Глава первая
Благовонный дым поднимался из четырех кованых светильников, стоявших по углам комнаты, и тени причудливо переплетались на дорогих туранских коврах. Ковры покрывали стены, пол, низкие диваны, и лишь потолок с небольшим круглым отверстием, в которое устремлялся дым, наполнив помещение ароматами редкостных трав, не был задрапирован благородными тканями. Край полной луны заглядывал в комнату, и в ее свете призрачные клубы дыма казались тенями древних богов, которые сошли с ковров и гобеленов.
Трудно было представить более необычную пару, чем двое находившихся в комнате. Вроде бы ничто не могло свести этих людей вместе. Один явно был богатым преуспевающим купцом, привыкшим к роскошным шелковым одеяниям; по лицу второго отчетливо было видно, что с купцами он сталкивался лишь тогда, когда отбирал у них товары на глухой ночной дороге, и больше привык ночевать под открытым небом, чем возлежать на перинах. Его одежда говорила о том же: грубые кожаные штаны и куртка выглядели еще более обтрепанными рядом с мягким шелковым халатом купца. Тем не менее они разговаривали вполне мирно, и в обращении головореза к купцу даже проскальзывали нотки почтительности:
— Афшар говорит, о Энли, что прошлой ночью собаки загрызли человека. Я проверил. Один из рабов не вернулся в свою каморку. Но по остаткам костей и лохмотьям трудно судить, он это или нет.
— Лучше потерять одного раба, чем усомниться в надежности охраны, — безмятежно отозвался купец.
— Я тоже подумал об этом, и от твоего имени выдал Афшару награду как за пойманного вора.
Купец одобрительно кивнул, и, видя, что собеседник не решается продолжать, сам задал вопрос:
— Что-нибудь еще, Алрик?
Алрик помялся, но все же ответил:
— Твоя дочь, о достойнейший из купцов… Благородная Динара…
— Ну, что там натворила эта взбалмошная девчонка? — спросил отец, но в голосе его прозвучала не строгость, а, скорее, удовольствие, которое испытывает человек, наблюдая за проделками маленького котенка.
— Благородная Динара опять возвратилась домой поздней ночью.
На лице купца отразилось беспокойство.
— Ты думаешь, что собаки Афшара… — Он не договорил, но понять его мысль было нетрудно.
— О нет, нет. Она знает безопасный ход, — поспешил заверить Алрик. — Меня беспокоит другое: как бы ее отсутствием не воспользовался вор. Кто знает, может, она чересчур много рассказала своим подругам, как устроена сокровищница.
Энли облегченно рассмеялся:
— Твоя подозрительность становится болезненной, Алрик. Скоро ты начнешь подозревать, что я сам пытаюсь что-нибудь украсть у себя. Да и где вор может услышать то, о чем болтает эта девчонка? Скорее всего, она опять задержалась во дворце у сестры. Динара так скучает после ее замужества.
Алрик, которого нисколько не волновали чувства младшей дочери купца, привел последний довод:
— Но, достойнейший, когда женщина уходит одна из дома, тем более вечером… Не подобает так вести себя дочери столь уважаемого человека.
Лицо Энли внезапно стало злым.
— Не пытайся устанавливать здесь порядки, принятые в Кезанкийских горах, о достойнейший из охранников, — резко оборвал он собеседника. — Женщины Земри никогда не носили покрывала на лице, и им не требовались сопровождающие, чтобы сохранить честь своего рода. Впрочем, — добавил он, успокаиваясь, — если ты так обеспокоен, я поговорю с Динарой. Надеюсь, после этого твои опасения рассеются, как исчезает дым этих светильников. И пойми наконец: что хорошо в одних странах, не годится для других. Каждый соблюдает свои традиции, и я готов скорее отдать половину своего состояния, чем позволить, чтобы Энли — родича короля — называли отщепенцем, земрийцем, позабывшим корни…
Он не договорил. Из-за двери, скрытой ковром, на котором изображалась схватка синего тигра и золотого павлина, послышались какие-то голоса. Энли вопросительно глянул на охранника.
— Что там? — нетерпеливо спросил он.
— Наверное, еще один хозяин каравана явился с просьбой воспользоваться твоим неприступным домом для защиты своих товаров, — по-прежнему почтительно ответил Алрик, на мгновение прислушавшись,
Энли довольно ухмыльнулся. Теперь он уже был не земрийцем из древнего рода, который заботится о соблюдении традиций, он стал купцом, почуявшим немалую прибыль.
— Пойдем посмотрим, кто к нам пожаловал! — оживленно воскликнул он, вскакивая с низкого дивана.
И оба — и хозяин, и слуга — устремились ко входу встречать неожиданных гостей.
* * *
Сокровищница Энли по праву считалась одним из самых недоступных мест в Аренджуне, хотя в этом городе хватало всяких хранилищ ценностей, в которых купцы пытались сохранить свое добро. Собственно говоря, особой заслуги самого Энли в этом не было — ему помогла удача. Любой купец, хоть мельком взглянув на карту, видел, что Аренджун расположен очень удачно: город стоял на перекрестке важнейших торговых путей, главным из которых была знаменитая Дорога королей. Туранские купцы не могли его миновать на пути в хайборийские страны, а хайборийцы неизбежно останавливались в столице Заморы по пути на восток.
Жить в Аренджуне было выгодно. Но, поскольку город заслуженно имел славу столицы воров, на это решались немногие. Однако те, кому каким-либо образом удавалось обезопасить себя от грабителей, процветали в Аренджуне, сколачивая такие состояния, о каких в другом месте не могли бы и мечтать.
У купцов было всего два относительно надежных способа сохранить свое имущество. Кто-то нанимал для этой цели самих Аренджунских воров, которые охраняли и купца, и его товары. Это было довольно удобно: бывшие воры знали своих товарищей по ремеслу, их приемы и повадки и потому могли противостоять им. Однако этот способ был связан с немалым риском: во-первых, воры-охранники могли и сами обворовать купца (и толстосумы опасались не зря, ибо такое бывало, и нередко), во-вторых, отойдя от дел, они могли не знать о новых приемах бывших приятелей и прозевать воров, и, наконец, в-третьих, тех, кто предал свое ремесло, очень не любили, а потому обокрасть именно того купца, которого они охраняли, считалось среди воров очень почетным.
Был и другой способ уберечься от грабежа — заручиться поддержкой кого-нибудь из высокопоставленных особ Аренджуна. Как правило, воры не трогали дома знати, а также и тех, кто пользовался их покровительством, так как грабителей, осмелившихся посягнуть на сильных мира сего, обычно ждала очень суровая кара, и аренджунская стража сбивалась с ног, но находила их.
