— А если не скажу пароль?
— Стрелами нашпигуют. Эльфы ведут достаточно замкнутую жизнь, и если бы не первичное бестелесное перемещение, я бы с тобой не разговаривал.
— Погоди, — нахмурился я. — Твой Арчибальд может переходить из реальности в реальность?
— Может, но для этого нужно очень сильно постараться. Раньше наши устройства в этом мире работали на гелио — магнитных реакторах, но запас энергии восстановить теперь нельзя, а эта цивилизация недостаточно развита, чтобы построить энергостанцию, выдающую нужную мощность. По факту у него всего две попытки.
— И последний вопрос. Похоже, я совсем запутался во времени. Я родился триста лет спустя. Ты из будущего парень?
Горт тяжело вздохнул и нажал на пару кнопок. Аппарат под его ногами загудел и призывно замигал кристаллами. В воздухе запахло озоном.
— Ты так ничего и не понял. — На губах путешественника — ученого появилась печальная улыбка. — Время, это относительная величина, впрочем, как и место. Арчибальду может быть сто лет, а может быть и тысяча. Все субъективно. Будущего не существует. Нельзя переместиться из того, что еще не произошло, и самое главное, это понятие модели параллельных вселенных. Это что — то вроде оси, на которую нанизаны колеса. Каждое колесо находится в постоянном движении, и при переходе из одного мира в другой, при нужных расчетах, ты можешь попасть хоть на обед к Цицерону, хоть в желудок тираннозавра. Доберешься до моего человека, он тебе на пальцах растолкует. Он по таким штукам специалист.
10. Дорога к эльфам
Как не крути, все дороги вели к длинноухим, и на следующий день, едва позавтракав и приведя себя в божеский вид, мы двинулись в путь. Лагерь разбойников я покидал без сожаления. Ну, не было там тех удобств, которые так ценит наш обыватель, да и романтизмом Шервудского леса и благородством тут и не пахло. Представьте себе сборище мужиков, которые моются реже чем стирают одежду, а та, похоже, становится чистой только после того как тебя насильно окунут в прорубь. Я постоянно удивлялся, как с такой антисанитарией тут не гуляет бубонная чума. В воздухе стоял непередаваемый запах, вокруг пищи вились мухи, и только лошади разбойников пребывали в относительной чистоте. Если становилось совсем туго, банда просто перебиралась на другое место. Площадь леса это позволяла.
Лесная дорога принесла облегчение. Ощутимый холод я компенсировал флягой с местной брагой, которую Зверобой лично презентовал мне при отбытии, и с каждым глотком становилось теплей, и спокойней на душе. Лошадки бодро шли вперед, Коба пристроившись в седле, позади меня что — то напевал на гномском. Фалько был молчалив, впрочем, так же, как и Сатана, который трусил рядом в своем истинном инфернальном облике, иногда громыхая костяными пластинами на шее и спине. Как Сатана угадывал, кто может попасться на пути, не решусь сказать. Едва только слышался скрип колеса или людской голос, он превращался в здорового котяру, а затем, когда мимо нас прокатывал очередной вестовой, или путник, спешащий по своим делам, инфернальная зверюга перекидывалась в свой истинный облик. Вся эта метаморфоза на опережение, его очень веселила.
Скажу честно, лесная прогулка была абсолютно неинтересна. Мы проезжали мимо телег, пеших и конных путников, а пару раз мимо нас на полном скаку проносились королевские конники, которые, к слову, не обратили на нас не малейшего внимания. Трудности начались едва мы вышли из леса. Тракт упирался в широкую реку, и чтобы ее пересечь, требовалось заплатить за переправу паромщику. Рядом с его сторожкой скучали с десяток пехотинцев, завернувшихся в серые походные плащи и хмуро поглядывающих из — под козырьков меховых шапок, возглавлял их примечательный командир, дородный лысый дядька с огромным брюхом и длинной иссиня — черной бородой, заткнутой за широкий кожаный пояс. Он восседал на стуле, невесть откуда принесенном в эту глухомань, и придирчиво осматривал подорожные всех желающих переправиться.
Остановившись в паре десятков метров, за пригорком, так чтобы нас не увидели вояки, мы решили обсудить ситуацию.
— Может, обойдем? — Коба соскочил с коня, да так резво, что я испугался, как бы незкорослик не сломал себе шею. Приземлившись по кошачьи, на все четыре конечности, гном резво поднялся, вытащил из своей бездонной сумы карту и, разложив ее на земле, принялся водить пальцем по бумаге, что — то бормоча себе под нос.
— Откуда карта? — Охнул я, слезая с коня. Остановка пришлась как нельзя кстати. Зад и икры болели от долгого нахождения в седле, и у меня была буквально физическая потребность размяться.
— Спер он ее. — Довольно поделился Сатана, вновь переметнувшийся в кошку.
— Не спер, а выменял. — Гном на секунду отвлекся от изучения документа. — Ты меня за кого держишь, демон блохастый? Я честно оставил Зверобою одну серебряную монету!
— А как ты это сделал? — Пропустив мимо ушей оскорбление, зверь довольно оскалился, как только может это сделать животное семейства кошачьих в метр ростом в холке. — В руки ему монету дал, или рядом положил, пока карту из кармана вытаскивал.
Коба зло посмотрел на Сатану, и нехотя отмахнулся.
— Детали. Чего придираешься, морда полосатая? Кто — то кроме меня о карте позаботился? Вот!
— Ладно, спер и спер. — Я наклонился над картой и принялся изучать ее, но то, что я увидел, совсем не утешило. Переправа реки Великой располагалась в самом ее узком месте, которое даже при приблизительных скромных подсчетах, было как минимум в километр. Вверх по течению лежали пороги, и на карте были четкие указания о невозможности переправы. Вниз по течению, Великая расширялась до каких — то неописуемых пределов, и чтобы переправиться через нее, требовалось добраться до города Зиндор, что располагался отсюда в трех днях пути. Это был большой портовый город, и торговые суда и с рыболовецкие шаланды курсировали от берега к берегу с завидной регулярностью, о чем и сообщалось на карте мелким шрифтом.
Казалось бы, ерундовая задача, готова была вылиться в нешуточную проблему. Документы у нас были, но у стражи могло быть словесное описание и портреты. Явно наклевывалось несколько вариантов развития событий. Можно было пойти вниз по течению до Зиндора, и там, смешавшись с толпой, спокойно переплыть реку. Однако до города нужно было еще добраться, и только одно провидение ведает, с чем нам предстояло столкнуться на этом пути. Можно было сделать «морду тяпкой» и попытаться всучить командиру денег, но было совершенно не ясно, расположен ли он к принятию взятки, и станет ли делать это при подчиненных. Темные века, они конечно темные, но и понятие офицерской чести в этом мире присутствует.
— Ну не воевать же с ними. — Хмуря брови, Фалько направил коня на холм и оттуда наблюдал за погрузочной суетой. В тот момент подошедший плот как раз выгрузил пассажиров, и прошедшие проверку стражей, ожидавшие переправы путники принялись грузиться на борт. Гвалт стоял тот еще, некоторые пытались пролезть вне очереди, и периодически слышались недовольные крики, а иногда доносились и хлесткие удары плетью.
— Можно взятку дать. — Я спешно поднялся на холм, чтобы увидеть, как грузились люди. Солдаты разделили поток на две части. Рядом с командиром стояли двое, придирчиво осматривая всех путников. Пройдя проверку, они попадали к следующей группе, которая тщательно копалась в поклаже и охлопывала людей по всем возможным частям тела. Пройдя и эту унизительную процедуру, пассажирам предстояло пройти живой коридор из еще нескольких солдат, которые подгоняли несчастных плетью.
— Попробуй, дай. — Принц — воин спокойно смотрел на все происходящее. — Но я бы поступил по — другому.
— И как?
— А видишь, мужики идут. — Я проследил за жестом моего друга и увидел, как с плота спускается дородный высокий мужик с широкими плечами и огромными горилльими руками. Одет парень был в штормовку с капюшоном, плотно схваченную шнуровкой на необъятной груди, а ноги человека были облачены в высокие сапоги, доходящие ему почти до бедер.
