Адмирал Лендио, бесспорно, был умным человеком и опытным военачальником. Но он не принял в расчет отчаянной храбрости, свойственной пиратам с Барахских островов. Не знал он также и того, сколь хитрый противник противостоит ему в лице капитана Енси, Старой Гиены. Действительно, пираты своевременно заметили ожидающую их флотилию. «Гром» и «Дракон» подошли к Мессантии около полуночи. Однако Енси не стал с ходу соваться в устье. Вместо этого он остановил корабли под прикрытием ближайшего мыса и выслал на берег разведчиков. Луна светила ярко, так что задолго до восхода солнца пираты уже знали о засаде, знали количество ожидавших их кораблей и приблизительную численность абордажных отрядов. Выслушав разведчиков, Енси распорядился сниматься с якоря. «Гром» и «Дракон» двинулись обратно, вверх по Хороту. Но это было лишь временное отступление…
Днем пиратские корабли вошли в какую-то безымянную боковую протоку и укрылись там от посторонних взглядов. А вскоре с борта «Грома» и «Дракона» сошли на берег немногочисленные отряды. В течение этого дня оказались разорены четыре рыбацкие деревеньки. Каждый раз нападение совершалось одинаково: толпа свирепых воинов появлялась из прибрежных зарослей и, мгновенно окружив деревню, сгоняла жителей в одно место. Их связывали, а при попытке бегства или сопротивления, безжалостно убивали. Затем воины забирали все имевшиеся лодки и, что было совсем уж непонятно, обдирали тростниковые крыши хижин. Нагрузив лодки сухим тростником, они уплывали вниз по течению.
Следующей ночью «Гром» и «Дракон» вновь подошли к Мессантии и заняли прежнюю позицию за мысом. Но на этот раз каждый корабль вел на буксире десятка по два, а то и больше, разномастных рыбачьих лодок и баркасов, выше бортов груженных сухим тростником. Оба корабля остановились рядом, уткнувшись носами в берег. Лодки, тянувшиеся за ними на канатах, течение мало-помалу сбило в одну огромную, бесформенную массу, казавшуюся в лунном свете невысоким островом, покрытым белесым, полегшим тростником.
— Ну как, пора? — послышался голос капитана Грейпа с борта «Дракона».
— Рано,— ответил Енси.— Солнце лишь недавно зашло. Часовые сейчас настороже. К утру они будут уже не так внимательны. Кроме того, наши вояки изрядно набегались за этот день. Если не дать им поспать хотя бы немного, в схватке они будут вялыми и неловкими. А схватка предстоит очень жаркая. Как раз по твоему нраву, отважный мой соратник.
— Что же, я согласен с тобой,— донесся после недолгого молчания голос Грейпа.— Послушай, Енси, должен признать, что ты очень умный человек, хоть и неважный воин. Клянусь благосклонностью Имира, твоя затея с рыбачьими лодками великолепна.— Вслед за этими словами послышался довольный смешок.
— Ты далеко не первый человек, который признает, что я обладаю некоторой толикой разума,— отозвался Старая Гиена.— А теперь ложись-ка спать. Подняться придется задолго до рассвета.
— И то правда,— согласился Грейп.— Эх, поутру вволю намахаемся топорами. Это будет славная победа или славная гибель. Как тот, так и другой исход достоин настоящего воина. Хотя, конечно, я предпочел бы победить.
— Эти слова свидетельствуют о том, что ты на редкость рассудителен,— Енси завершил фразу коротким сухим смешком.
* * *
Когда дозорные на флагманской галере увидели огонек, появившийся из-за излучины реки, им и в голову не пришло подымать тревогу: ведь ни один, даже самый сумасшедший пират не пошел бы мимо Мессантии в открытую, с зажженными фонарями. Конечно же, это плыл какой-нибудь купец или рыбак. Однако за первым огоньком показался второй, затем третий, четвертый, десятый… Было совершенно непонятно, что же это такое. Вид множества приближающихся светящихся точек нагнетал смутную тревогу. Посовещавшись, дозорные решили разбудить вахтенного офицера, который, в нарушение требований дисциплины, спал на скамье, завернувшись в плащ. Поглядев на приближающиеся огни, офицер довольно быстро сообразил, что они слишком велики и ярки для свеч или масляных ламп. Тогда он отправился к адмиралу Лендио. Пожалуй, этому офицеру следовало сразу объявить тревогу: ведь время шло, а опасность все приближалась. Когда адмирал поднялся на мостик, уже было ясно видно, что по реке приближаются огромные плавучие глыбы огня. Слышался рев пламени и громкий треск пылающего тростника. Адмирал немедленно отдал трубачу-сигнальщику соответствующее приказание, но тот еще не успел доиграть сигнал, как в боевые порядки аргосских галер врезались не менее полусотни лодок, несущих пламя и смерть. Все смешалось: матросы принялись торопливо рубить якорные канаты и канаты, соединявшие корабли между собой, гребцы налегали на весла, а пылающие лодки с хода врезались в борта галер. При этих столкновениях огромные снопы искр вздымались в воздух, осыпая огненным дождем палубы, жестоко жаля кожу людей… Клубы дыма разъедали глаза и вызывали неудержимый кашель. Матросы пытались потушить паруса и такелаж, загоревшиеся сразу в десятках мест. Грозная флотилия, еще недавно надежно перекрывавшая устье Хорота, почти мгновенно превратилась в беспорядочную дымящуюся массу кораблей и лодок, спутанную обрезками канатов, беспомощно дрейфующую вниз по течению. Но в это время, никем не замеченная, из темноты выдвинулась туша «Грома». На носовой и кормовой башенках пиратского корабля располагалось по две баллисты. Все они были взведены, и сейчас наводчики в последний раз выверяли прицел. «3-з-а-н-н!» Четыре метательные лапы почти одновременно взвились в воздух. Прочертив в ночном небе четыре огненные дуги, глиняные снаряды, начиненные жидким горючим составом, разбились о борта мессантийских кораблей. Это было куда страшнее, чем пылающий хворост. Пятна жидкого, липкого огня растекались по дереву. Потушить это пламя было почти невозможно — вода не помогала. Оно продолжало бушевать, шипя, треща и разбрасывая длинные багровые искры. Проходя мимо аргосцев, «Гром» успел дать еще два залпа, в результате чего одна из галер превратилась в пылающий факел и вскоре затонула, а еще две были сильно повреждены пожаром. На галерах тоже были баллисты, но в нужный момент они оказались не готовы к стрельбе. Ничего удивительного: аргосцы были слишком заняты рыбачьими лодками, груженными пылающим хворостом…
Пройдя мимо растерянного и порядком напуганного противника, «Гром» исчез в морской дали, прикрытой ночной тьмой. Но идущий следом за ним «Дракон» не имел на своем борту никаких метательных орудий, а адмирал Лендио был достаточно опытным военачальником, чтобы сразу понять это. Адмирал отдавал себе отчет в том, что если он не захватит хотя бы этот корабль, то может поставить на своей карьере крест. Мало того, вероятно, ему придется распрощаться и со свободой. Адмирал представил себе рудники в Рабирийских горах, куда ссылали каторжников, и содрогнулся. Броситься в погоню? Но его флагман, поврежденный огнем, не годился для преследования. С левого борта корабля, где разбился пиратский метательный снаряд, неслись крики и жалобные стоны: рабы-гребцы, прикованные к своим скамьям, не могли бежать от пожара. Адмирал озирался по сторонам, терзаемый отчаянием и ненавистью. Вдруг Лендио увидел, что под самым бортом флагмана находится одна из малых галер, не получившая пока повреждений в этом бою. Не раздумывая ни мгновения, адмирал разбежался и перепрыгнул на ее палубу. Повинуясь команде, гребцы взмахнули веслами, и длинная, низкая галера устремилась в погоню.
