в замызганной одежде, фонарик втянула голову в плечи и прижимает к своей груди амулет—подвеску. Чего-то более ценного у неё наверняка нет. Сарафан из грязной мешковины единственное, что я вижу на девушке. Ох, не нравится мне все это. Опоссумы, как стервятники облепили бедолагу. Кружат вокруг девушки, толкают несчастную между собой, дергают за уши и сарафан. Лампочка фонарика постоянно вздрагивает, мерцает тусклым, почти незаметным светом.
– Шевели ногами! – неожиданно мне прилетело в бок.
Я покатился в кювет, плечо взорвалось болью. Ткань рубашки быстро намокает. Плечо жутко ноет и по ощущениям интенсивно кровоточит. Огромный жуко—мужик, зулу-берсерк 22 ур, смерил меня презрительным взглядом, прошел мимо. С полированного наплечника его монструозного доспеха ярко светится символ «Х».
– Вот же не было печали! – с трудом задавил языки, что разозленными змеями полезли из-под рубахи.
Чувствую желание этих червей впиться прямиком в лицо этому зулу. Особенно сухой, тот больше всех порывается выпотрошить рогатого.
– Свалили обратно! – прошипел я себе за спину, вызвав недоуменные взгляды толпы.
Собрав волю в кулак, выбрался на тракт. Злой, глянул по сторонам. Зулу и след простыл, а вот гопники у дороги остались. Сейчас опоссумы крепко держат брыкающегося фонарика. Самый долговязый подошел к девушке вплотную, схватил её за амулет. Переросток выудил из-под кожаной куртки свой кругляш, что-то прошипел. Я вижу, как засветились подвески в руках долговязого, между жетонами струится поток непонятного марева. Перекачка длилась считанные секунды, освещая в темноте ночи довольную рожу гопника. Но вот все прекратилась. Девчушку отпустили, небрежно кинув ей на грудь собственный медальон. Надпись над головой фонарика поменялась. Вместо вурк маг 8 ур. стало вурк маг 4 ур. Девушка, всхлипывая и дрожа, побежала за ворота города, затерялась в толпе. К злости на рогатого тут же добавилась обида на несправедливость к девушке. План не отсвечивать и тихо попасть в город отменяется. Я так не могу. Не могу проигнорировать подобное, хоть убейте. И гори все синим пламенем.
– Посмотрим, как ты заберешь уровень у поедателя, – буравя взглядом того самого опоссума, я переместился на другую сторону обочины.
Максимально замедлив шаг, постарался принять потерянный вид. Давайте, ребятки, подходите. Неужто такого как я и проигнорируете? А нет, конечно, нет.
– Эй, калека, иди-ка сюда, – поманили меня пальцем.
Я медленно подошел, остановился. Самому любопытно, что сейчас произойдет.
– Вход платный, две «четверки», – прошипел, лыбясь во всю свою усатую харю, этот енот.
«Четверки»? На ум приходит только ядро четвертого уровня. Больше никаких «четверок» я себе представить не могу.
– У меня нет, – честно ответил долговязому.
За моей спиной уже стоит его подельник.
– Ничего, заплатишь уровнем, – гопник расплылся в улыбке, потянулся к моему амулету.
Пока этот идиот пытался понять, что не так с моим переломанным блинчиком, его дружок мутузил костяной бур на моей руке. А сильная у него хватка, сдавил будь здоров. Я исподлобья глянул поверх голов этих усатых рэкетиров.
Воин ма'шутцу 20 ур. слева и разведчик ма'шутцу 29 ур. передо мной.
– Обана! Да у него тут побрякушки редкие, – удивленно протянул опоссум, попытался тащить на себя кости с моей руки.
Пока один придурок самозабвенно дергал бур, второй озадаченно крутил в руках мой поломанный амулет. Надо помочь, а то народ в толпе уже начинает заинтересованно коситься в нашу сторону.
– Соедини, – бросил я долговязому.
Усатый тут же последовал совету, вздрогнул. Языки на каменном пятиугольнике облизнулись, заплетаясь узлом. Я прям вижу, как в рэкетире сейчас борются осторожность и жадность. Подняв взгляд поверх моей головы, удивленно прочитав, кто я и что я, енот ещё больше забеспокоился. Усатый с подозрением оглядел мою фигуру, отметил намокшую от крови рубаху, отсутствующий глаз, замер в нерешительности. Но мой амулет из рук не выпустил. Вот даже интересно: что в итоге победит жадность или осторожность? Напарник долговязого всё пытается тащить костяные кольца с запястья. Достали, придурки!
– Давай уже, решайся, – раздраженный происходящим, я грубо поторопил разведчика.
Видимо, наглый тон ему не понравился. Сдвинув брови и предвкушающе ухмыльнувшись, опоссум выудил из-под кожаного доспеха свой амулет, зашептал «шу—о—шу, ком—о—ком». Дергаемый его придурком напарником, я вместе с усатым наблюдаю, как засияли наши подвески. Его – белым светом и моя, насыщенно—бордовым. Видимо, что-то такое промелькнуло в голове у енота, ибо отпустив медальоны, тот резко дернулся в сторону. Вот только бесполезно. Два блинчика уже зависли друг напротив друга. Мгновение ничего не происходило, но вот подвеска енота неожиданно загудела, заскрипела, освещая в темноте ошалевшую шерстяную морду. В следующую секунду жетон с глухим хрустом развалился, осыпавшись под ноги долговязому кусками сухой глины. С непередаваемым наслаждением я проследил за интересной трансформацией. Некогда разведчик ма'шутцу 29 ур. стал просто ма'шутцу, а я на краткий миг ощутил прилив сил.
Покончив с одной усатой проблемой, мысленно потянулся к своему единственному умению.
Ненасытное нутро: 122/1000 (ядовитый дурман)
Активировать: Да/Нет.
Да.
Жернова на моей руке с тихим гулом завелись. Обе руки болвана, что так и не оставил в покое костяные кольца, мгновенно превратились в фарш.
– ВУА—А! – душераздирающий крик усатого огласил округу
Несколько долгих секунд я молча стоял, переводил взгляд с бывшего разведчика на бегающего по тракту воина. Толпа ухнула по сторонам, сторонясь верещащей фальцетом фигуры. Ручейки бурой крови орошают землю, льются из культей недоумка.
– Наслаждайтесь, – глухо проговорил забинтованным ртом, сваливая на тракт.
К двум, теперь уже бывшим гопникам, бегут дружки. Петляя по сторонам, я быстро двигаюсь вперед, с каждой секундой приближаясь ко входу в город. За спиной гудит народ, носятся опоссумы, слышны вскрики и ругань. Плечо нестерпимо болит, рубашка напитана кровью, но я доволен. Да, это было глупо, нелогично и рискованно, но теперь моя совесть спокойна. Заметил впереди пару блондинистых голов. Заглядывают поверх толпы, кого-то высматривают. Я даже знаю кого.
– Вон тот, забинтованный, – прилетел мне в спину чей-то бас.
Опоссумы бегут догонять, блондины синхронно стартовали следом. Но слишком поздно, я уже в городе. А в этой толпе народа не то что поедателя – годзиллу потеряешь.
Базолг откровенно подозревала, что госпожа Шимасса будет покруче её хозяина и за внешним видом старой женщины скрывается сила, мощь которой трудно даже вообразить. Нет, конечно, старость и общий усталый вид Базолг прекрасно видела, и понимала, что все эти медленные движения, скрипучий дрожащий голос, сплошь седина в волосах – все это не какая-нибудь там приблуда, целью которой является напустить побольше тумана в глаза. Старой женщине откровенно тяжело. Время берет свое, даже у такого бога, как она. Но если госпожа начинала злиться, то Базолг, предложи ей выбор под чью горячую руку попасть, незамедлительно
