Смерч остановился и попытался изменить направление. Затаив дыхание, Конан следил за ним. После бесконечной секунды смерч снова двинулся в путь, прочь от молодого киммерийца и его спутников.
Буря была побеждена. Неожиданно клубящиеся облака рассеялись, исчезла чернота, несущая уничтожение, и страшный призрак, сверкавший в темноте, пропал.
Конан увидел демона первым. Ветер постепенно стихал, облака расходились, из вышины погромыхивало и ворчало. Ураган прошел, и теперь лил обыкновенный дождь. Конан вел Витариуса, Элдию и Кинну по тропинке — вернее сказать, по просеке, которую смерч проложил в городской улице.
По следам урагана брел красный демон. Он заметил человека в тот же самый миг, когда человек обнаружил его присутствие. Несмотря на проливной дождь, киммериец разглядел, что лицо демона искажено от ненависти. Конан выхватил меч. Чудовище помчалось к нему.
— Витариус! — вскрикнула Элдия, указывая на приближающегося монстра.
Старый волшебник обернулся и торопливо положил руку на голову девочки. Вторую руку он простер по направлению к демону.
Тот резко затормозил и остановился шагах в двадцати.
— О, нет! — громко произнес он. — Не жги меня больше твоим огнем!
Витариус заколебался и бросил взгляд на Конана. Киммериец качнул головой.
— Не надо, — сказал он. — Я думаю, он хочет что-то сказать. Пусть говорит.
Демон выпрямился по весь свой впечатляющий рост.
— Вам я могу спокойно доверить мое имя, — заговорил он. — Ведь вы принадлежите к Белым и не сможете использовать это знание мне во вред, даже в том случае, если бы я не принадлежал бы сейчас другому чародею, а был бы свободен. Я — Дивун.
На миг Конан опустил свой меч.
— Почему нас это все должно касаться, демон?
— Я послан найти тебя, оса, но и без приказаний моего господина твоя жизнь обречена. Ты кое-что задолжал мне. — Демон поднял обрубок руки. — Ты ранил меня так, как ни один человек до сих пор. Поэтому ты должен узнать имя того, кто отправит тебя в Серые Страны. Этот путь тебе предстоит совершать долго-долго, оса, Витариус снова поднял руку, направляя ее на демона. Но Конан опять покачал головой.
— Нет, волшебник. У меня есть мой меч. Я не нуждаюсь в вашем покровительстве. Пусть он подойдет!
Конан пошире расставил ноги и крепко сжал обмотанную ремнями рукоять.
— Один раз я уже добрался до тебя, Дивун, сын преисподней. Иди сюда, я сделаю это вторично!
Конан стряхнул с ресниц каплю дождя. Дивул посмотрел на Витариуса и Элдию, потом перевел взгляд на Конана.
— Я тебе не верю, оса.
— Волшебник не будет помогать мне, — повторил Конан и немного продвинулся вперед. Под его сапогами хрустнули какие-то осколки.
Дивун засмеялся:
— Уже многие Дети Ночи были погублены тем, что поверили слову человека. Сейчас не время и здесь не место. Но мы еще увидимся, оса. — Дивун бросил взгляд горящих красных глаз на Витариуса. — И тебя я еще повстречаю, Белый.
С грохотом, который вполне мог составить конкуренцию грому, Дивул исчез.
Дождь все еще шел. Конан обернулся к Витариусу.
— По-моему, я приобрел на свою голову врага.
— Это моя вина, — сказал Витариус.
— Мне кажется, ты приобрел больше, чем одного врага, — заметила Кинна, которая все еще смотрела на то место, откуда исчез Дивул.
Киммериец покосился на нее.
— Например?
— Люди, которые напали на нас в харчевне, когда мы хотели бежать. Они приходили убить тебя. Вспомни, что сказал тот парень с повязкой через глаз, В памяти Конана всплыли слова: «Вот он, ребята! Избавил нас от труда бегать по лестнице!» Кинна права. Но— зачем им заплатили за его голову? Здесь у него не было врагов — за исключением этого Дивула, порождения преисподней. Демону он крепко насолил, что верно, то верно, однако было бы совершенной нелепостью предполагать, что демон нанял убийц. Кто же тогда послал этих людей? Эта загадка нравилась Конану все меньше и меньше.
— Может быть, нам лучше уйти с дождя? — предложил Витариус. — В сухом месте, под крышей, мы сможем обсудить наши дела лучше, чем здесь.
— Хорошо, — согласился Конан. Он все еще недоумевал.
Дювула видела, как ее брат ссорится с мужчиной, прекрасным, словно на картине. Она улыбнулась. О, да, это, несомненно, то, что она искала. Не обращая внимания на дождь, она с нежностью рассматривала варвара. Какие у него стальные мускулы! И как великолепен гнев в его сверкающих синих глазах
— вот сейчас, когда он стоит с мечом в руке против Дивула. Это сердце оживит ее Принца лучше, чем любое другое.
Дивул исчез в геенне.
Ведьма скользнула назад, под прикрытие стены. До поры до времени не нужно показываться ему на глаза. Одно мгновение Дювула боролась с собой: так удобно было бы сейчас схватить их! Девочка, воплощение стихии Огня, светилась в тумане, как маяк, — по крайней мере, так выглядело это для того, кто умеет различать подобные вещи, например, для многоопытной ведьмы. И тут же был этот варвар с таким прекрасным телом. О, как она хочет заполучить его!
Быть может, улыбнулась ведьма, прежде чем вынуть его сильное сердце, она позволит этому человеку то, что разрешала прежде и иным смертным. Кто знает? В варваре должно было сохраниться что-то дикое, первобытное. Она могла бы его даже использовать… некоторое время. Так что во всех отношениях он весьма полезен.
Дювула встряхнула головой, словно отгоняя неуместные фантазии. Сперва ей нужно подумать о девочке. Она негромко рассмеялась. Почему бы ей одним ударом не убить двух зайцев? Если действовать осторожно, то обоих — мужчину и ребенка — она поймает одновременно. Правда, это будет непросто. Белый Маг уже доказал свое могущество на ее брате, и ведьма страшилась смотреть в глаза Дивула, когда он стоял перед стариком. Нет, ей нужно быть осмотрительной и применять хитрость там, где другие применяют силу. В голове Дювулы созревал план. План, для выполнения которого она использует свои уникальные способности…
Сенатор Лемпариус уже избавился от мокрой одежды и погрузился в горячую ванну, которую держали для него в постоянной готовности. Когда он скользнул в воду, теплые потоки закрыли его с головой. Запах распаренной мяты ударил ему в ноздри.
Один из его вооруженных слуг вошел и поклонился.
— Господин мой и сенатор, страшный ураган разрушил в городе множество домов и убил десятки горожан.
Лемпариус высунул плечи из приятной Теплой воды.
— Ну и что? Что случилось, то случилось. Почему ты мешаешь мне принимать ванну?
Бессердечие сенатора, казалось, совсем не смутило его слугу.
— Человек, принесший это известие, ждет снаружи — не найдется ли у вас минуты побеседовать с ним об одном происшествии, связанном с этой катастрофой.
