— Пошли! Пошли отсюда! — бесновался Джокер, размахивая руками. Проваливайте!
Комната быстро опустела. Остались только молодчики с автоматами, которым он тоже позволил расслабиться и удалиться. Лишь Боб задержался на секунду.
Присутствие приятеля, похоже, успокоило Джокера. Уже спокойней он подозвал того рукой поближе и опустился в «президентское» кресло, предлагая тому занять одно из соседних.
— Да, Боб… — проговорил он. — Теперь — иди в газету «Голос» и проследи за Ноксом. Возьми свою камеру и выведай все, что он знает о Бэтмене.
Боб послушно кивнул и встал.
Глядя на него, Джокер ощутил, что в разговоре с ним не хватает какой-то точки. В самом деле — ведь более верного человека у него пока не было, значит, можно было сказать ему что-то еще. Но не благодарить же?
— Да, — остановил он Боба. — И еще запомни: ты — мой главный помощник.
— Да, сэр, — с живостью ответил Боб, и Джокер понял, что угадал.
Великое дело — уметь управлять людскими слабостями. Теперь можно было не сомневаться — Боб выложится до конца, сделает для него самое невозможное. Слишком жива еще в нем память о никчемной жизни заурядного бродяги.
Главный помощник ушел вслед за всеми, но Джокер еще не чувствовал полного удовлетворения. Спектакль, конечно, удался, но не хватает еще чего-то. От представления у Джокера только разыгрался аппетит.
Вскоре взгляд его нашел то, что нужно.
Джокер торжественной походкой подошел к обгоревшему трупу Тодди.
— Твои приятели — совсем никудышные люди, правда? — издевательски спросил у обгоревшего Тодди Джокер. — Может, нам стоит пару дней все обдумать? Что мне с ними сделать, а? Поджарить, как тебя? Нет? — он упивался этим разговором с мертвецом. Джокеру мерещилось, что он оказывает сейчас этому бывшему человеку немалую честь, обсуждая с ним наметки своих планов. «А смог бы так побеседовать с трупом Бэтмен? — спрашивал он себя. — Нет! Куда уж… слабо ему…» — Ну что, обсудим все прямо сейчас? — при этих словах Джокеру показалось, что мертвый Тодди оскалил зубы. Выражение лица трупа было весьма зловещим. — Хорошо… Какой же ты ублюдок, мстительный… Я рад, что ты мертв, гад! — Он провел полосу по его лбу, очищая белую кость от гари, потом взял за шею. Последняя фраза понравилась Джокеру своей неожиданной рифмованностью и он повторил ее: — Я рад, что ты мертв, гад! — во второй раз ему захотелось смеяться, что он и сделал.
Жизнь казалась ему прекрасной. Хорошо видеть своих врагов вот в таком жалком состоянии!
Хохоча, Джокер отступил на несколько шагов назад, чтобы полюбоваться сотворенной картиной.
Мертвый Тодди молча оскалил зубы.
— Я рад, что ты мертв, гад! — торжествующе объявил Джокер в третий раз. — Это неплохо… Я рад…
Нокс не мог не обратить внимания, как похорошела и расцвела Вики за один день — на этот раз это не было простой переменой одежды: девушка словно светилась изнутри.
Так расцветают только когда влюбляются.
И совсем уже обидным ударом оказалась для журналиста брошенная ею фраза:
— Брюс Вейн, — заявила она, — это то, что мне нужно!
Вот этого Нокс не ожидал. Что же выходило: она шла к нему за сведениями, а вместо этого… Должна же быть у человека совесть! Или женская гордость, наконец, — чтобы так откровенно в этом признаваться…
Невольно журналист стиснул зубы. Такой поворот событий был ему, мягко говоря, неприятен.
— Я теряю к тебе доверие, — выдавил он. — Я думал, мы с тобой партнеры.
Реакция Нокса поразила девушку: что за муха его укусила? Она нашла и вошла в доверие к человеку, который, возможно, держит у себя ключи к страшной тайне человека-Летучей Мыши, и вместо благодарности должна теперь выслушивать беспричинные оскорбления?
— Для тебя это дело становится слишком личным, — продолжил журналист, и девушка чуть не расхохоталась: «Так вот в чем дело! Нокс снова ревнует!» — И не обижайся. Я просто хочу, чтобы ты делала свое дело, как я — свое.
«Ну разве он не чудак?» — развеселилась Вики.
— Я тоже, — ответила она вслух, посмеиваясь над всем мужским полом с его условностями и ревностью. — И за себя, и за своего партнера.
Уверенность Вики смутила Нокса. Неужели он просто ее недопонял? Но нет — он имел полное право так говорить.
— У нас нет ничего, — напомнил он. — Ни фотографий, ни личной истории, ничего!
— Какая разница! — беспечно отозвалась Вики. Уж она-то знала, что так или иначе все пути приведут ее снова к Брюсу.
Как знать, вдруг Бэтмен — это именно он?
И как же смешно после такого подозрения было ей услышать новую фразу Нокса:
— Забудь о своем Вейне. Мне нужен Бэтмен!
Ну что она могла противопоставить ему, кроме своей интуиции… и кроме зарождающейся любви к этому загадочному, но доброму человеку.
Днем шел дождь. Он был сер и ненавязчив — только тротуары незаметно заблестели, далеко пропуская в себя отражения машин и ближайших домов, да небо стало серым.
Этот дождь напоминал легкую грусть.
И небу надо иногда плакать.
Вики задумчиво посмотрела на светлое грустное небо. Если тайна раскроется сегодня, подумалось ей, то окажется она наверняка светлой и грустной…
Она была одета по-осеннему, в темный берет и неброский жакет. Светлые прямые волосы, концы которых были спрятаны под воротник, делали ее похожей на француженку.
Вики ждала Вейна. Нет, не совсем так — она не собиралась разговаривать с ним — просто хотела увидеть издалека. То, что его мнимый отъезд был лишь отговоркой, девушка не сомневалась.
Она не ошиблась: прошло совсем немного времени, и он вышел. Оглянулся, подошел к машине…
Осторожно, чтобы не попасться ему на глаза, Вики перебежала через дорогу и села в свой автомобиль.
Куда ехал Брюс? Что за странная тоска была написана на его лице?
Не спуская глаз с его машины, Вики включила зажигание.
Следить за Вейном было легко — даже если он и заметил «хвост», что было крайне сомнительно, то решил, видимо, просто игнорировать это обстоятельство.
Если бы можно было заподозрить его автомобиль в обладании чисто человеческими свойствами, Вики сказала бы, что он ехал задумчиво.
Тем временем дождь стихал, уступая место вялому белесому туману. Он не был зловещим, как вечером — наоборот, затушевывал особо нахальные краски реклам, сглаживал все острые углы.
Таким размытым мир кажется, когда смотришь на него сквозь слезы.
Готэм был на удивление тих и малолюден — или Вейн специально выбирал такие места?
Плыли мимо дома и целые кварталы, пока, наконец, автомобиль Вейна не сбавил ход и не причалил к мокрому блестящему тротуару.
