропом.
Тут народ резко бросил спать.
Повысовывались из комнат — А нам?
Он — Да легко!
Пальцем щёлк. На столике возле кровати ледяное чудо. Любое и на всякий вкус. Мирш ногу высунул и пнул. Все ахнули!
Дерек — Один момент! Я чего — то подобного и ожидал.
Хвостом махнул. Перенёс это рукотворное блаженство по ближе ко входу и говорит: — Вы не тяните. Там камин близко. Тает же!
И Миршу — А ты- свинья!
Все согласились. Народ уселся с вазочками кто где, а Дерека усалили в кресло. Суккуба кормила с ложечьки. Дель расчёсывал шёрстку. А Тиена взяла Мирша за шкирку, выволокла в коридор. А не слышно же! Чего уж она там? Но вернулся он тихим, с малиновым ухом. Все сделали вид, что не заметили.
И снова ели мороженое. Шутили. Смеялись. Шушукались о всякой ерунде.
Смотришь- сердце радуется! Семья же! Как есть семья!
Бесёнок тихонечко — Вы сидите. Я этого доконаю. Заслужил! Выпьет он со мной, ни куда не денется!
Все похихикали, пожелали ему успеха в деле «достань засранца». Посидели ещё чуток и на боковую. Мирш не вытерпел и сбежал мыться. Только сел в ванну, а бесёнок ему туда нагревочный камень со стены плюх!
— Ай! — заорал он.
— Ой! Ошпарился! — взвизгнул бес — Как же ты завтра поедешь? Давай полечу! У меня мазь на травах есть. Пройдёт! Мигом боль снимет! Мне её монашка одна дала.
Мирш не доверчиво хмыкнул, но спину подставил.
Дерек, нанося мазь — Ну, как дала? Она её для кузнеца варила. Подгорел, бедолага. А я подсмотрел. Вот рецептик и слямзил.
Мирш — Ворюга ты!
Тот — Извините! Я тюбик не крал. Выучил и сварил. Легче?
Зануда наш — Угу.
Дерек — Ты не ложись. Пока посиди. Пусть впитается. Я ещё раз намажу для верности. И это, рубаху надо будет сверху надеть. Так пропитается же! Завтра в чём ехать тогда? Не голым пузом же святить? Не поймут, да и холодно. У тебя ночной и сменной точно нету. На, возьми.
И вынул из воздуха.
Мирш — Нет! Мне от тебя не надо!
Бесёнок — Тогда бинтовать. Это долго. Экий ты зануда! Да не вертись ты! Я же тебе не боевой лекарь какой! Это они полжизни повязки накладывают, а у меня сноровка не та. Я мазь на бинт нанёс, от того и холодно! Потерпи! Руки как? Поднять можешь? Тогда нормально получилось. Утром
