— С какими словечками?
— Ну, к примеру, «солдатики», прям не старлей гэбэшный, а штаб-ротмистр какой-нибудь…
— А от меня никто речи на митингах произносить не требовал, бошки сносить — это да, а уж кому и что говорить, то начальство решало.
— Знаешь, Антон, мне иногда кажется, что вы с Марса прилетели!
От такого заявления я даже опешил. Хорошо ещё, что тащились мы со скоростью, по моим понятиям, мизерной, а то бы от удивления я куда-нибудь не туда зарулил! Отдышавшись, я спросил:
— С чего так?
— Чины у вас высокие, да и бойцы вы великолепные, но иногда мне кажется, что вы вообще ни кого не боитесь — ни бога, ни чёрта, ни даже генерального комиссара госбезопасности! — довольно едко пошутил Трошин. — Независимость в вас иногда, прям-таки, вызывающая проскальзывает.
— Ну, ты скажешь тоже… Про первых двух персонажей не скажу — в религии я не силён, а товарищ Берия далеко, и до нас ему дела нет, пока ошибок не наделаем. Да и нельзя в напряжении всё время быть — нервы полопаются. Как там, «нам песня строить и жить помогает…» — довольно фальшиво пропел я.
— Так-то оно так, но уж очень заметно временами…
Чтобы соскочить со скользкой темы я поинтересовался:
— Слава, вот, ты мужик видный, майором, опять же, был, а что женой не обзавёлся?
Трошин ненадолго задумался…
— Да, если по-честному, то не успел как-то… А может, и не встретил свою, как в старых романах писали, вторую половину… — и, в свою очередь, попробовал «соскочить».
— Я всё спросить тебя, Антон, хотел, а сколько тебе лет?
— Тридцать шесть, — машинально ответил я.
— Ни за что бы столько не дал! — изумился он.
— Да у нас больше «четвертака» не дают, прокурор не позволяет… — отшутился я.
— Нет, правда, я думал, тебе тридцать едва исполнилось, очень ты молодо выглядишь для возраста своего… — и добавил, — и для звания.
— Методики есть, восточные, тайные, ну а кроме этого, я никогда не читаю перед обедом газет! — процитировал я литературного персонажа.
Но Вячеслав, похоже, Булгакова не читал, потому что посмотрел на меня недоумевающее:
— А газеты тут при чём?
— А чтобы не расстраиваться…
Вот за такими вот разговорами мы и добрались до назначенного места встречи.
***
Взгляд со стороны. Бродяга.
«Всё надо сделать быстро!» — так сказал Саня, провожая нас. Да я и сам это понимаю, служба пеленгации у немцев поставлена будь здоров. Минут через несколько они будут уже в курсе, что работает «чужая» станция. А через десять — определят примерный квадрат. Плохо то, что передавать надо много, а на ключе я давненько не работал — не нужно это было в последнее время как-то. Так что играть будем по нотам и с подстраховкой.
На место прибыли часиков в шесть утра, в расчете на то, что фрицы спросонья не такими расторопными будут. Для сеанса мы, вместе с командиром, выбрали место километрах в двадцати к северу от нашей нынешней базы — места не очень населённые, но дорожная сеть густая (бывшая польская приграничная зона, как никак). Так, что в случае неприятностей нам есть куда сматываться.
Уже на месте мы с Люком подыскали приличных размеров сарай, а может овин (не силён я в сельском хозяйстве) где и развернули рацию. Правда, перед этим полчаса лазили по округе, оставляя «подарки» для незваных гостей. А то, что они явятся — это к бабке не ходи.
Наконец я, отправив Люка в дозор, уселся за рацию и начал передачу. Хорошо ещё, что заранее записал часть сообщений «морзянкой», а то бы точно до вечера провозился с непривычки. И ведь, когда под рукой нет привычных электронных «приблуд» элементарные, казалось бы, вещи стали сложными. Нехитрое устройство, с которым передача сообщения азбукой Морзе ничем не отличается от обычного интернет-чата, вместе с ноутбуком осталось в базовом лагере в багажнике моей машины, так что пыхти, давай, Сергеич. Набивай мозоли на пальцах. Надо будет покумекать, как приспособить «наладонник» для этих целей…
Да и Антон тоже хорош — материал копил, копил, а мне теперь отдувайся.
… В общем, на передачу всей заготовленной информации у меня ушло четыре часа тридцать семь минут и сорок две секунды — непростительно много! Но жалеть будем потом, а сейчас ноги в руки!
Свернув рацию и засунув её, благо размеры позволяли, в обычный немецкий ранец, я активизировал «подарки» в доме и крикнул Сане, чтоб он заводил таратайку.
— Поздно уже! Вон смотри! — и он указал мне рукой в сторону дороги.
Гости… Пяток мотоциклов и два грузовика. Ну, с грузовиками проблем особых нет, оторвемся, если очень припрет. А вот мотоциклы — плохо. Скорость у них всяко будет повыше, чем у нас, да еще и пяток пулеметов в спину. Порежут нас на мелкий винегрет, и не мяукнем.
— Что делать будем? — скидывая с плеча снайперку, поинтересовался Люк. — Ногом попрем?
— Не вариант… Если у них собаки есть — точняк крышка. Так что, твоя основная цель — немецкие четвероногие друзья. Таратайка где?
— Вон там, в кустах стоит. А что?
— Пускай там и дальше стоит. Бугорок справа видишь?
— Вижу.
— Твоя позиция там и будет. В первую голову режешь собак, если они есть. Потом — офицеры. Свистну один раз — отходишь к таратайке, заводишь и ждешь меня. Два свистка — двигай ко мне. Уходим в сторону, откуда немцы прибыли.
— Чем свистеть-то будешь? В два пальца?
— Фермер свистком поделился. Как чувствовал! Вот что значит боевой опыт! Это я, старый злодей, всю дорогу с такими же, как сам и бодался, а он солдат, у него чутье на такие переделки. До взрыва не стреляй, да и потом обожди, пусть немцы первыми начнут.
— А начнут?
— Не сомневайся. Начнут, как по нотам.
Отправив Люка на позицию, я перебежками вышел во фланг возможному направлению развертывания немцев и замаскировался. Подъехав ближе, грузовики остановились и из них посыпались солдаты. Мотоциклы разделились. Два остались возле грузовиков, еще два разъехались метров на сто в обе стороны и взяли строение под перекрестный огонь. Еще один остался в тылу, перед грузовиками, и заглушил мотор.
Немцы выстроились в цепь и по команде офицера двинулись вперед. «Где у них собаки? Ага, вот она, на правом фланге. Одна? Похоже… Негусто, значит, у них с этим делом. Так, идут они хорошо, метров через двадцать как раз и «подарок» будет. Подождем…» — думал я, скидывая с плеча автомат и расстегивая клапана на кобурах. Дождик собирается — вообще красота! Вон немцы в накидки укутались, промокнуть боятся?
Бух! «Подарок» сработал чуть раньше, видимо, я неверно рассчитал расстояние. Цепь мгновенно залегла. Со своего места я заметил, что троих или четверых всё-таки зацепило. Огня немцы не открыли, молодцы, опытные ребятки. Выдержка есть, это хорошо. Как это там говорилось? «Служи по уставу — завоюешь честь и славу?». Ну, вот и посмотрим, как у них с уставной дисциплиной. С дисциплиной у немцев оказалось все в порядке, со знанием уставов тоже. По команде офицера из цепи приподнялось несколько человек — саперы. Точно, вон они щупы свинчивают. Прощупывая впереди себя землю, они осторожно двинулись вперед.
