— Что-то не так? — как будто бы удивленно спросил я.
— Нет, все нормально, — отмахнулся от меня он, откидываясь назад и переводя взгляд на прислугу, которая незаметно появилась у меня из-за спины и уже оперативно ставила перед каждым из нас небольшой коричневый горшочек, а также хлеб, сметану, соусы.
— Не стесняйся, налетай, — громко сказал мне отец.
— Я не стесняюсь, — медленно сказал я, с удивлением вдыхая туманную дымку пара от красного борща. Неповторимый запах свежего хлеба, заставил наполниться рот слюной. Я и впрямь был голоден, к тому же как и говорил Дьян мне нужно хорошо и качественно питаться, причем регулярно. Поэтому, прямо сейчас я собирался притворять медицинские указания в жизнь. Взял чайную ложку и смело набрал половину мелко порезанного чеснока и забросил внутрь горшочка, потом дело дошло до зелени и сметаны, которые я тоже не постеснялся взять и забросил целую ложку.
Не знаю почему, но в этот момент для меня совершенно перестали определяться родственники. Ни удивленный взгляд деда, ни недовольный Павла не сбили меня с мысли. Я сосредоточился на первом блюде и стоит признаться такой вкуснятины я еще никогда не ел. Полностью разваренное блюдо с тонкими кусочками мяса и небольшой пикантной кислинкой. Вкуса, которой только добавил чеснок и сметана. Все же китайская еда, не смотря на то что была подана в столовой отличалась некой пресностью и легкостью. Здесь же каждая ложка словно наполняла мое тело тяжестью.
Воспоминания, которые остались у меня от вкуса употребления борца были от Димы.
Было странно в очередной раз прикоснуться к чему-то очень загадочному, что когда-то произошло со мной, изменило мою жизнь и продолжает менять до сих пор.
Как ни старался сейчас, так и не помнил, чтобы в прошлом ел борщ. Вообще практически все что было со мной до попадания в Китай до сих пор словно в тумане. Я не помню практически ничего. Ни отца, ни деда, ни братьев. Только смутные образы, а уж про еду или про комнату, в которой жил не стоит и вспоминать. Хотя по идее с этими четырьмя я должен был видеться если не постоянно, то часто и в голове помимо образа должно было что-то остаться, какие-нибудь привычки или любимые слова. Вот только этого не было. Это было странно, и я пообещал себе об этом подумать позже, после того как съем то что мне принесли.
Борщом дело не закончилось. Едва я увидел дно чугунка, как мне принесли, тушенную картошку с большой отбивной посыпанной сыром и грибами.
Что первое, что второе блюдо я съел с огромным удовольствием. И можно сказать, что сытым откинулся назад.
Оказалось, что я поел первым. Все еще не дошли и до середины поедания второго блюда. Причем я чувствовал, что деду не понравилась моя сноровка в поедании и лицо его было полно снобизма и порицания. Павел, же ел с вилкой и ножом так, словно пытался показать мне не только пример правильного употребления пищи, но и одновременно выражал протест присутствию за столом меня.
Немного прищурившись от попавшего мне в лицо лучика света я сдвинулся в сторону и налил себе пол стакана прохладительного напитка. Им оказался клюквенный морс, очень вкусный напиток.
— Как тебе обед? — спросил отец, когда я сделал очередной небольшой глоток морса.
— Борщ был великолепен, — сказал я. — Да и все остальное тоже. Очень хороший и плотный обед. Если увижу повара, обязательно его поблагодарю.
— Это вовсе не обязательно, — ответил отец. — Это его работа и он получает за нее хорошие деньги.
— И вовсе необязательно так быстро есть, — сварливо сказал дед. — Советниковы не должны спешить даже если очень голодны.
— Папа! — влез отец. — Нормально он ел…
— Спасибо. Буду знать! — спокойно, но с нажимом, ответил я деду, перебивая отца.
Играть в сопротивление, я пока не собирался. Не стоит поддаваться на провокации. Они точно собираются меня подловить. Добрый и злой полицейский, однозначно простой и действенный способ в короткие сроки завоевать расположение объекта воздействия, даже если ничего не получится. Отец — добрый, дед — злой, отвлекающий фактор братья. Лица, которых просто кирпича просят. Разве они не умеют его держать? Если это не реальные их эмоции, то они явно переигрывают.
Обед по идее должен был отвлечь внимание и расслабить меня, заставить не ожидать наезда. Сделать подавленным и готовым к внушению. Сытый человек более мирный и чаще всего больше настроен на компромисс и готов на ненасильственное решение вопроса.
В подтверждение последней мысли. Следом идет очень неудобный стул. Я сразу то и не заметил, визуально он красивый и аккуратный, а внутри ножки выполнены под разным углом, и я понимаю, что мне совершенно неудобно сидеть. Если бы не ужасные условия на руднике меня бы подобное наверняка смутило бы.
И как итоговый гвоздь в крышку моего гроба, солнечный зайчик, который шатается на улице от ветра и отражает свет мне прямо в глаз.
— Хм, — резким выдохом на пополам со скепсисом, на последние мои слова отреагировал Павел.
Он точно ко мне не ровно дышит. Реагирует на меня словно бык на красную тряпку. Мне не нужны были ментальные способности, чтобы определить, что я ему по-настоящему не нравлюсь. И происходит это с каждой минутой все больше и больше.
Комментировать я ничего не стал, а просто принялся разглядывать окружающее меня пространство.
Столовая была небольшая. Помимо стола и стульев, за которыми мы сидели, здесь был небольшой столик заставленный едой. И также небольшой бар со стаканами. Я пристально стал читать названия, пытаясь вспомнить хотя бы знакомое что-то знакомое. Если не из своей памяти, то из Диминой, но так ничего и не увидел.
— Идемте в гостиную, там уже самовар должен быть готов, — неожиданно сказал дед и все встали и пошли за ним.
Оббитая деревом комната. Вселяла какой-то уют на подсознательном уровне. Очень вкусно пахло древесиной и какими-то травами. Немного в стороне в углу комнаты стоял небольшой самовар, на котором сверху стоял заварник.
Как только мы вошли в комнату. Слуга, стоявший рядом со столиком поклонился и неторопливо вышел плотно притворив за собой дверь.
Была возможность сесть за мягкие кожаные кресла, но я помнил, что похожие были у Тау Лонга. В них очень приятно сидеть, но очень не хочется вставать. А расслабляться я не хотел. Поэтому сел за небольшую скамейку, стоящую около стола. Дед собственноручно насыпал в заварник чай и какие-то травы, всего понемногу, похоже с чаем у него особые отношения.
После чего приоткрыл дверь в сад. Откуда потянуло осенней свежестью.
— Ну, а теперь можно и поговорить, — первым нарушил молчание Тимофей, но я видел краем глаза, в отражении стекла, как в ответ на его пристальный взгляд ему кивнул отец.
Именно поэтому, я заинтересованно всмотрелся в него и делал вид, что искренне собираюсь его слушать. Это на секунду сбило его с толку, но он все же сориентировался и продолжил: — Рассказывай Арсений. Где был? Куда пропадал? Почему сразу к нам не приехал, как на Родине объявился?
— Именно так и отвечать? — спросил я его.
— Начать можно и с этого, — кивнув сказал Тимоей. — Я специально рассчитывал, все равно мы все не успеем спросить. А эти вопросы ничем не хуже.
— Да никуда я не пропадал, — пожал я плечами. — В Поднебесной был…
— Ага, а мы думали, что тебя вообще похитили и убили? — встрепетнул руками Тимофей и поближе подсел ко мне, как бы показывая, что разговор будет непосредственно с ним. — Ты даже не представляешь, что у нас тут было… С кем мы только отношения не выясняли!
— Да я знаю, — дернул я уголками губ. — Знаю, что немного поднялись на этом, вот только не было попыток меня похитить, — сказал я, отрицательно покивав головой. — Были попытки меня убить. Доронины постарались…
— Ты уверен? — спросил отец, немного привставая с кресла. — Они божились, что у них не было такого намерения.
— Тем не менее, их исполнители едва не отправили нас на тот свет. И если бы я их не услышал, то они бы нас там и положили, — сказал я. — Да и потом… Марина наверное все рассказала и про тайную квартиру, на которой нас выследили… Тогда мы вообще чудом ушли…
