class="p1">– Нет! – возразил Мальго. – Я его головой собираюсь по-своему распорядиться. Его родня – мои враги, поэтому я положу ее в бочонок с солью и отправлю им. Жаль только, что не смогу лично увидеть их лица, когда они откроют подарочек! – И с этими словами он пнул Керина.
– Можно сначала повесить голову на бушприте, а уж потом сделать, как ты хочешь, капитан, – предложил другой пират.
– Нет, морские птицы расклюют лицо, так что его будет не узнать, – ответил Мальго и снова пнул Керина.
Судорожно хватая воздух после удара, который пришелся по ребрам, Керин выговорил:
– Ты мог бы понежнее обращаться с соплеменником-новарцем.
Мальго снова пнул Керина и произнес на оттоманском городском диалекте новарского:
– А тебе следовало бы быть умнее и не лезть в чужие дела!
– А может, ты возьмешь меня в команду?
– У меня достаточно матросов, и мне не нужны легкомысленные мальчишки; кроме того, я решил насладиться зрелищем твоей медленной смерти. – И он снова ударил юношу носком ступни.
– Но послушай! С тех пор как ты покинул Новарию, ты стал предводителем этой банды – значит, на самом-то деле мой брат тебе помог.
– Заткнись! – заревел Мальго, снова пнув Керина. – Я человек дела, а не слова, и не позволю тебе смутить меня заумной болтовней!
Отчаявшись, Керин замолчал. Ужасно, что вскоре его ожидает смерть, да еще позорная и мучительная…
Если бы он был один, он бы заплакал.
– Идиот! Болван! – пропищала сверху Белинка.
Керин и сам это понимал, но разве мог он поступить иначе?
Солнце опускалось в море, расцвечивая красными, желтыми и зелеными полосами небо с редкими облаками; показался месяц. Несколько пиратов, проходя мимо, не упускали случая пнуть Керина и похвастаться невероятными извращениями мужеложства, которым обещали его подвергнуть. Но поскольку все, кроме капитана, ходили босиком, их удары были почти безболезненными по сравнению со страшными пинками Мальго.
– А теперь, – сказал тот, – давайте-ка продолжим обрабатывать старого колдуна… Семь преисподних, где же он?!
Керин с трудом приподнялся и взглянул на костер. Место, где лежал Пвана, было пусто. Тени на освещенном огнем песке обозначали след, который оставило тело старого чародея, но колдуна-отшельника нигде не было видно.
– Старый гарантола исхитрился развязать веревки! – заревел капитан Мальго. – Ищите! Ищите его! Эй, ты, загляни в его хижину! А ты пробеги по берегу!
Керин не знал, что означает слово «гарантола», и предположил, что это ругательство. Мальго продолжал неистово орать, пока не начал задыхаться. Один из пиратов сказал:
– Капитан, он ведь колдун. Чтобы такого надежно связать, нужен другой колдун, который наложит заклятие на путы.
– Слишком поздно! – завопил Мальго.
Он продолжал отдавать приказы, пока все пираты не разошлись на поиски пропавшего пленника.
Керин слышал, как они продираются сквозь заросли кустарника. Но вскоре все возвратились с вытянувшимися лицами.
– Я наступил на одного из этих богомерзких ящеров, и проклятая тварь меня укусила! Кто-нибудь, перевяжите мне ногу, ради Варны! – вопил один.
Другой пират занялся перевязкой израненной ноги, а Мальго сказал:
– Ничего, Круи. Зато мы дадим тебе первому этого Керина трахнуть. А ужин уже готов?
Напрягая мозги в поисках пути спасения, юноша вспомнил рассказ Пваны о шапке-невидимке. Если отшельник спрятал ее под своим саронгом, он мог незаметно достать ее, когда пираты отвлеклись. А что до веревок, то заставить их завязаться или развязаться – простейшая задача для любого волшебника.
Не воспользуется ли Пвана темнотой, чтобы спасти Керина, а может, и принцессу тоже? В душе юноши засветился лучик надежды, но он старался не слишком обольщаться. До того как отправиться в изгнание, Пвана был безжалостным и бессовестным авантюристом. Рассуждать о покаянии легко; и Керину сложно было поверить в пробудившуюся совесть Пваны без видимых доказательств. В одном, правда, он не сомневался: Пвана, разумеется, как был, так и остался неисправимым лжецом, сочиняющим о себе противоречивые побасенки.
Пираты сидели вокруг костра. Один из них раздавал кружки, которые тут же наполнял из небольшого бочонка. Куски мяса из похлебки они извлекали с помощью сабель и кинжалов. Капитан Мальго, ухмыляясь, стоял над Керином, держа клинок с нанизанным на него мясом.
– Есть хочешь? – спросил он.
– Хочу, капитан, – ответил Керин.
– Но не будешь! – произнес Мальго и зубами стянул мясо с кинжала. Прожевав его и проглотив, он пнул юношу. – Не знаю, что да как, но, сдается мне, ты вполне мог как-то помочь колдуну сбежать.
И он отхлебнул из кружки.
– Если бы я знал как, я бы, конечно, помог, – произнес Керин. – Послушай, капитан! Чем снова меня пинать, может, ты лучше послушаешь интересную историю? Я много разных знаю.
Юноша надеялся таким образом оттянуть по возможности те унижения, которым пираты обещали его подвергнуть. Он вспомнил, что во время странствий его брат Джориан частенько развлекал разных людей, рассказывая занимательные истории.
– Отлично! – пробурчал Мальго. – Ну-ка соберитесь поближе, ребята! Если твои истории нам понравятся, мы в качестве особой милости обещаем тебе скорую смерть – вместо долгой и мучительной, зрелищем которой я собирался насладиться. Ну, начинай!
– Знаете ли вы историю о лягушачьем божестве из Тарксии? – спросил Керин.
Все ответили отрицательно, и юноша приступил к рассказу. Считая нескромным упоминать о том, какую роль сыграл в ней его брат, он рассказал следующее:
– Город Тарксия стоит на извилистой реке Сфердар, что вытекает из великого болота Спраа и впадает в море. Храм Горголора, который стоит посреди города, – одно из красивейших зданий в Новарии. Его башни сверкают на солнце, а огромный центральный купол, вздымающийся на высоту не меньше трехсот пятидесяти футов, весь украшен снаружи и изнутри листовым золотом и полудрагоценными камнями.
Главная статуя в храме изображает Горголора в виде лягушки величиной с медведя или льва. Она вся вырезана из цельного изумруда. Говорят, что другого такого огромного изумруда нет больше нигде во всем мире. Если бы кто-нибудь смог его украсть, он выручил бы за него больше, чем за все остальные драгоценные камни Вселенной. Похитить его, однако, непросто: кроме неусыпной охраны этому препятствует и сам вес изумруда, достигающий едва ли не тонны.
Как бы то ни было, жрец-правитель Тарксии Каэло из Аннэйи был в ссоре с главным местным магом, учителем Вальдониусом. Чародея не устраивало правление жрецов, он обвинял их в том, что они тормозят развитие чародейных и иных наук в Тарксии. Задумав поднять восстание и свергнуть правительство, он решил украсть статую Горголора. Учитель надеялся, что с помощью могущественного заклятия ему удастся заставить статую сжаться до такого размера, чтобы ее мог унести один человек, – скажем, до размера кошки.
– Э-э! –
