сказала Эмми.
– Тогда идём к Гекате. Заодно узнаем о реинкарнаторе, – предложил я.
– Мы не спросили у Аида, где её искать. Может, вернёмся к Гермесу и узнаем?
Увлечённые разговором, мы довольно далеко отошли от дома Гермеса, так что нам пришлось возвращаться. Но дверь оказалась закрыта и на зов никто не отвечал.
– Что будем делать? – спросила Эмми.
– Думаю, надо молча войти, – ответил я, – мы видим наши призраки и персонифицируем их как реальных людей, но по сути мы микрочастицы, которые окружающие не видят, пока не подадим голос. Помнишь, Эреб сказал, что есть всего несколько мест, где нас можно увидеть молчащими. Так что давай смело продвигаться в дом через щель под дверью. И главное – ни звука.
Попасть в закрытый дом оказалось плёвым делом. В доме никого не наблюдалось, но интуиция подсказывала, что требуется более детально осмотреться. В знакомом интерьере появилось незначительное изменение: статуя Афины (я не встречал такой в каталогах, может быть, работы Поликлета) была как бы подсвечена изнутри. Осмотрев статую, я не заметил ничего подозрительного, но на стене за ней лёгким контуром проступала карта незнакомой местности. Пожалуй, это портал в другой мир, подумал я. По виду Эмми, с интересом разглядывавшей стену, понял, что у неё сложилось то же мнение. Выбравшись из дома, мы решили обсудить увиденное.
– Кажется, там вход как у Эреба, – произнесла Эмми, едва мы удалились от дворца Гермеса.
– И я так думаю. Вот только куда он ведёт? – ответил я, и добавил: – Может, на Олимп?
– А вдруг за каждой статуей свой вход? В разные локации того или иного царства.
– Вполне возможно, но мы не имеем права экспериментировать. Пока не имеем, – добавил я.
– Я обязательно задам наводящий вопрос Гермесу, если мы его ещё раз встретим. Так, что дальше?
– Придётся вернуться к Аиду, – ответил я, и мы пошли в сторону оливковой рощи.
Подойдя к дому Аида, мы столкнулись с той же проблемой, что и у Гермеса, – дверь была заперта и не реагировала на наши громкие мольбы.
– Давай пройдём сквозь дверь, – предложила Эмми, – Эреб советовал представить проход и входить. Может, так и поступим?
– А вдруг нам просто не хотят открывать? Я бы не стал торопиться. К тому же Аид – царь, а к царям без приглашения не ходят. Давай пока поболтаем о музыке, – пошутил я.
– Великолепная мысль! Почему она не посещала нас раньше? – восхитилась Эмми. – Ты говорил о «Пинк Флойд». А какую музыку ты бы предпочёл в интимной обстановке?
– Сложный вопрос. Всё зависит от места и настроения, но в большинстве случаев я предпочитаю тишину. Шёпот, звук дыхания, шелест одежды в интимные моменты гораздо красочнее, чем любые звуки, издаваемые музыкантами, – немного сконфуженно ответил я.
– О! Да ты сексуальный гурман! Тогда расскажи про освещение, – игриво засмеялась Эмми.
– Тебя унесло течение, – с укором сказал я, – мы же о музыке говорим.
– Музыка всегда была прелюдией. Она расслабляет или возбуждает, побуждает, пробуждает и растворяет. Все эти глаголы также можно применить к интиму. Не так ли?
– Ты, безусловно, права, но эта тема сейчас не совсем актуальна. Мы вернёмся к ней, когда получим тела в благодарность за нашу «адову работёнку», – мечтательно отреагировал я.
– Ты какой-то чересчур правильный и немного смешной. Тебе неприятно говорить на тему секса? – спросила Эмми.
– Говорить о сексе в нашем положении – всё равно что разглядывать журнал «Плейбой», в котором нет фотографий.
– Ха-ха-а, – рассмеялась Эмми, – очень точная метафора, расскажи что-нибудь ещё.
– Мне понравилась мечта Сизифа об острове, скрытом во владениях Посейдона. Когда обретём тела, мы поселимся на нём и устроим себе райский отдых от трудов праведных.
– Похоже, прекрасные нереиды глубоко засели в твоих мозгах, – фыркнула Эмми.
– Дорогая моя Эмми! Мне показалось или я услышал ревнивые нотки в твоём голосе?
– Прости, я всё время забываю, что мы с тобой два функциональных прибора, способных лишь на речевой обмен мыслями. Мы забыли, что такое еда, сон в постели, тёплый душ, нежные объятья и поцелуи. Все привычки, приобретённые в жизни, потеряли смысл и привлекательность, оставив нам единственную возможность – жить в надежде, что это вернётся. Ты дал мне такую надежду, и я уже боюсь потерять то, чего ещё нет. Не забывай, что я умерла, даже не успев пожить. Я только готовилась начать и думала, что впереди вся жизнь, – произнесла Эмми, и я почувствовал горечь в этих словах.
– Кажется, я начинаю догадываться, почему боги бессмертны, – внезапная мысль пришла, как бы компенсируя чувство неловкости, возникшее от откровения Эмми. – У богов по-другому устроена нервная система.
– Как это?
– Есть такое выражение: «Все болезни от нервов». У человека две нервных системы – центральная и периферическая. У нас нет тел, следовательно, нет периферической нервной системы. Правда, и центральная нервная система у нас тоже в сильно урезанном виде, но мы бессмертны. Значит, боги отключили себе периферию и довольствуются только ЦНС, что и даёт им бессмертие. Как тебе моя гипотеза?
– На земле среди множества живых существ с различной нервной организацией нет ни одного, кто мог бы похвастаться вечным существованием. Ты ошибаешься насчёт нас. Мы не бессмертны, просто находимся в другом измерении, в котором действуют иные законы, – возразила Эмми.
– Если мы такие разные, тогда зачем боги так рьяно борются за земную паству? Им должно быть абсолютно наплевать на людишек, которые копошатся внизу, убивают друг друга и окружающую фауну, уничтожают природу и живут всего несколько десятков лет, превращаясь в чернозём. Одним лишь честолюбием это невозможно объяснить. Потом ещё возникают проблемы с душами, которые надо пристраивать куда-то, классифицировать по морально-этическим шаблонам, складировать и вечно хранить, занимая место в своих пределах. Надо содержать штат сотрудников, нагружая их бессмысленной работой. Это всё напоминает роту стройбата, где копают землю «от забора до обеда». Не думаю, что боги настолько тупы чтобы, взвалив на себя эту ношу, не извлекать при этом дивиденды. Не будет человечества – не станет богов. Конечно, я рассуждаю как ребёнок, но может, поиски Кроноса дадут нам ответы на этот вопрос?
– Ты мастер переключать темы разговора, – ответила Эмми, – бесполезно обсуждать то, что мы не можем подкрепить доказательствами. Время покажет, а сейчас посмотри на того, кто появился у дома Аида.
– Вы не меня ищете? – спросил мужчина, приближавшийся от дома Аида.
На вид лет сорока, с кожей без единой кровинки, как у вампира, но очень красивыми зелёными глазами. Тёмные коротко стриженные волосы подчёркивали белизну его лица, на котором
