– Нет, я тебя одну никуда не отпущу. Ну, вот скажи, чтобы ты делала в прошлый раз без меня?
– М-м-м… – замялась девушка.
– То-то же, – шутливо погрозил пальцем юноша. – И не нужно говорить об этом так, будто все твои авантюры не опаснее прогулки по городу.
– Твои? – переспросила Анна. – Уже давно можно сказать, что они стали нашими.
– Согласен, – кивнул юноша.
Темная эльфийка любила отыскивать захоронения богатеев, как людских, так и своих соплеменников, а затем наносить визит этим самым толстосумам. Лежа под песком и каменными плитами они не могли посмотреть на Анну свысока, отмахнуться от нее презрительным жестом или попросту выставить за дверь непрошеную гостью. И этим девушка пользовалась.
На востоке важных и состоятельных при жизни персон хоронили соответствующим образом. Для этого создавались отдельные фамильные склепы, которые строились прямо посреди пустыни. Некоторые гробницы со временем становились заброшенными. То ли песчаные бури делали свое дело, то ли просто к усыпальницам забывали дорогу из-за постоянно меняющегося ландшафта пустыни. Память предков вместе с грудами тяжелых украшений, золотой посуды и драгоценных камней оказывалась глубоко под песком.
Большинство гробниц располагались недалеко от поселений, и в связи с этим хорошо охранялись, но были и такие, до которых добраться без проводника, знающего, за какой скалой свернуть направо, а за каким холмом налево, могли лишь опытные следопыты и охотники за сокровищами. Забытые среди безграничных песков склепы не нуждались в живой охране. Пустыня невольно сама защищала покой усопших, отпугивая горе-вора жутким зноем, ядовитыми насекомыми и змеями. Однако люди, жадность в которых гасила остальные чувства, все же находились. Многие сложили головы среди раскаленных барханов в поисках золота мертвых.
Оказавшись в склепе какого-нибудь разжиревшего торговца или видного придворного, Анна не брала оттуда никаких сокровищ, кроме тех, на которых стоял фамильный герб. Таковыми предметами обычно являлись небольшие парадные щиты, массивные подвески, перстни, иногда встречались и золотые кубки, на которых было выгравировано изображение. Именно такие драгоценности и коллекционировала эльфийка.
Порой девушке нужны были деньги, и не малые, для второй ее страсти, о которой, впрочем, как и о первой, дядя не имел ни малейшего понятия. Лишь тогда Анна брала из гробницы немного побрякушек.
Дядя никогда не выделил бы и затертой монеты на вторую слабость эльфийки. А ею являлся лурагент, белоснежный порошок, после вдыхания которого привычный мир начинал восприниматься слегка по-другому. Лурагент считался наркотиком и был запрещен к употреблению и распространению, однако строго за этим не следили, особенно на востоке, где Широколистная Лурагентия в больших количествах произрастала вдоль реки. Именно из этого растения и производился столь полюбившийся многим волшебный порошок.
Эрн знал, что во многом Анна относится к своим прогулкам по чужим усыпальницам с такой легкостью из-за дяди. Да, если ее поймают, то будет скандал, но, скорее всего, девушку отпустят, а не казнят.
Придется за все извиниться и хорошо заплатить. Эльфийка как-то не думала о том, что расхитительницу гробниц могут пристукнуть прямо на месте, а уже потом начать разбираться, кто такая и зачем она полезла беспокоить кости усопших. Ну а уж про муки совести, которые Анна не испытывала отродясь, говорить, думаю, не имеет смысла.
– Пока ты будешь навещать дядю, я схожу в лавку к Тараку и заберу необходимый инвентарь, который понадобится сегодня для нашего дела. Ко всему прочему я заказал несколько метательных ножей и хорошую дубинку.
– Мы собираемся кого-то убивать? Зачем оружие? – удивилась девушка.
– Мы идем не на войну. Оно не понадобится, если, конечно, мертвые еще не научились вставать из могил и защищать побрякушки, которые похоронили вместе с ними.
– Знаю, знаю, ты противница оружия и насилия. Все же, дубинка подойдет скорее не для «убивать», а просто «бить». В прошлый раз мы могли потерять не только сумки с украшениями и инструментами, но и свои жизни. Именно тогда нас и спас кинжал, про который ты мне говорила, что не стоит его брать, это лишний вес и лишнее место.
– Ну, хорошо, – согласилась Анна, примирительно поднимая ладонь.
– Мы достанем то, что ты хочешь получить для своей коллекции, – мягко улыбнулся юноша и взглянул на яркую птицу, которая сидела в клетке под потолком.
– Покорми Кикки, – заметив взгляд собеседника, проговорила девушка, – а я пока переоденусь. – Она подошла к шкафу и достала оттуда черное платье.
Эльфийка повесила его на ширму, за которую даже не подумала заходить, и начала раздеваться. Тонкий халатик спал на ковер, и Эрну стало уже не до птицы.
– Кикки все еще голодный, поторопись, – сдерживая улыбку, проворковала Анна. Как же она любила подразнить принца.
– Сейчас, сейчас, я почти нашел, чем утолить голод бедной птички, – ответил Эрн, любуясь обнаженной собеседницей. Больше всего ему нравились ее длинные тонкие ноги. Принц не знал и никогда не спрашивал, сколько эльфийке лет, но выглядела она лишь немного старше его самого.
Девушка надела платье и подошла к клетке, застегивая последние пуговички.
– Не хочет он тебя кормить, ух, какой нехороший. – Она просунула пальчик между прутьев и погладила головку Кикки. Птичка защебетала в ответ.
Анна взяла со шкафа черную шляпку с вуалью и объявила о своей готовности.
Эрн наконец-то опомнился. Он покормил пташку, переоделся в свободные темные штаны и белую рубаху. Сверху накинул куртку, под которой легко можно было спрятать оружие.
Пока юноша собирался, Анна сняла с шеи подвеску в форме черной ящерки. Голова рептилии являлась крышкой, а тело – сосудом, о содержании которого вы, возможно, уже догадались. Конечно же, так близко к сердцу эльфийка хранила самое дорогое – лурагент. Она высыпала узенькую дорожку белого порошка на запястье, наклонила голову и вдохнула леденящее ноздри волшебство.
– Ох, – нежно выдохнула девушка и на пару мгновений закрыла глаза. Ее длинные ушки, которые забавно торчали из-под шляпы, едва заметно дрогнули. Анна слегка запрокинула голову, улыбнулась и открыла глаза. Теперь день обещал быть гораздо лучше и ярче. Темная эльфийка убрала остатки порошка из-под носа, поправила шляпку и выпрямилась.
– Ну, теперь точно все.
– Я тоже готов, идем. – Эрн окинул спутницу взглядом. – Платье на тебе – просто загляденье.
– Вот видишь, ты отвел взгляд, значит не загляденье, – спустя несколько мгновений пожаловалась Анна. – А когда я без платья, тогда действительно загляденье. Кикки чуть не умер от голода!
