рёку, но благодаря опыту и умению удерживать нужные линии, оно выглядит так, будто готово в любой момент ожить. Хотя… даже не сомневаюсь, что если Тэхико того захочет, то прямо здесь вырастет ещё один храм Плетуньи.
— Вот как у неё это получается? — выдохнул кто-то рядом.
— Мастер… — прошелестел чей-то ответ.
— Есть желающие? — спросила Тэхико.
Я чуть не подняла руку, но вовремя одумалась.
Ученицы настороженно молчали. После демонстрации примера учительницей не слишком хотелось выйти и на контрасте показаться неумёхой. А контраст однозначно будет.
— Тогда вызываем, — подал голос Коджи, не меняясь в лице. — Жаль, проявившие инициативу получили бы поощрение.
Вот сволочь.
Кто-то разочарованно выдохнул. Но я прекрасно знала: инициатива наказуема. Поэтому не стоит сразу рваться в бой. Это уже не интуиция, это уже внезапно мозги, которые решили, чтобы я ими воспользовалась.
Тэхико даже немного расстроилась и направилась к учительскому столу. Её реакция была немного непонятна. Хотела, чтобы кто-то смело ринулся в бой? Зачем? Поощрить или щелкнуть по носу Коджи?
— Юми Белый Лотос, — прозвучало имя моей одногруппницы.
Юркая девчонка в фиолетовом кэйкоги встала и направилась к учителям. Мы с ней не были ни врагами, ни друзьями. Но что значит «Белый Лотос»? Если не ошибаюсь, прозвище, ибо в группе двое с такими именем.
Мы затаили дыхание.
Юми вскинула руку и начала рисовать в воздухе кандзи. Секунда, две, три — ничего. У меня во рту пересохло. Неужели может не получиться?
Кандзи вспыхнул зелёным светом и… Спустя несколько секунд в воздухе воспарила чайка. Правое крыло было немного потрёпанным, а ключ частично не виден, но, в целом, она справилась.
Облегчённый вздох пронёсся по рядам. Тэхико кивнула. Ясно, ошибки будут разбирать потом. Сейчас главное, чтобы получилось.
— Мисаки! — прозвенел её голос.
— Удачи, — шепнула я подруге.
Та закусила нижнюю губу, решительно тряхнула волосами и пошла к учителям. За Мисаки я держала кулачки и нервничала. Поэтому, когда распустился серебряный цветок, чуть не захлопала в ладоши.
Девчонки пошли одна за другой. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже, но в целом все справлялись. У Харуки вышла настоящая нагината — смесь длинного меча и копья. Не могу ручаться, что оружие было выполнено по всем правилам, но смотрелось здорово.
Рядом тихо вздохнула Мисаки:
— Вот дурында, почему я об этом не подумала?
Ну да, хочет же стать Мастером Клинков. С другой стороны, не факт, что кандзи бы послушались. Поэтому лучше сотворить красивую лилию, чем недоделанный меч.
— Аска! — прозвучал голос Тэхико чуть резче, чем до этого.
Или же это мне просто кажется всякое, внешне вроде учительница спокойна. Правда, то и дело она косится в сторону Коджи. Цуми бы побрали его постную мину.
На меня смотрели ученицы двух групп. Смешались в одно черные и фиолетовые кэйкоги, замерли мазками художника на огромной картине. Я понимала, что может ничего не получиться. Но оно… получится.
Я подняла руку. Медленнее, чем мои предшественницы. Кто-то шумно выдохнул. Плевать, мне важна точность. А как только будет поставлена первая точка, то и скорость. Потому что рёку должна потечь в завершённые кандзи, а не оживлять его часть.
Я сделала глубокий вдох. Кровь будто быстрее побежала по венам. Сзади кто-то шевельнулся. Коджи? Тэхико?
Росчерк. Прямая линия. Вторая. Третья. Разбить обе перпендикуляром. Зигзаг. Отбросить. Квадрат, расчертить, стереть острые углы и тут же соединить наклонной линией.
В аудитории повисла тишина. Все напряженно всматривались. Кандзи текли сверху вниз, чернильно-фиолетовая рёку спускалась от иероглифа к иероглифу, наполняя их собой.
Первый столбец, второй, третий… Рука начала затекать. Пожалуй, стоит тренироваться писать не только правой — будет больше возможностей.
— Аска, — позвала меня Тэхико, — хватит.
— Ещё чуть-чуть, — заверила я, на скорости дописывая последние кандзи.
Вот и всё. Готово.
Иероглифы повисли над нашими головами, переливаясь фиолетовой рёку. Ничего не происходило. Я чуть нахмурилась. Что-то не так. Не работает?
С заднего ряда раздался смешок.
— Аска решила сделать не предмет из иероглифа, а иероглиф из иероглифа! — прозвенел голос Сату.
Снова смешки. Мисаки смотрела на меня с беспокойством, Харука — хмурилась.
Кандзи вспыхнули, а потом осыпались пеплом на пол.
Пр-р-рекрасно.
Взгляд Коджи жёг мне спину, Тэхико молчала. Твою ж… богиню. Да как…
Земля под ногами задрожала.
Девчонки завертели головами. Пол на глазах превращался в сухую землю, покрывался трещинами. Откуда-то доносился гул, будто мчался табун лошадей.
И вдруг…
Оконное стекло разлетается. Из трещин появляются руки с оборванной плотью и хватают девчонок за щиколотки. Слышится визг и крики.
Со всех сторон дует ураганный ветер, не давая убежать. Из стены за спинами учениц влетают в аудиторию всадники в древних доспехах. Их лица закрыты масками, в руках топоры, копья, длинные мечи.
Ветер ревёт, меня кто-то сшибает с ног.
Крыша исчезает, зато видно полыхающее белое солнце и кружащие стервятники.
Звенят крики умирающих.
В нос бьёт запах крови, железа и смерти.
Развеваются красные стяги, трауром стелются фиолетовые, лежат белые на телах погибших.
Всё больше и больше трещин на земле. Расходится земля, стонут раненые, кричат наступающие. А потом всё трясет так, что люди падают с коней, кони с диким ржанием проваливаются в трещины. И медленно-медленно, словно очнувшись из долгого-долгого сна, из трещин поднимаются изогнутые создания. На них тоже доспехи, только прогнившие и изъеденные временем, лиц не осталось, в черных пустых глазницах вся бездна Безвременья.
Они пришли на чей-то зов. Костлявые руки прижимаются к груди там, где на доспехе нарисован герб клана. А потом слышится звук боевого рога, и все выбравшиеся из-под земли кидаются на воинов.
Слышен ликующий вой, будто из плена земли вызволили тех, кто давно должен был выйти.
А потом всё дрогнуло. Один раз, второй, будто в небо ударяли огромным молотом. Со всех сторон засверкали золотые кандзи и кресты. Хватит-хватит! Прекратить!
— Аска! — заорала Тэхико. — Отзови рёку!
Откуда-то изнутри поднимался сумасшедший хохот. Отозвать? Да я только начала!
— Аска!!!
Золото слилось в один поток, оно выталкивало воинов и тварей, оно уничтожало солнце, забивало боевой рог.
Меня ухватили сильные руки и хорошенько встряхнули. Я потеряла концентрацию.
А потом хлынул поток жуткой рёку, черной и вязкой, готовой уничтожать. Это была тьма. Страшная, бесконечная, непроглядная.
Мир разлетелся на осколки, я рухнула бы на пол, если б меня не держали.
— Что тут происходит? — донесся чей-то голос.
Прежде чем отключиться, я успела понять две вещи: голос мне не знаком, и его обладатель в бешенстве.
ЧАСТЬ III
Возвращение директора
Я
