ещё почему?
— А он умеет вызывать дожди, потому в Занзизаре нет проблем с водой, как здесь. Тут же, как я вижу, каждая капля на учёте.
Азван согласился с ним.
Некоторое время они сидели молча.
Затем спросил незнакомца:
— Знаешь, как называется этот город?
— Слышал о нём. Это Шадлаш.
— Скоро нас впустят в город?
— Вроде бы, уже должны открыть. Жду.
Наверное, их голоса были услышаны. В амбразуре на верхе стены показалось чьё-то усатое лицо. Наверное, интересовались, имеются ли желающие войти в город? Спустя некоторое время со скрипом открылись ворота и в них встали два стражника с копьями и кривыми мечами.
Азван с Ургеном подошли к ним одновременно. Поздоровались. Стражники ответили. Усатый здоровяк посторонился, пропуская юношу:
— Проходи!
— Мне бы где отдохнуть? Не подскажешь, уважаемый?
— Иди прямо, справа увидишь дом с вывеской. Там нарисован караван.
Юноша двинулся в указанном направлении, а вот наёмника стражники остановили:
— Кто ты? Откуда? Зачем здесь!
Тот с обидой выкрикнул, указывая на Зеркального принца:
— Его вы пропустили без всяких слов! А меня задержали! Почему?
— С ним всё ясно, — спокойно ответил усач и как бы случайно чуть передвинул на поясе вперёд саблю. — Он — мимохожий бродяга, безоружный северянин.
— Откуда тебе известно, что он северянин⁈
Усач ухмыльнулся:
— Поживи с моё и постой здесь хоть половину того времени, что я, тогда тоже будешь знать.
— На лбу у него ничего не написано! — кипятился Урген.
— Не на лбу, но написано. Такие детины иногда, но приходят сюда именно севера. Одет слишком тепло для наших мест и его кожа слишком белая, страдает от нашего солнца. Хватит того, что я прочёл на нём?
— А на мне ничего не написано?
— Написано, потому и спрашиваю тебя, хочу уточнить кое-чего, понять…
Дальнейшего разговора Азван уже не слышал, ибо не останавливался, шёл по пыльной улице Шадлаша, всё более удаляясь от ворот.
Слева из двора, мимо которого он проходил, выскочила худющая собачка и лениво тявкнула на Зеркального принца. Он только улыбнулся ей: успокойся, мне не до тебя. Собачка тут же извиняюще замахала в стороны куцым хвостом.
Азван снова сосредоточил внимание на домах, которые находились справа. И вот оказался у более высокого, в два этажа здания. Возле него находился чахлый садик с виноградником, который образовывал навес, укрывающий почти весь дворик. У двери рос, благоухая, скромный куст ясмина с золотисто-белыми цветками на хрупких ветках. Тонкий, нежный аромат пробуждал приятные чувства.
Сверху над дверью висела выцветшая на солнце картинка пустыни с караваном верблюдов. Понял, что именно сюда его и послал усатый стражник.
Постучал в дверь. Не дождавшись ответа, стукнул сильнее. Сбоку из-за здания выбежал мужчина, запахивающий только что наброшенный на себя халат. Завязал чуть ниже живота пояс. Выкрикнул:
— Я здесь! Спешу! — осмотрел Азвана и спросил: — Надолго к нам?
— Нет, только до вечера, — ответил Зеркальный принц, понимая, что сильно разочаровывает довольно высокого и крепкого видом содержателя гостевого дома. Тому нужны совсем другие постояльцы: побольше числом и надолго. — Хочу отдохнуть. И что-нибудь поесть.
Мужчина открыл дверь и пропустил вперёд гостя:
— Проходи!
Внутри оказалась полутёмная и неожиданно прохладная комната, по обеим сторонам её находились помосты, устланные старыми ковриками.
— Садись на тахту, — показал рукой на правый помост хозяин. — Я сейчас всё принесу… Да, а чем ты расплатишься со мной? Прости, но сюда заходят разные люди, иные бродяги норовят поесть даром.
Азван порылся в своём мешочке-кошельке и достал серебряную монету:
— Эта подойдёт?
— Никогда такой не видел. А другой нет?
На сей раз северянин протянул хозяину золотую монету. Тот крякнул, осмотрел её со всех сторон, попробовал на зуб. Затем уже просветлел лицом и засуетился.
В результате гостю была выделена комнатка с постелью на полу и низеньким столиком.
— Лучшая комната, — похвалился хозяин.
Еду Азвану он принёс на тахту в общей комнате — рисовую кашу с мясом на блюде и чашу с грузными фиолетовыми до черноты гроздями винограда, которые возлегали на сочных рыжих персиках. К сему хозяин добавил горячие лепёшки и кувшин с напитком, который показался северянину похожим на морс из каких-то местных кисло-сладких ягод. Аромат их был ему незнаком, но приятен.
Ближе к концу трапезы хозяин принёс горсть мелких серебряных монет. Это была сдача.
В этот момент в открытой двери появился Урген, заслонив проникающий в комнату свет, и сразу стало заметно темнее, словно солнце закрыло облачко. Наёмник хмуро поздоровался и прошёл внутрь. Алчно оглядел яства перед Азваном и прямо-таки впился глазами в кучку монет, которые тот укладывал в свой мешочек-кошелёк.
— Надолго к нам? — с надеждой в голосе спросил хозяин о самом главном для себя.
— Не знаю, как получится, — выдавил из себя наёмник. — День жаркий…
— Да, день очень жаркий. Что–то нужно от меня?
— Многое нужно. Только пока платить не могу.
Хозяин сразу увял. Урген продолжал:
— Не напоишь ли ты меня водой? Эту милость всевышний тебе зачтёт…
— Воды немного дам, — последовал ответ крайне разочарованного хозяина, — но ничего больше. Пойми, у нас тут каждая капля на учёте, достаём понемногу из глубоких колодцев. Потому жители отсюда уезжают. Посмотри, уже половина домов пустует. Только не вздумай сунуться в какой-либо. Заметят, сообщат стражникам, окажешься в глубоком зиндане.
— Спасибо за воду и предупреждение. Всевышний тебе воздаст за всё то хорошее, что ты сделал путнику.
Азван сделал знак хозяину и, когда тот повернул к нему голову, сказал:
— Можно, я оплачу воду и еду для него? Возьми сам, сколько тебе нужно монет!
Хозяину повторять не пришлось, он прытко подскочил и забрал около трети тех монет, что только что отдал гостю.
Урген выдавил из себя слова благодарности, которые дались ему нелегко, и уселся на второй тахте. Хозяин принёс ему каши и фруктов заметно меньше, чем юноше, а также одну небольшую лепёшку и чашу с водой.
Ели они молча, иногда поглядывая друг на друга, но ничего не говоря. В комнату лишь иногда заходил или заглядывал хозяин, ожидая какой-либо просьбы гостей. Но их не было.
Поев, Азван поднялся, кивнул на прощание Ургену и направился в свою комнату. Оглянувшись на пороге, он заметил, что тот подбежал и забрал всё недоеденное им, перенёс к себе. Подумал: «Бедолага, видимо, здорово наголодался,
