Под аркой на веревках, привязанных к запястьям, среди языков пламени был подвешен бородатый старик, члены, одежду и голову которого окутывало пламя.
Борода старика тоже походила на язык пламени. Пряди ее, словно живые, извивались в огне и дыму. Однако человеческую фигуру сквозь пламя разглядеть было можно. Рот старика кривился в агонии. Даже издали Брэк видел, что глаза человека открыты… Открыты и выпучены.
В бушующем огне висел древний старец. Веревки, держащие его, не горели; одежда его не горела; борода и волосы не горели; однако огонь омывал его тело. Старик висел в пламени, горел, но не умирал…
Будто колокольчики, в подземелье зазвенел девичий смех.
— Еще один гость, — сказал приятный женский голос. — И, видимо, попал сюда совершенно случайно. Ладно, ты тоже можешь насладиться зрелищем, которое мы демонстрируем лишь избранным гостям.
Старик, подвешенный в огне, корчился, то открывая, то закрывая рот. Он кричал от боли. Брэку показалось, что он услышал тихий стон, когда поворачивался в ту сторону, откуда донесся женский голос.
Среди теней что-то зашевелилось. Послышался звон доспехов. Из мрака вышло несколько человек. Брэк увидел шлемы, кирасы, суровые лица полудюжины вооруженных людей с обнаженными, украшенными драгоценными камнями, тонкими саблями. Придворные образовали кольцо вокруг девушки, первой заговорившей с варваром. Одета она была в белые, шитые жемчугом шлепанцы и роскошный тонкий пурпурный халат.
У Брэка, преисполненного злобой и удивлением, само собой вырвалось:
— Виана.
— Обращайся к ней как положено! — крикнул один из придворных.
Девушка стояла неподвижно, и ее золотистая кожа приобретала еще более насыщенный оттенок в свете пламени, но красные глаза были холоднее ледников далекой родины Брэка. Красавица положила унизанную браслетами ручку на плечо возмущенного придворного.
— Успокойся, Радоран, — сказала принцесса Виана. Губки ее были влажными, они мило улыбались, искушая, словно ядовитый плод. — Я видела этого раба, когда забирала из рудника одного политического заключенного. Это чужеземец. Посмотрите на львиную шкуру, на покрывающую его тело кровь. Он и его мертвый товарищ, должно быть, пытаясь бежать, свалились сюда по старому туннелю. — Она немного повысила голос. — Варвар! Как тебя зовут?
Северянин наградил красавицу презрительным взглядом:
— Мое имя Брэк, исчадие ада.
Придворные ринулись было к варвару, но принцесса остановила их. Теперь, когда глаза Брэка еще больше привыкли к красному сиянию, он смог разглядеть и то, что находилось позади этой небольшой группы людей. Он заметил несколько деталей, разостланные на камнях золотые ковры; серебряные кувшины и корзины с едой. Еще глубже в темноте сиял неяркий желтоватый факел, воткнутый в гнездо над лестницей, прорубленной в стене зала… Куда ведет эта лестница?
— Ладно, мой дикарь, пришедший издалека, — насмешливым голосом вновь заговорила принцесса, — мы не ожидали тебя здесь встретить. Наш «гость» нырнул в пламя лишь несколько мгновений тому назад. Это был бывший советник моего дяди. На этот раз гостя к нам привели не из рудников, а прямо из дворца по прямому тайному туннелю. — Она указала на лестницу. — Прежде чем наш гость умер, мы показали ему гордость нашего царства. Вот.
Она вытянула ручку в браслетах. Брэк повернулся в ужасе от того, что лицо ее, несмотря на красоту юности, было полно злобы, и посмотрел туда, куда указывала принцесса, на призрак, висящий в бушующем пламени.
— Вот, варвар. Там висит мой дядя Узхиран. Он ни живой, ни мертвый. Пламя рудников не причиняет вреда телу Узхирана. Однако его мучает нескончаемая боль от того, что тело его горит. И эта пытка будет продолжаться целую вечность.
Голос красавицы стал тихим, мерзким и безумным. Пот, выступивший на лице, делал ее красоту дьявольской. Брэк начал кое-что понимать.
— Я слышал, что тело царя так и не обнаружили…
— Конечно, дорогой гость. Мой дядя был заколдован моими магами в тот момент, когда яд с лапки какаду уже расходился по телу, в то едва уловимое мгновение, когда жизнь покидает тело. Его заколдовали и повесили здесь, чтобы он вечно мучился в огне. И вот ты видишь его — источник наслаждения для меня и последнее зрелище для предателей, выявленных или еще не выявленных, но которых я постепенно удалю из дворца и рудников.
— Ты показываешь своим врагам… это? — Брэк не скрывал отвращения.
— Да, — весело ответила Виана. — Это производит впечатление.
— И ты пируешь здесь?
— Да. Значит, ты заметил пищу и вино?
— Заметил, — ответил Брэк. — Это низко и жестоко.
— Вероятно, для варвара. Но не для меня.
— Чем мешают тебе заключенные в рудниках?
Брэк подумал о том, что может происходить в коридорах наверху, где он оставил освобожденных невольников… Но все равно он не мог понять образа мыслей принцессы.
— Но ведь рабы в цепях. Зачем же их мучить?
— О, — ответила девушка, пожав плечами, отчего алмазные застежки ее халата нежно зазвенели и заблестели, — потому что мне это просто приятно. Когда я забираю их из рудника и привожу сюда, я всегда обещаю им милосердие. Затем я показываю им дядю Узхирана, и все надежды их тают как дым.
У Радорана вдруг как-то странно задергалась щека. Он завертел головой, будто прислушиваясь. Брэк покачнулся, затем протер глаза. Камни пола обжигали его босые ноги. Долгое падение по крутому склону сильно подорвало его силы, и варвар лишь с большим трудом смог уловить звук, встревоживший придворного.
Точнее, Брэк различил несколько звуков: далекий низкий сдавленный гул и где-то ближе, справа, зловещее тяжелое громкое дыхание и страшный скрежет. Источник первого звука Брэк определил без труда. Это был ответ на заданный мгновением раньше им самому себе вопрос о судьбе узников.
Гул исходил из туннеля, через который свалился сюда Брэк. Этот звук Радоран распознал почти сразу.
— Принцесса, нам следует поспешить к лошадям и бежать во дворец. Рабы взбунтовались.
— Люди требуют свободы, — сказал Брэк. — И дерутся за нее. Выпустил их я.
Принцесса Виана облизала губки, и отсвет пламени заиграл на ее искаженном в гневе лице.
— Тогда, Радоран, поскольку чужестранец признает свою вину, мы должны наказать его.
— Но, принцесса, нельзя задерживаться, когда…
— Мы задержимся! Вы поднимете варвара на копья и бросите в пламя. Мне вдруг стали противны его лицо и его дерзость.
— Принцесса, — шепнул ей другой придворный, — мы просим тебя послушать Радорана. Тело чужестранца пахнет кровью. А кровь приведет сюда…
