Еда оказалась отменной. Пассажирам были предложены прозрачный бульон со специями, вареная рыба, только что выловленная в Ниле, рагу из дичи, жареная баранина с мятной подливкой, рис, бобы, салат из томатов, пудинг и фрукты...
О'Коннелл с волчьей жадностью принялся поглощать все это, да так торопливо, что Джонатан не удержался и заметил:
– Боже мой, приятель, мне кажется, еще немного, и ты примешься поедать даже скатерть.
– Я рекомендую тебе делать то же самое. Учти, что в пустыне нам такого ужина никто не предложит.
Джонатан на секунду задумался и последовал совету О'Коннелла.
После ужина Рик вышел на нижнюю палубу и некоторое время любовался луной, которая в свою очередь наслаждалась собственным отражением в переливающихся и сверкающих водах Нила. По обоим берегами реки простиралась пустыня, тихая и умиротворенная, цвета слоновой кости. В такие минуты О'Коннелл вспоминал, почему он решил оставить Чикаго и отправиться на поиски приключений. Но в этот момент его словно ужалили, и он поспешил в бар, находившийся в передней части парохода.
За центральным столом, где устроились четверо американцев и Джонатан, полным ходом шла игра в покер. О'Коннелл некоторое время стоял рядом и молча наблюдал за картежниками, положив свой рюкзак у ног. Здесь никто ни с кем не знакомился, так как покер не предусматривал подобных любезностей и утонченных манер. Но очень скоро О'Коннелл и сам догадался, что американцы направлялись на какие-то раскопки. В экспедиции был и египтолог, доктор Чемберлен, мужчина лет пятидесяти, с тонкими белыми усиками и ясными голубыми глазами. С виду он очень походил на профессора университета.
Остальные мужчины представляли собой грубых и неотесанных молодцов, каждому из которых было лет под тридцать или чуть больше. Все эти горячие сердца, искатели приключении на свою голову, напомнили О'Коннеллу его самого: и светловолосый Хендерсон, громогласный и чуточку надменный, и спокойный, задумчивый смуглолицый Дэниэлс, и Бернс, простодушный и всегда веселый. Правда, ему постоянно везло, и возле него на столе уже образовалась солидная кучка долларовых купюр и монет разного достоинства.
Бернс тщательно протирал носовым платком свои очки в тонкой оправе. С полминуты назад Хендерсон шлепнул перед ним на стол колоду карт.
– Господи, Бернс, ты прекрасно все видишь! – прорычал Хендерсон, не вынимая изо рта толстой сигары. – Сколько можно? Снимай колоду!
Бернс надел очки и ответил:
– Чтобы снять колоду, ее надо, прежде всего, увидеть.
– Присоединяйтесь к нам, мистер О'Коннелл, – предложил Джонатан, жестом приглашая Рика присесть на свободный стул. – Устраивайтесь. Мы можем принять еще одного игрока.
– Нет, спасибо. Игрок из меня никудышный.
– Позвольте вам не поверить, – заметил Хендерсон, ухмыляясь и раскладывая карты в руке веером. – Только отчаянный человек и истинный игрок может отправиться на поиски Города Мертвых.
– Что-что я, по-вашему, должен искать?
– Вы прекрасно слышали мои слова, О'Коннелл. Неужели вы никогда не играли и даже не бились о заклад?
– На деньги? Не приходилось.
– Жаль. Потому что я, например, имею пятьсот монет и готов поспорить на них, что наша милая компания доберется до Хамунаптры быстрей вас.
О'Коннелл попытался изобразить на своем лице улыбку:
– А, так вы, значит, отправились на поиски Города Мертвых, да?
– И мы его обязательно найдем.
– И, как вы уже сказали, по-вашему, я тоже намерен отыскать его?
Хендерсон рассмеялся:
– Вот именно.
– Это кто же вам сказал?
– Вот этот маленький лорд Фаунтлерой, – и Хендерсон небрежно ткнул большим пальцем в сторону Джонатана, который нервно улыбнулся, затем, встретившись с суровым взглядом О'Коннелла, опустил глаза и, насвистывая, с самым невинным видом продолжил изучать сданные ему карты.
Хендерсон оскалился, демонстрируя желтоватые зубы:
– Ну, так как же, О'Коннелл, что скажешь насчет нашего спора? По рукам?
О'Коннеллу было наплевать на этого коренастого потного американца, но только человек, который бежит из родного города для того, чтобы вступить в Иностранный Легион, вряд ли проигнорирует тот факт, что ему сейчас, но сути дела, бросили самый настоящий вызов.
– Согласен, – коротко ответил Рик.
Египтолог доктор Чемберлен уже давно изучил свои карты и теперь внимательно разглядывал О'Коннелла, словно перед ним находился таинственный иероглиф, который ему следовало расшифровать.
– Почему вы так уверены в себе, молодой человек? – поинтересовался он, обращаясь к Ричарду.
– А почему он так уверен? – в свою очередь спросил О'Коннелл. кивая в сторону Хендерсона.
Тот выпустил изо рта колечко дыма и, прищурившись, усмехнулся:
– А может быть, в нашей команде имеется человечек, который раньше там бывал.
– Где «там»?
– Ну, а ты сам как думаешь? В самом Городе Мертвых. В Хамунаптре.
– Послушайте, – вмешался в разговор Джонатан. – Это какое-то совпадение. Между прочим, у нас тоже...
Но он так и не закончил фразу, потому что как раз в этот момент О'Коннелл, подняв с пола свой рюкзак, ловко перекинул его через плечо, «случайно» больно ударив им Карнахэна по ребрам.
– Ой! – вскрикнул Джонатан, но тут же пришел в себя и бодро спросил: – На чем мы остановились? Чья очередь делать ставку, джентльмены?
О'Коннелл в это время уже направлялся на палубу.
– Помните, что вы поспорили со мной! – крикнул ему вслед Хендерсон.
– Помню, джентльмены. Спокойной ночи.
Он сделал шаг вперед и услышал радостный возглас Бернса:
– А у меня опять фул, джентльмены!
– Тебе сегодня просто везет, как никогда, – хмуро отозвался Хендерсон.
– Ничего, вечно это продолжаться не может, – успокоил товарища Дэниэлс, впервые подавая голос.
Ветерок из пустыни дул не просто прохладный: его смело можно было назвать холодным, что, впрочем, характерно для ночей на Ниле. Очень скоро О'Коннелл обнаружил, что на верхней палубе никого нет, кроме Эвелин Карнахэн. Луна светила достаточно ярко, и, пользуясь этим, Эвелин читала книгу. Сейчас молодая женщина была без шляпы. Она устроилась за плетеным столиком, на котором стояла чашка чая, и увлеченно поглощала произведение Форстера «Путешествие в Индию». О'Коннелл бросил свой рюкзак рядом с ней, и она вздрогнула от неожиданности.
– Простите, – тут же извинился Рик. – Я не хотел вас пугать.
Гордо подняв подбородок, Эвелин тут же заявила:
– Единственное, что меня пугает, мистер О'Коннелл, так это ваше полное незнание правил этикета.
