— Ты. Думаешь, мы Тебе поверим? Поймём и запросто простим?
— Говорят, слово великана дорогого стоит. — Ответствовал Тефей, многозначно глядя на Алмазного короля. — Коль пощадил Ты в своё время Нормана-скрипача, а теперь — ещё и Лунную Радугу — стало быть, не всё ещё потеряно, и есть в Тебе хоть капля совести.
— Мне бы хотелось доказать обратное, — Вздохнул Бендикс. — Вот, хотел бы Я предложить вам сыграть со Мною в игру, которую Я когда-то изобрёл.
— И что же это за игра? — Поинтересовался Эльданхёрд, с явным недоверием взирая на хозяина северных гор.
— Нас с вами четверо: ваша троица да Я; но до полноценный игры недостаёт семерых, и плюс ещё судья.
И взяв со стола хрустальный шар, обратил его Бендикс в мяч резиновый — се, в футбол решил Он поиграть.
И призвал для полноценного состава тринадцать своих свирепеев, двое из которых уселись на скамью запасных; Себя же назначил судейским, хотя Сам играл Он справно, хорошо, и мог бы продемонстрировать Себя во всём Своём великолепии. И переодев в специальную форму Себя и всех остальных, разъяснил Он правила. И повёл их в зал, и сказал:
— Коль победа станется за вами — пощажу Я каждого из вас, и отрину всю неистовую дерзость вашу. Сверх того, Я снизойду до того, чтобы испрашивали у Меня любую просьбу вашу.
Итак, раздался свист, и вот: Махенна на воротах, ибо глупо по полю зелёному бегать такому упитанному бородачу, как он. И на других воротах — один из свирепеев. И началась игра, и продолжалась она целый день.
И узрел владыка бриллиантов, что чересчур хорошо усвоили правила Его гости; чаша весов склоняется в их пользу.
«Как бы Мне перемудрить, перехитрить этих проныр», думала-гадала одна часть великана. «Да пёс с ними; отпущу», твердила в ухо другая.
И раздваивался Алмазный король, чётко понимая, что либо останется Он без ужина вкусного, либо вновь прольёт кровь невинных жертв.
«И в том, и в этом случае остаюсь один», мрачно раздумывал Бендикс. «Как же Мне надоело наносить Себе этот дурацкий грим! Если отпущу с миром этих троих — останусь опять с всякими гоблинами, ограми да свирепеями; гадами ползучими и гадами летучими, гадами пахучими и гадами плывучими…».
Но вспомнил в последний момент великан, который уже занёс карающую длань над троицой несчастной, что слово дал Он.
— Так уж и быть, негодники, — Смилостивился властелин кристаллов, сердитый горный страж. — Ваша взяла, будь вы трижды неладны! Матч сей завершился со счётом «7:5»…
И пригласил победителей на ужин, дабы разделили они с Ним скромную трапезу Его. И внесли крысята-поварята в белых колпачках на подносе хорошо прожаренную ручонку маленькой девочки, и плохо стало Эльданхёрду — ибо, кажется, признал он вдруг останки Эбигейл.
— Постой, — Протестует с отвращеньем эльф. — Ты же обещал! Сказал Ты, что более не людоедствуешь…
— Ты так говоришь, будто это что-то плохое; сначала попробуй, а потом говори. — Разобиделся каннибал. — К тому же, в чём Я соврал? Этой ручке много сотен лет; её вытащили из рефрижератора. А новых трупов в нём уже нет давно… Не похищаю Я никого больше с целью скушать.
Тогда рассказал Эльданхёрд всё про Эбигейл; и Тефей, что родом из племени людиянского, подтвердил слова его:
— Видеть сам я не видывал, но неоднократно слыхивал обо всех байках, мифах и легендах, что в ходу у народа нашего, и история об Эбигейл — одна из них. Ну, а не доверять россказням друга своего у меня оснований нет.
— Воистину, Я её съел; пожрал да сгрыз. — Признался, наконец, Алмазный король. — Увы, скверен Мой поступок; проступок, коль быть точнее.
— Она не успокоится, пока не отомстит. — Подумав немного, заявил эльф. — Я пообещал ей, что найду и изничтожу негодяя, где бы он ни был, и вот: я перед Тобой. Что будем делать? Ведь сказал Ты, что имеем право мы просить чего угодно.
И надрезал длань Свою Алмазный король, и вот: голубая кровь вытекла из Его раны, марая всё вокруг. И сказал Он так, обращаясь к принцу:
— Капля Моей крови не покроет всех её стенаний и терзаний; убить Себя не дам. Я предлагаю восстановить справедливость иным способом, а именно: Я собственноручно воскрешу её, ибо Я, как ты и гном твой, в магии искусен — впрочем, ты осведомлён.
— А я думал, что лишь Творец всех воскрешает — но ведь Ты убил его! — Нашёлся тут Тефей.
— В сём солгал — Я не Богоубийца; но стараньями Своими Я сгубил в вас всех веру в него. Он есть; в этом можете не сомневаться.
И восстал из-за стола Алмазный король, и вышел прочь, велев слугам Своим уложить путников спать. Сам же взял да и воскресил одну маленькую шестилетнюю девочку. И попросил у неё прощенья, стоя на коленях. И за руку привёл Эбигейл к родителям её.
И молвил Алмазный король:
— Вот, премного виноват Я пред многими; искренне Я сожалею. Я взял и переписал вашу судьбу заново, и теперь, спустя сотни лет, вы заново живёте, и по-другому сложится жизнь ваша; более счастливой будет она.
И стала Эбигейл единственным антропоморфным существом, кому, помимо свирепеев, явил Алмазный король истинный лик Свой, без устрашающего чёрно-белого грима, без этой ужасающей трупной раскраски, без этого пугающего, настораживающего корпспэйнта. И рассказал Он Эбигейл добрую сказку про красавицу и чудовище, основанную на реальных событиях: поведал Бендикс историю о Нём и Лунной Радуге; о том, что с главы её не упал ни единый волос. И спел великан Эбигейл колыбельную, аккуратно, осторожно и в последний раз держа её кроватку в Своей огромной ладони. И засыпая, простила бывшего людоеда маленькая девочка; отныне не будет она призраком и перестанет мучить по ночам постояльцев в гостиничных номерах. С тех самых пор перестал приходить к Ваммиху некто, утверждавший, что он — правнук Эбигейл; тот, кто всегда расплачивался за пищу и ночлег одной и той же монетой.
Обеспокоенный долгим отсутствием сына, Даннор созвал большой совет, на котором высшие чины королевства приняли решение отправить в горы войско. По чисто случайному совпадению аналогичное решение было принято королями гномьих и людиянских земель.
Поскольку Алмазный король более не скрывал, где прячется, и приоткрыл магический купол над владениями Своими, Его тайное местоположение вскоре было разгадано, и на тот отрезок времени, когда Эльданхёрд, Махенна и Тефей гостевали у великана третий день, великая пешая рать вторглась к Нему с лихом.
В это время расслабившийся
