большинстве случаев он уже совсем ничему не удивлялся.
Но в глубине души он знал, что не люди были его величайшими врагами, а время. Потому что каждый раз, когда его возвращали в исходную позицию, это было похоже на начало новой жизни. И время, которое он проводил до этого, было потеряно.
У него был только этот единственный момент ясности – когда он лежал на кушетке и последняя доза, введенная ему, переставала действовать. Он вспоминал, кто он. Вспоминал свои последние дни, недели, месяцы. Видел преступления, которые он совершил, и жизни, которые уничтожил. Каждый раз, когда он лежал здесь и думал о том, кто он такой и что он сделал, в него проникало глубокое отчаяние. Потому что он знал, что снова все забудет. И как только начинала действовать новая доза, воспоминания исчезали.
Но сейчас, стоило ему закрыть глаза, и… появлялась она.
Бэйл старался удержать это в памяти: ее нежное лицо, ее волосы, ее глаза, полные тепла. Он мог просто представить ее, и она уже была рядом с ним. И он убеждал себя, что если будет достаточно целенаправленно думать о ней, то они на этот раз не смогут отобрать у него воспоминания. Если он просто не будет прекращать делать это, то она останется с ним.
Он осмотрелся. Как всегда, они заперли его в стеклянной клетке и привязали к кушетке. Со всех сторон его окружали прозрачные стены, а за ними была чернота.
Дверь открылась. Черное сменилось белым – ослепительно ярким, горячим и ужасным. Он заморгал, чтобы сконцентрироваться на формах их тел. Мужчина в медицинском халате, еще один, с рыжими волосами и широкими плечами, третий, с белой маской на лице, и мужчина, стоявший около него.
Это был он.
– Статус? – спросил мужчина и склонился над ним.
– Стабилен, – ответил врач. – Жизненные силы на протяжении семидесяти трех дней не меняются, хотя кровяное давление из-за препарата все еще немного повышенное.
– Я не про это.
Последовала пауза.
– Он хорошо справился со встречей.
Мужчина положил руку ему на щеку.
– Бэлиен, – произнес он. – Я никогда не сомневался в том, что ты справишься, когда встретишь ее. Я очень горд тобой.
Бэйл в растерянности посмотрел на него.
– Что-то со мной не так, – произнес он наконец. – Я чувствую…
На губах мужчины появилась улыбка, и на какую-то долю секунды глаза заблестели желтым цветом.
– Не беспокойся. Я знаю, что требую многого от тебя. Скоро все закончится.
Бэйл потряс головой. Он не мог собрать воедино все мысли, но по крайней мере видел кусочки пазла. Он смутно помнил, что был сегодня в Сан-Паулу. Он должен был что-то сделать там, на большой площади. Но внезапно его задание было изменено, потому что там была она…
Элейн.
Он даже не заметил, как громко произнес ее имя, и взгляд мужчины внезапно помрачнел.
– Он до сих пор вспоминает о ней, – невольно произнес он. – Я думал, что все уже прошло.
– Почти. – Мужчина в медицинском халате выглядел напряженным. – После столь длительного периода приема препарата воспоминаний практически не должно остаться. Встреча, скорее всего, что-то спровоцировала. Было неразумно отправлять его в то время, когда действие Scope стало ослабевать.
Мужчина строго посмотрел на врача:
– Исправьте это. При необходимости увеличьте дозу.
– Но… сэр, – нерешительно начал эскулап. – Повышение может иметь фатальные последствия. Взаимодействие между Scope и проектом «Виртус» уже сейчас дается ему с трудом.
– Тогда найдите возможность, как это сделать по-другому.
Подбородок у врача дрожал, глаза такого же светло-желтоватого оттенка бегали.
– Сэр, я думаю, вы не совсем меня поняли. Если бы он не был бегуном во времени, то это все давно бы убило его. Один только Scope переворачивает всю его систему наизнанку так, что он уже находится на краю катастрофы. Но… дозы энергии, которые он получил сверх этого… Я на самом деле не знаю, сколько он еще протянет. Энергия изменила его.
– Она сделала его сильнее, – поправил доктора мужчина и, прежде чем тот продолжил, сделал предупреждающий знак рукой. – Он это выдержит. Он должен это выдержать, если мы хотим достигнуть нашей цели. Бэлиену необходимо найти еще один рифт. Один-единственный. И тогда весь мир будет принадлежать нам. А ведь мы все этого хотим, не так ли?
Доктор быстро кивнул головой:
– Конечно.
Мужчина прикоснулся к его голове, провел по ней рукой – это прикосновение длилось всего секунду.
– Я хочу, чтобы он никогда больше не вспоминал сегодняшний день. Если он снова встретит эту девушку, то все, что он о ней знает, должно быть полностью стерто из его памяти.
Странно, но при этих словах Бэйл не почувствовал никакого отчаяния. Скорее возникло чувство отстраненности, как будто ничего из этого не могло с ним случиться.
Врач кивнул без дальнейших возражений. Взял его за подбородок и откинул его голову назад.
– Эос. – Мужчина отошел к стеклянной двери и оглянулся через плечо. – Позаботься о том, чтобы после процедуры Бэлиен как можно быстрее встал на ноги. Он нужен нам в самой лучшей форме.
Мужчина в белой маске вышел вперед. Она закрывала все его лицо, не было видно даже глаз.
Но неожиданно полоски тумана в голове растворились.
Понятно.
Эос.
Мужчина назвал его Эосом.
В памяти тотчас же всплыли имена, а вместе с ними и воспоминания. Мужчина у двери был Варус Хоторн. Или Аэолус.
Мужчину в белой маске звали Эос – это тот самый юноша-вирблер, которого они однажды встретили в прошлом.
Еще Дункан Греймс; он не заходил в клетку, но с таким злорадством смотрел на него через стекло, что ему стало совсем плохо.
Врач, чьего имени он не знал, приближался к нему со шприцем в руках.
Теперь он понимал, что эти люди – его враги.
И он знал, что произойдет, если то, что было в шприце, начнет действовать.
– Нет, подождите, – прокряхтел он, когда врач попытался снова прижать его к кушетке. – Как часто ты вводил мне этот препарат? Говори же!
Хоторн склонил голову набок и пристально посмотрел на него. По выражению его лица невозможно было определить, какие чувства он испытывал, – так хорошо научился их прятать. А затем, ничего не ответив, вышел из клетки.
– Как часто? – крикнул Бэйл ему вслед, но врач уже вжал ему между губами мундштук, чтобы он не прикусил себе язык.
Как долго я здесь? Как долго? КАК ДОЛГО?
Можно было не спрашивать – никто бы даже не подумал ответить ему.
Потом последовал укол в правую руку, и Бэйл уставился в ничего не выражающую белую маску Эоса, пока ему вводили жидкость.
Он
