Сложно было точно определить возраст этого старого трудяги - во многом это зависело от того, где и в каком состоянии его откопали, сколько над ним поработали, и какое количество доноров предоставило ему свои запчасти. Слабое место подобных машин - кузовные детали - хоть и говорили о лихом прошлом, всё же не могли являться точным свидетельством. Они первыми принимали на себя удар долгого хранения или прозябания где-нибудь на складе техники, а если не повезло - металлолома и запчастей, ещё годных к использованию. Следствием этого было то, что и менялись они чаще. Например, правое крыло точно было неродным - уж слишком хорошим было его состояние. В частности, оно выглядело заметно свежее, чем примыкавшая к нему дверь, которую по углам уже подёрнула ржавчина, а в середине виднелась рябь небольших вмятин - след от непрофессиональной правки более серьёзного повреждения. Одна фара была разбита и бережно запаяна куском прозрачной пластмассы - типичное решение для придания приличного вида при отсутствии хоть сколько-нибудь подходящей запчасти.
Но самый хороший вид имела резина. Несмотря на то, что она была всесезонной - излишек в здешнем-то тёплом климате - состояние её было неплохим. Просто, хозяину представилась возможность приобрести относительно живой комплект, и он ей воспользовался. В целом это был человек не молодой, довольно опытный в эксплуатации подобной техники и знавший уже много не совсем очевидных, но качественных решений, скрупулёзный, усидчивый и явно интересующийся автомобилями. Человек помоложе вряд ли обладал бы достаточным желанием, чтобы найти полуразваленный автомобиль, довести его до рабочего состояния, а после его поддерживать. Хотя, здесь могли быть и свои особенности. Но если не считать их, а так же принять во внимание то, что этот пикап уже здесь, хотя рабочий день не начался, можно было сделать вывод, что он принадлежит начальнику участка. Под первичное описание владельца, составленное на основе осмотра правой передней четверти кузова автомобиля, он подходил как нельзя лучше.
Открытие двери было почти бесшумным - лишь тихий короткий щелчок обозначил его в практически абсолютной утренней тишине. Она распахнулась, лишь несколько сантиметров не достав до кузова пикапа, и из машины одним махом выпорхнула фигура человека. Он казался очень высоким на фоне низкой посадки транспортного средства, а движения его были так ловки, естественны и последовательны, что сравнить их можно разве что со взмахом крыльев птицы, начинающей полёт. Лёгким движением руки он убрал назад волосы и надел шляпу, из под которой стал виден только коротко остриженный затылок. Немного потянувшись, он достал из внутреннего кармана пиджака пачку с сигаретами и вытянул одну из них, зацепив губами.
Ещё один бесшумный щелчок сообщил о том, что дверь закрыта, после этого мужчина как-то небрежно, но всё также легко оперся на неё спиной, и, скрыв лицо под тенью, которую отбрасывали короткие поля его шляпы, поднёс к сигарете зажигалку. Лёгкий звенящий звук, и пламя зажгло маленькие кусочки листиков, облачённые в бумагу. Уже спустя три секунды зажигалка снова лежала в кармане, а из его рта вышло густое облако дыма. Он обратил к солнцу своё лицо, и поля шляпы перестали защищать его глаза от прямых лучей, с каждой минутой становившихся всё ярче.
Его имя Джон Миллстоун. Его рост около ста девяноста сантиметров, но худощавым он не кажется, впрочем, слишком мускулистым тоже. Он средний. Если бы не его изысканные по здешним меркам автомобиль и костюм, он вряд ли мог бы выделиться в толпе. Но даже человеку незнающему эти признаки могли бы рассказать многое, а учитывая небольшой размер этого посёлка, одно то, что он припарковался около полицейского участка, означало, что он имеет отношение именно к этой службе. Вряд ли бы такой франт мог приехать к кому-то в гости во всеми забытое пыльное рабочее поселение. Нет, он здесь по делу.
Его внимание привлекло окно на втором этаже участка - легко шевельнулось жалюзи. Кто именно за ним стоит, было не видно, но сомневаться почти не приходилось - это был местный начальник полиции. Наверное, он решил, что чёрная машина означает очередную проверку, которая потреплет ему нервы, но не более. Что же, в этом отношении он будет разочарован, но всё же Миллстоун понимал, что ему пригодится этот ореол - он уже предвидел серьёзный разговор с этим человеком, однако на предполагаемый взгляд отвечать не стал, отвернувшись в сторону восходящего солнца.
Местные полицейские, как и подобало, мало чем отличались от остального люда, вереницами расходившегося по местным объектам, способным наделить людей трудовой деятельностью. Ни о каком особом обучении и речи не шло - обошлись ускоренными курсами - для раскрытия краж угля с близлежащих шахт достаточно было знать местное население и что от кого здесь можно ждать. Впрочем, уголь мало кого интересовал, включая самих здешних жителей - количество, достаточное для отопления жилища прохладными пустынными ночами они и так получали, а более крупные объёмы им проблематично было бы вывезти.
Куда интереснее в этом плане выглядели раскопки старого подземного комплекса, назначение которого по официальной информации было неизвестно. Вот уж где серьёзная служба безопасности. Поворот к нему находился на десять километров дальше по шоссе, и вела туда хоть и наезженная, но грунтовая дорога, даже не отмеченная на многих картах. О нём было известно по большей части благодаря слухам - официальные источники отмахивались короткими публикациями. По сути, писать им было не о чем, но даже фото палаточного городка, находящегося на поверхности, были редкостью. Самой яркой деталью тех снимков были остатки неизвестной металлической конструкции больших размеров, назначение которой пока тоже было не совсем ясно, но специалисты говорили, что она больше всего похожа на кран.
Вскоре внимание Миллстоуна привлекли несколько людей, шедшие в сторону участка. На них не было ни специальной формы, ни каких-либо других знаков, которые помогали бы определить их принадлежность к органам правопорядка - в небольшом городке, где все друг друга знали, в подобных атрибутах не было необходимости. Они что-то бурно обсуждали до тех пор, пока не увидели его - он прямо слышал этот момент затихания, но никак не реагировал, изображая отстранённость. Он ещё познакомится с ними, а сейчас лучше воспользоваться возможностью и насладиться тихим прохладным утром. В больших городах за последние годы жизнь стала заметно громче и быстрее - чтобы отдохнуть там, нужно уметь это делать, в отличие от таких мест, где достаточно было пораньше выйти из дома или подольше засидеться вечером - полнейшая тишина и покой были бы обеспечены.
