и Су́нис «Порыв ветра», поэтому Митара может управлять через них стихиями. Лишь полгода отведено ей, чтобы владеть нами, представать во всем своем великолепии. Сестры заботятся о Великой богине, когда она спит, и поддерживают божественное тело прекрасным и нетленным. Следующее пробуждение Богини наступит через два семиднева в великий праздник Баха́д Мунташе́й. На него ты явишься вместе со мной в качестве помощницы и будущей ученицы.
— Можно вопрос? — силой воли я удержалась от замечания, что это лишь древнейший из мифов о воскресении природы. А от мысли, что Аксельрод собирается взять меня в «ученицы» стало немножко не по себе. Наши противоположные характеры вряд ли сойдутся — обоим будет плохо и тошно.
— Слушаю.
— Когда я смогу изучить детали своей новой биографии?
— Принесу пергамент на днях. Нужно утрясти кое-какие детали на тот случай, если Параноик кинется их проверять, — вздохнул Друид потирая переносицу, будто промелькнувшая мысль доставляла ему головную боль.
— Кто кинется? — мне показалось, что я услышала какое-то прозвище и уцепилась за крупинку информации.
— Рано тебе еще знать это, — отмахнулся собеседник. — Информацию о Богинях зазубри для начала. Потом перейдем к разговорам о самом Городе. Закончим Кругом и твоей биографией.
— Кругом? Правителями города?
— Рано! — оборвал меня Аксельрод. Значит, надо подождать. Или попытаться еще раз чуть позже. — Покажи теперь, что ты умеешь.
— В смысле? — переспросила недоуменно.
— В смысле магии, — теперь Друид проявлял чудеса терпения и выдержки, что сбивало с толку и не давало разобраться в его характере. — Я должен увидеть, насколько это плохо.
Я нахмурилась, сконцентрировалась и щелкнула пальцами. На самом деле это было не обязательно, но очень хотелось произвести эффект. Над головой мужчины пошел снег. Снежинки падали на плечи, на тиффалейский тюрбан, одна даже попала на нос. Суровый Друид всего лишь повел бровью, и волшебство тут же рассеялось.
— Ерунда. Детишек будешь этим радовать. Есть что еще показать? Это ведь не все, на что ты годишься?
Я пожала плечами и нарисовала подушечкой пальца на столе маленькую засветившуюся руну — магический круг, заполненный двумя специальными символами.
— Ундо́риэйт!
Заклинание активировало руну — в печи за спиной тут же погас огонь, а почерневшие поленья покрылись морозным рисунком. Торжествующе улыбаясь, я глянула на Аксельрода.
— Разжигать повторно будешь сама. Спички я принес, — флегматично отреагировал Друид, скрестив руки на груди. — Достаточно. Все как я и думал. Тебя в Школе поили настойками оранжевого цвета?
Я кивнула в замешательстве. А его не поили, что ли?
— Как часто?
— Два раза в неделю. Иногда три, — от воспоминаний я невольно вздрогнула. Эти эликсиры не просто были отвратительны на вкус, они еще и причиняли настоящую физическую боль. Кто-то переносил ее довольно легко и стойко, а некоторые… Как сейчас помню сведенные судорогой тела, подавляемые вскрики, перемежающиеся с отчаянными просьбами прекратить страдания. Позже руководство Школы догадалось «давать лекарства» каждому ребенку отдельно, а не водить всех группами, но увиденного уже забыть.
— Почему так часто? — нахмурился Друид.
— По индивидуальным показаниям. Врач так сказал, — безразлично пожала я плечами.
— Вашему врачу с трупами бы работать, а не с детьми, — с отвращением произнес мужчина, отводя взгляд. — Вреда меньше причинил бы. Давно перестала принимать эту дрянь?
— После первой Миссии. И почему же дрянь? Эссенция, конечно, ужасна, но это же ради всеобщего блага… — но договорить фразу, вложенную машиной государственной агитации, не успела.
— Как здорово ты это сказала! — оборвал Друид с усмешкой, показавшейся скорее печальной. — Посылать в Свободные Миссии покалеченных магов опасно. Я уже много раз говорил об этом Императору, но в данном вопросе он не желает ко мне прислушиваться. А потом лечи вас… Ладно, я посмотрю, что с этим можно сделать, но не обещаю, что восстановлю твои силы полностью. Лет десять ты употребляла это, верно?
— Около того… Но я не понимаю…
— Объясняю если ты еще не поняла, — тяжело вздохнул Аксельрод. — Эта Эссенция ломает и завязывает в узлы магические каналы, уменьшая нашу силу. Именно поэтому ты не можешь освоить никаких сложных заклинаний. Сейчас подобный расклад для тебя губителен. Мне придется это исправить.
Вздрогнув, я отвернулась, пытаясь уложить в голове полученную информацию. Грудь вздымалась, хоть все силы были направлены на то, чтобы остановить эти судорожные вдохи, скрутившие все тело и разум.
За окном тихо падал редкий весенний снег. Себастьян, уставший от наших разговоров, мирно спал на узкой кровати. Я думала. Вся боль, что мне пришлось перенести, имела своей целью подавить магию? Они говорили, что это нужно для поддержания баланса сил. Чтобы в Империи не было сильных магов, которые… Которые могут… И когда Лэтти, скрючившись у меня на коленях, сжав зубы, терпел и тихо постанывал — они по капле выжимали из него магию. Он и так был слаб, почти амагичен, а они подводили его к грани. Они говорили, что это ради нашего и общественного блага и никогда не отвечали на вопросы прямо. А мы не догадались, даже не почувствовали, что потихоньку теряем свои способности…
— Получается… Получается, что они нас, как вы сказали, «калечили», чтобы сделать более слабыми и… Безопасными? Покорными? — тихонько спросила я.
— Во всяком случае, они прикрываются именно этими словами, — Аксельрод пожал плечами и продолжил хмуриться. — Обучаясь в Академии, в свое время, я тоже вынужден был пить Эссенции, но очень быстро разобрался — что к чему. Дальше помогала хитрость. Приходилось, и выплевывать, и в цветы заливать, и подливать остальным учениками, лишь бы не лишиться своей магии. Слава Богине, это продолжалось недолго.
— Значит… Как давно вы живете в этом городе, орн? Как давно вы на задании? — догадки молниеносно приходили и уходили, и все силы приходилось прикладывать, чтобы раздобыть новую информацию. Если для него история с Эссенциями оказалась короткой, значит он тут очень давно.
— Достаточно долгое время, — сухо отчеканил Друид. — Не пытайся меня разговорить. И не употребляй слова на ордвегиан. В Асмариане к уважаемым и высокородным мужчинам принято обращаться «лидже́в», к женщинам — «лиджи́». Захочешь обратиться к собранию людей, подойдет — «лиджа́н».
— Хорошо, я поняла.
— Отлично. Хватит на сегодня. Читай книги, заучивай и запоминай. Приду через несколько дней. С крупами, овощами и сушеным мясом разберешься сама. Дерзай.
Аксельрод
