Гуго пожал плечами:
— Ну, может, троих и маловато. Не понимаю, зачем Гарчибальду понадобилось оставаться с боссонскими лучниками. Щит и меч у барона хоть и не так хороши, как мои, но сейчас пригодились бы.
— Как говорится: «Союзнику доверяй, да приглядывай», — хмыкнул киммериец, возвращая наточенный клинок в заплечные ножны. — Беспалый проследит, чтобы Нунц не передумал. И потом, даже четверо против сотни — это для героических баллад, а не для настоящей схватки.
— И Бэда ваш сбежал, — проворчал Пудолапый. — Подозрительный парень. Может, и не оборотень, а подозрительный…
— Катль отправился искать невесту, его понять можно. Что ему было еще делать, когда вы рассказали, что девчонку и тарифа ночью похитили пикты. Или не пикты, в темноте все кошки серы…
— Как же, не пикты, — возмутился Гриб, — я сам каменный топор видел, который у одного парня между лопаток засел. Кто еще каменными топорами швыряться станет? Что же касается кошек, то их точно не было. А был здоровенный волк: промчался через поляну, сбил с ног пятерых и канул в кусты. Мы было за ним сунулись, а там болото, а в болоте — дикари. Метнули в нас свои дротики и растворились, словно призраки. А когда мы к костру вернулись — ни шарифа, ни Эллис там уже не было. Фермеры до того перепугались, что решили вернуться в Либидум, а мы с Пудолапым сюда подались.
— А может, шариф исчез еще до того, как волк появился? — спросил Конан мрачно.
— Да кто же теперь вспомнит, переполох был изрядный…
— Я тоже эту зверюгу видел, — сказал Гуго. — Большой волк, и шерсть у него блестит, что доспех начищенный… Ба, да не о нем ли Катль толковал?!
— Может, и о нем, — сказал Конан, — только что гадать попусту, у нас дело поважней есть. Пока вы с ночными видениями бились, мы с Бэдой долину эту излазили, и я прикинул, как лучше аквилонцев встретить. Поднимайтесь, вояки, пора осматривать нашу крепость.
Они растреножили коней, Пленси уместился позади киммерийца, и всадники двинулись в путь.
Долина Волчьей Пасти представляла собой бесплодную. котловину, окруженную довольно крутыми откосами, на гребнях которых, словно зубы, торчали неровные камни. Может быть, их вид и надоумил первых поселенцев дать этому месту столь зловещее название.
Долина постепенно сужалась, оканчиваясь тесным ущельем, сжатым отвесными каменными стенами. Возле горловины высилось некое древнее сооружение. Это были три огромных камня, черных, растрескавшихся от времени, исхлестанных дождями и ветрами. Два монолита стояли вертикально, словно колонны храма, третий лежал сверху, образуя гигантский портал, ведущий в никуда. По бокам этих мрачных ворот темнели большие каменные чаши, а между опорами был насыпан земляной вал в рост человека, осыпавшийся и поросший чахлыми кустами.
— Отличное укрытие, — кивнул киммериец в сторону постройки. — Дождемся аквилонцев, ввяжемся в драку, а потом отступим под защиту этих камней. Из-за вала можно отстреливаться, а там и лучники в тыл королевским собакам ударят.
— Две вещи мне более всего не по нраву, — прогудел Пудолапый, настороженно озираясь по сторонам, — отступление и постройки древних колдунов. Плохое это место, нутром чую.
— Плохое не плохое, — сказал Пленси, — а другого нет, и спрятаться больше негде.
— Не люблю засады, — сказал Гуго упрямо.
— Тогда какой же ты следопыт?
— Да не хуже тебя, плюгавый!
Конан пресек этот спор, напомнив, кто здесь главный. Пудолапый хотел было что-то возразить, но тут Пленси воскликнул: «Всадник!»
Облачко пыли катилось по дну долины, и вскоре юный Лесс осадил возле них взмыленную лошадь.
— Аквилонцы! — прокричал он, еще не успев соскочить с седла. — Они перешли мост над Темным Провалом, а потом мост сгорел! Боссонцы отрезаны и возвращаются в Либидум!
Птицы во всю распевали утренние песни, первые солнечные лучи золотили вершины скал, и месьор Драган, уверенной рукой направляя коня по каменистой тропинке, пребывал в боевом расположении духа.
А ведь еще недавно гнев, злоба и отчаяние душили рыцаря. Двое его сержантов сгорели заживо, шестеро воинов погибли, пронзенные кольями в волчьих ямах, еще трое были убиты пиктами. Драган не сомневался, что ночное нападение устроил Конан, вступивший в сговор с дикарями. Чего еще ожидать от гнусного предателя? Теперь только черноволосая голова варвара, брошенная к трону Нумедидеса, послужит оправданием потерь, которые понес аквилонский отряд.
В том, что настигнет и убьет киммерийца, Драган не сомневался. Тем более сейчас, когда рядом, стремя в стремя, ехала Эллис, обеспокоенная судьбой отца и готовая провести аквилонцев в Долину Волчьей Пасти кратчайшей дорогой: через мост над Темным Провалом.
Девушка нашла командира королевских воинов, когда полная луна уже опустилась за темные болота. Куда девались ее задор и вызывающее поведение? Она была просто перепуганной девчонкой, ищущей мужского покровительства. Упала на грудь рыцаря и оросила его кольчугу обильными слезами. Заламывала руки и умоляла помочь, умоляла немедленно пуститься в погоню и отбить шарифа у похитителей. И, полагал Драган, была готова заплатить любую цену…
Что ж, он предлагал Эллис свой меч и сдержит обещание. Удел истинного рыцаря — служить прекрасной даме. Тем более что хваленые следопыты, этот неотесанный болван Гуго и замухрышка Пленси, куда-то исчезли: то ли сбежали, то ли сгинули в болоте под пиктскими топорами. Трусливые фермеры поспешно ретировались под защиту стен форта, даже не подумав спасать своего шарифа. Правда, оставался еще горе-барон, но он держался незаметно, предпочитая общество боссонских лучников.
Теперь Эллис ехала рядом, тихая и покорная. Пикты, похитившие ее отца, наверняка отступят в Долину Волчьей Пасти, говорила она. Там, ходят слухи, есть древний алтарь, на котором некогда совершались кровавые человеческие жертвоприношения. Пиктов, видимо, немного, иначе они не могли бы долго скрываться на обжитых землях. Возможно, приближается время какого-то священнодействия, и преступник, которого ищет Драган, смог убедить дикарей напасть на отряд, чтобы похитить жертву для страшного обряда, сам же надеясь поквитаться с аквилонцами и заставить их повернуть обратно.
Слова девушки казались Драгану вполне разумными. Как бы то ни было, с пиктами его люди справятся. А еще лучше приказать боссонским лучникам просто расстрелять дикарей. Конана возьмут его люди. А когда найдется шариф, живой или мертвый, он потребует у своей прекрасной союзницы плату за подвиги…
Тропа вывела их к глубокому мрачному ущелью, на дне которого шумел невидимый сверху поток. Между скалистыми стенами был перекинут веревочный мост с дощатым настилом. Скала на противоположной стороне была на добрую сотню локтей выше, и мост вел к темному отверстию тоннеля, выдолбленного в ее недрах.
