— Она будет делать то, что мы хотим. Когда время придет, она станет ключом к двери, которую мы должны открыть. Вот для чего она создана. И если она окажется неподходящей, замена будет готова.
— Конечно, если мы добьемся, чтобы они оставались ментально стабильными, — ответил Фуюцуки, — DAGON вызвал гораздо больше аварий, чем другие проекты, — он запнулся, — Почти.
— Источник сейчас не защищен, — сказал Гендо. — Ни один дурак не должен натолкнуться на него. — Он встал. — Я отправляюсь к своему «начальнику». — Второе Дитя прибудет до следующей атаки?
— Наши разведчики докладывают, что он еще не проснулся, хотя шевелился. И когда он проснется… он будет еще долго плыть. Не хотел бы я жить в Торонто в этом году, — сказал Гендо, направляясь к двери. — Было бы много проще, если бы мы могли просто изолировать его, но…
— Даже мы имеем свои пределы. Все имеет свои пределы, — сказал Фуюцуки, — Мы должны помнить об этом, если не хотим свернуть себе шею.
— Человечество существует, чтобы переступать через свои пределы. Меня ими не сдержать, — Гендо закрыл за собой дверь.
Фуюцуки покачал головой.
— Это работа молодых — разбивать свои головы о стены, которые не могут быть пробиты. Но кто из нас прав… покажет история, — он направился к двери, пробормотав про себя. — Если сама история все еще будет существовать в конце.
Скрипели блоки, трещало дерево, пока дюжина рабочих поднимала и затаскивала тяжелый музейный экспонат в большой деревянный ящик. Звук их работы разносился по пустынным и темным холлам музея, отражаясь от стен, блуждая между колонн, мрачным эхом возвращаясь из темноты, заставляя рабочих нервно оглядываться.
— Неужто кто-то купил эту хреновину? — спросил один из рабочих, глядя на отвратительную восковую фигуру в ящике.
— Не поверишь. Заплачено сто миллионов баксов за этого безобразного сукина сына, — ответил другой.
— Да они были готовы продать его за колу и пакет чипсов, лишь бы избавиться, — добавил еще один рабочий. — Проклятие, от этого урода меня в дрожь бросает.
Бригада рабочих, быстро перекусив, снова взялась за молотки. От каждого удара молотка они вздрагивали, как будто боялись разбудить спящее в ящике чудовище. Наконец после нескольких минут нервной работы ящик был заколочен, и рабочие быстро направились к выходу из музея, стараясь оказаться как можно дальше от этого экспоната.
Когда массивные двери музея со скрипом закрылись, им почудился тихий стон.
* * *
Гендо сидел за столом, внимательно изучая карту тихоокеанского бассейна на мониторе своего МАГИ-терминала. Карта выглядела необычно. На ней не была обозначена ни суша, ни вода, хотя имелась схема погоды, и было отмечено несколько городов. Множество участков в северном районе Тихого океана были обведены, несмотря на тот факт, что там не существовало ни единого дюйма земли.
Четыре снежных бурана в Восточной Сибири, Аляске и северной Канаде были также отмечены. Рой расположенных близко точек проделывал свой путь вдоль побережья Мексики на север, а еще одна мерцающая точка расположилась где-то рядом с границей Соединенных Штатов и Канады в штате Монтана.
Вошел Фуюцуки.
— Я все же думаю, это ошибка, — сказал он.
Гендо не надо было спрашивать, о чем идет разговор, за прошедший день они уже раз сто обсудили эту тему.
— Все готово. Нет смысла ждать его пробуждения, когда мы можем доставить его сюда, вместо того чтобы тащить наши ЕВЫ до Канады, молясь, что бы он решил обосноваться поблизости от доступного источника энергии. На этот раз Киил полностью со мной согласен. Они договорились о дополнительном субсидировании, поэтому у нас не будет ни в чем недостатка.
Фуюцуки сел на стул, стоящий перед столом Гендо.
— Нам надо послать группу в Канаду как можно скорее. Я получил данные разведки от V-5. Трое путешественников, пропавших на Аляске неделю назад, вчера найдены замершими в сугробе в Северном Квебеке. Это означает, что…
Гендо покачал головой.
— До тех пор пока мы не будем уверены, что переносные источники энергии смогут функционировать в условиях Арктики, мы ничего не сможем поделать с ним. Американская база завершит испытания через несколько дней. Тогда и посмотрим. Возможно, он даст им настоящий бой. Кроме того, к нам скоро прибудет гость, и я хочу посмотреть, на что способен Второй ребенок, прежде чем послать их троих на задание.
— И как ты намерен сделать это? Мы не нашли еще других, и если мы промедлим слишком долго с Воздушным Бродягой, кто-нибудь из них проснется сам.
Гендо пожал плечами
— Сомневаюсь, что он будет спать до нашего прихода. Но если так случится, мы проведем боевые учения. Пилотам надо повышать мастерство. А теперь, взгляни сюда и скажи, все ли я учел.
* * *
— Эй, Кадзи, что разглядываешь?
Аска неожиданно возникла у него за спиной, обняв его за шею, как это делают все влюбленные. Хотя Кадзи сказал бы — как осьминог. Она посмотрела на фотографию в его руке, и была шокирована, увидев молодого ухмыляющегося Кадзи в обнимку с двумя девушками.
— Кто эти двое? — спросила она, раздельно произнося каждое слово.
— Ревнуешь? — ухмыльнулся Кадзи.
Аска надула губки и положила голову ему плечо.
— Конечно! Я ревную к любой женщине, положившей глаз на моего Кадзи.
Он рассмеялся и взъерошил ее волосы.
— Я забыл с кем говорю, моя Госпожа. Эти две леди — мои старые друзья. Пьяная — Мисато. Трезвая — Рицуко.
Мисато… где-то она слышала это имя.
— И пока они обе отчаянно добивались тебя, ты остался непреступен и сказал им, что ждешь дня, когда встретишь свою настоящую любовь? — спросила Аска.
— На самом деле, я встречался с пьяной, — рассмеялся Кадзи.
Если бы Кадзи в этот момент взглянул на Аску, то увидел бы, как по ее лицу проскользнула тревога и озабоченность.
— Ты? — переспросила она.
— Да, некоторое время. Затем молодость пролетела, и мы расстались. У нас были разные взгляды на карьеру…
— Понятно, — Аска немного расслабилась и вздохнула. — Ты… все еще… ну ты понимаешь.
— Люблю ее?
Аска съежилась.
Кадзи пожал плечами.
— Вроде бы она закончила скверно, поэтому, наверно, я ненавижу ее.
Аска мгновенно повеселела.
— Но, — продолжал Кадзи, — мне хочется надеяться, что мы все еще друзья. Хотя бы отчасти.
— Она не ценила тебя так, как ценю я, — промурлыкала Аска, стараясь, чтобы ее голос звучал соблазнительно. Но слова из уст четырнадцатилетней девочки не очень-то действовали на Кадзи.
