и с чувством выполненного долга отправился домой. А во дворе меня, конечно, поджидали «тигры».
— Как ты это сделал? — спросил Умок, преградив мне дорогу.
— Что сделал? — невинно поинтересовался я.
— Сам знаешь — как выбрался из сети? Мы крепко тебя связали…
— А что, думал, я буду лежать на солнцепеке и ждать вашего возвращения? — Я фыркнул. — Пошел ты.
Умок прищурился:
— Значит, ты не собираешься уезжать… Видел, и на альтеробой записался, может, вообще пропишешься тут?
Я поднял брови:
— Что-то не устраивает? Нет? Тогда я пошел.
Я шагнул в сторону ворот, но Умок снова встал передо мной. В его глазах полыхала ярость.
— Тогда еще один спор, воротничок. Выиграешь, и я от тебя отстану, а проиграешь — свалишь отсюда ко всем чертям.
— Нет, — отрезал я. — Дай пройти, у меня куча домашки.
— Что за столпотворение? — проворчал кто-то позади меня. — А, Умок, дружище, привет! Что задумал?
Я обернулся. К нам шел Рин и широко улыбался, а его рыжие волосы светились на солнце, точно ангельский нимб.
— Отвянь, рыжая морда, — поморщился Умок.
— Слышал уже, что Мартин записался к нам в турнир? — Рин остановился рядом со мной. — Я думаю, нам нужно собраться и хорошенько его поколотить, как думаешь?
Поколотить? Что он несет?
— Нет, в самом деле? — продолжил Рин. — Чего он опаздывает? Мы уже в пятерке лучших, а он только собрался нас побить. Нехорошо.
— Отвали, идиот! — прорычал Умок, а Рин широко улыбнулся.
— Не хочешь? — Рин пожал плечами. — Ну да ладно. Пошли, Мартин.
Мы миновали «тигров», которые молча проводили нас глазами, и вышли за школьные ворота. И когда мы отошли на приличное расстояние, я позволил себе короткий смешок:
— Ты его выбешиваешь.
— А то! — хмыкнул Рин. — Но без своих «тигров» он едва ли осмелиться подкараулить меня в темном переулке.
Я улыбнулся. Рин мне нравился.
— На самом деле, у него нет особых причин устраивать мне пакости, — продолжил он. — А ты будь осторожнее, Мартин. Тебя он терпеть не может, потому что ты из Мегаполиса.
— Мегаполис — это зло, — съязвил я.
— Это для него как красная тряпка, — пояснил Рин. — А все из-за того, что его мать бросила семью ради Мегаполисовского богача. А тот, представляешь, откупился от Умока деньгами, когда он хотел повидать маму!
Внутри что-то оборвалось. Я мотнул головой, отгоняя неприятное ощущение. Вот почему он так относится к деньгам! Вот почему он вернул мне пятьсот меденов! Похоже, Умок считает меня циником, который разбрасывается деньгами и ни во что не ставит дружбу или любовь. Я облегченно выдохнул. Обычная ассоциация. Он не странный, у него нет скрытых мотивов, и он бы взял деньги, просто в детстве ему не повезло с матерью.
Мы дошли до перекрестка, и Рин сказал:
— Имей это в виду, если он забьет тебе стрелу. А чтобы не дошло до драки, при нем ни в коем случае не произноси слова «деньги», «медены» и «Мегаполис».
Я слушал его и понимал, что провалился по всем пунктам. Рин бросил на меня косой взгляд:
— До тебя у нас учился парень из Мегаполиса. Богатый и щедрый, постоянно угощал всех в кафешке. Однажды попробовал угостить и Умока. — Рин покачал головой. — Что тут началось! Кровь, кишки, хруст костей! — Я недоверчиво взглянул на него, Рин махнул рукой и улыбнулся. — Да шучу я! Но было похоже. Умок так избил беднягу, что мне пришлось вызывать скорую и тащить его от пляжа до самой дороги.
— И куда потом делся этот бедняга? — спросил я.
— Уехал обратно в Мегаполис, — пожал плечами Рин. — Родители забрали документы, а бедняга так и не рассказал, кто его избил.
— Да уж… на его месте я бы не только рассказал, но и подал заявление в участок!
— Ну, ты другой, — Рин снова улыбнулся. — Ладно, бывай.
Мы разошлись в разные стороны. Я добрался до пешеходного перехода, постоял немного, размышляя, как мне быть с Умоком, и быстро пошел через улицу. Школа и Джунгли… так и придется бороться на двух фронтах сразу. А ведь я могу отказаться от альтеробоя, избегать Умока и даже пару дней в месяц забивать на учебу ради своих исследований. Так будет лучше, если ты знаком с поговоркой: за двумя попугаями полетишь, ни одного не изловишь. Но нет. Я достаточно сильный, чтобы преуспеть в двух местах одновременно.
Пришло сообщение. Я достал телефон. Писала Дия: «Ты освободился? Мы с Летосом собираемся на пробежку на пляж, ты с нами?» Я сунул телефон обратно в карман и пошел дальше. Почему Дия навязывается? Проявляет дружескую заинтересованность, боится потерять нашу прошлую дружбу и оставить меня одного?
Я пришел домой, переоделся в спортивные штаны и футболку и написал ответное сообщение: «Извини, не могу. Столько всего нужно сделать».
И отправился в Джунгли.
…В Джунглях царил покой. Стрекотали цикады, перекликались попугаи, а где-то вдалеке визжали мартышки. Ни следа человека, ни духа какого-нибудь монстра.
Я шел вглубь Джунглей и озирался по сторонам. У ручья, в который мы как-то свалились с Дией, я нашел грязь и измазал ею лицо. Никто не должен запомнить меня — тем более, мародеры. Надо бы в следующий раз придумать маскировку получше.
Сегодня Джунгли опять были иными. Каждый раз они будто надевали новую одежду, встречая меня. Менялось само восприятие. В первый раз я испытывал страх, потом — любопытство, в предыдущий раз я ощущал пустоту и усталость, а сегодня — радостное предвкушение. Как будто Джунгли были единым организмом, со своим настроением и аурой. Или они всего лишь отражали мои чувства? Сложно сказать.
Ладно, об этом позже. Сейчас моя задача — найти зеленых-мародеров и узнать больше об их планах. Я перекинулся в попугая и наобум выбрал направление. Я твердо решил пролететь сквозь все Джунгли — и будь, что будет.
Но мои планы порушились уже через десять минут.
Сначала впереди зашатались деревья, словно от ураганного ветра. Я полетел медленнее. Земля зашевелилась, и я засомневался… А потом Джунгли огласил душераздирающий вой, точь-в-точь, взлетающий вертолет, только пронзительнее и басовитее. Я резко свернул влево. Земля рассыпалась комьями. В воздух взлетела громадная зеленая рука с когтями-кинжалами. Она задела самый кончик крыла, но меня тряхнуло не по-детски.
Черт возьми, это она! Зеленая Обезьяна!
Я испугался. Я потерял контроль над альтером и незапланированно перекинулся обратно в человека. Не завершив вираж, попугай стал парнем, и я упал вниз, сквозь треск ломающихся веток и рвущихся лиан. Бац! Я ударился о землю, и все смешалось перед глазами.
Обезьяна заорала вновь. Она совсем близко! Мартин, вставай,
