Утренний Ветер был благодарен за тень, в которую они въехали. С ним согласились бы и местные жители, поскольку встроили свои дома в древние стены ущелья, глубоко врезавшись в животворную глину, и саманные здания выступали из нее, неотличимые цветом и невидимые с мало-мальски приличного расстояния. Безукоризненная маскировка от воздушных демонов, парящих над пустошами в поисках добычи.
Но, несмотря на защитные меры, бахаванцы все равно вымерли. Река высохла, болезни и жажда сделали их доступными для подземников. Возможно, некоторые попытались дойти через пустыню до Форта Красия, но о них больше никто не слыхал.
Первоначальное воодушевление Арлена испарилось: он понял, что въезжает на кладбище. В который раз. Он начертил в воздухе защитные метки и, минуя дома, кричал: «Эй, бахаванцы!» – в тщетной надежде встретить выживших.
Отвечало только эхо. Ткань, закрывавшая окна и дверные проемы от солнца, если где и осталась, поистрепалась и сгнила, а вырезанные в глинобитных стенах метки потускнели и стерлись от многолетних свирепых пустынных ветров и песка.
Посреди селения зияли ямы-ловушки, в которых держат демонов до восхода солнца, а по стене ущелья зигзагами поднимались крутые каменные лестницы с заслонами, состроенные ярусами для соединения зданий. Эти сооружения наспех создавали даль’шарумы – не столько ради защиты бахаванцев, сколько в стремлении их уважить. В Баха кад’Эверам жили хаффиты – представители касты, недостойной носить копья и не заслуживающей Небес, но даже они имели право упокоиться в освященной почве, дабы впоследствии, если удастся, воплотиться кастой высшей.
А освятить землю даль’шарумы могли только одним способом – пролить на нее свою кровь и черный ихор, струящийся в жилах подземников. Они называли это «алагай’шараком» – «войной с демонами», битва велась в Форте Красия еженощно: вечный бой, который не утихнет, пока не умрут либо демоны, либо люди. И воины потратили одну ночь на алагай’шарак для освящения бахаванского кладбища.
Объехав заслоны, Арлен достиг речного русла – внушительного канала, в котором текла лишь мутная, дурная струйка воды. К ней упорно лепилась чахлая растительность, но дальше торчали мертвые стебли, задохнувшиеся от пыли и слишком сухие, чтобы гнить.
Вода собралась в немногочисленные лужицы, бурые и зловонные. Арлен профильтровал ее через уголь и ткань, но все равно сомневался и решил заодно вскипятить. Пока он трудился, Утренний Ветер щипал скудные водоросли и колючую траву.
Час был поздний, и Арлен негодующе взглянул на заходящее солнце.
– Давай, дружок, – сказал он коню. – Пора запираться, скоро ночь.
Он направил Ветра по берегу вверх и свел на главное подворье. Ямы для демонов почти не подверглись ни эрозии, ни дождю и сохранились в целости – двадцати футов в глубину и десяти в диаметре, но метки, вырезанные в окружающих камнях, забились грязью и потускнели. Любой демон наверняка сразу же выкарабкается из ловушки.
И все же они оказались полезны. Арлен разместил переносные круги между саманными стенами и одной ямой, ограничив подступы к своей стоянке.
Переносные меченые круги Арлена диаметром десять футов состояли из лакированных деревянных пластин, соединенных прочной веревкой. Каждая пластина была расписана древними символами запрета, которых хватало для защиты от подземников всех известных мастей. Он разложил их аккуратно, чтобы метки выстроились как надо и создали непроницаемую сеть.
В одном круге он вкопал в глину шест, спутал ноги Утреннему Ветру и привязал его сложным узлом. Если с приходом демонов конь разволнуется и захочет дать деру, веревки затянутся и удержат его на месте, но Арлену достаточно потянуть, чтобы путы упали и Утренний Ветер мгновенно освободился.
В другом круге Арлен разбил лагерь сам. Приготовил костер, но разжигать до поры не стал – дерево в этой дали было драгоценной редкостью, а ночью в пустыне воцарится лютый холод.
Арлен работал, а сам то и дело поглядывал на каменные ступени, восходившие к встроенным в стены саманным домам. Где-то там – мастерская гончара Дравази, расписные изделия которого при его жизни стоили в золоте, сколько весили, а теперь стали бесценными. Одно такое, забытое на гончарном круге, наверняка окупит все путешествие. Несколько – сделают его крупным богачом.
Благодаря картам Арлен даже неплохо представлял, где искать мастерскую, но как бы ему ни хотелось заняться поиском, солнце садилось.
Когда огромный шар скрылся за горизонтом, тепло потянулось из разогревшейся глины вверх, освобождая демонам путь из Недр. За кругами начал куриться злой серый туман, медленно сгущавшийся в силуэты.
С его появлением Арлен испытал приступ клаустрофобии, словно круг обнесли стеклянными стенами, отрезающими его от внешнего мира. В круге трудно дышалось, хотя метки блокировали только магию демонов, свежий воздух никуда не исчез. Арлен взглянул на своих восстающих тюремщиков и оскалил зубы.
Первыми соткались воздушные демоны. Ростом примерно по плечо высокому человеку, но достигавшие восьми-девяти футов из-за головных выростов. Их длинные острые рыла напоминали клювы, но скрывали ряды зубов толщиной с палец. Кожа – прочная, гибкая броня, которая отклоняет и копье, и стрелу. Эта упругая ткань тонко натягивалась от боков до внутренней поверхности верхних конечностей по всей их длине, образуя плотную мембрану огромных крыльев. Их размах нередко втрое превышал рост, а сами они оснащались когтями, способными при пикировании с небес оторвать человеку голову.
Ветряки не заметили Арлена, схоронившегося у глинобитных стен и еще не разжегшего костер. Сгустившись, они немедля устремились к речному берегу. Короткие и корявые ноги не придавали им изящества на земле, но едва они с криком сорвались с обрыва, их свирепая грация сделалась очевидной; раскинув с оглушительным треском исполинские крылья, они взмыли в небо и, сделав несколько мощных махов, нырнули в сумерки на поиски добычи.
Арлен ожидал, что следующими восстанут обитатели барханов Красийской пустыни – песчаные демоны, но в полумраке увидел, что туман уже истончается, расходуясь на материализацию последних воздушных.
Арлен воспрянул духом. Подземники охотились на все живое, но предметом их истинной ненависти было человечество, а потому они порой задерживались в мертвых руинах на случай, если люди пожалуют туда вновь. Выползни не старели, отличались завидным терпением и могли ждать в засаде десятилетиями.
Для ветряков было естественно и впредь сгущаться именно здесь. Скалы ущелья – идеальная взлетно-посадочная площадка, и крылатые подземники далеко разлетались в ночи на поиски жертв. Но привязанные к земле песчаные демоны не могли позволить себе такую роскошь, и Арлен не нашел в окрестностях их следов. Песчаные демоны охотились стаями, которые называли шквалами, и, судя по всему, за минувшие двадцать лет шквал успел покинуть эти места в поисках другой добычи.
