— Почему они дают себя убивать, словно овцы? — удивленно спросил Конан. — Аквилонцы никогда не были трусами…
— А что им еще остается, — проворчал Гуго, — они и есть овцы. Против этой твари бессильны мечи и копья. Когда чудовище прыгнуло на меня, я успел рубануть его Трипамадором, и мой славный булатный клинок переломился, словно сухая палка… Три тысячи подземных огней, эта нежить задрала моего коня!
— А что с Драганом?
— Храбрый рыцарь пытался укрыться за спинами своих воинов, но не преуспел. Мыслю, куски его тела валяются где-то там, среди прочих. Славный гуляш, однако, приготовил себе на закуску медный демон!
— Клянусь дубиной Крома, он поплатится за то, что перебежал мне дорогу и первым достал королевского прихвостня!
Пудолапый только покачал головой.
— Остуди пыл, киммериец, — сказал он, — я тоже не привык уступать поля, но если на тебя наезжает осадная башня — умереть под ее колесами не такая уж большая честь для опытного воина. Лучше подумай об отходе. Никто не скажет, что это трусость.
— Ба! — воскликнул Конан, весело оглядывая рыжего великана. — Что это с тобой, Гуго? Видать, камень из моей пращи здорово встряхнул твои мозги, если ты заговорил об отступлении! Ладно, не рычи, сейчас не время для ссоры. Лучше помолись Митре и приготовься умереть: позади нас только узкое ущелье, запертое отвесными скалами.
— Что ж, умирать так умирать, — сказал Пудолапый неожиданно спокойно. — Палица и арбалет при мне, так что еще немного повоюем. А там… Что ж, не век нам топтать эту землю.
— Вот это мне нравится, — хлопнул его по плечу варвар, — я хоть и не спешу на свидание с Нергалом, но всегда готов к этой встрече. Что это там булькает, хотел бы я знать?
Странные звуки доносились из-за опор портала, оттуда, где стояли каменные чаши. Пригнувшись, Гуго и Конан поспешили к той, что располагалась справа, и с удивлением увидели, что дно чаши медленно наполняется темной жидкостью. Пудолапый опустил в нее свою железную рукавицу, поднес к лицу и понюхал.
— Кровь, — сказал он растерянно, — разрази меня молния, это кровь…
Отчаянный крик Пленси, раздавшийся сзади, заставил их обернуться. Гриб лежал навзничь и из последних сил отбивался от навалившегося на него пикта. Каменный нож дикаря был в двух пядях от шеи следопыта.
Конан прыгнул, выхватывая из-за спины клинок, и вонзил его между лопаток нападавшего.
— Откуда он взялся? — спросил варвар, отпихивая ногой тело и помогая Скурато подняться.
— Из воздуха! — прохрипел Гриб. — Возник прямо на насыпи посреди этих нергальих ворот!
Конан снова выглянул из-за вала и убедился, что пикты продолжают справлять кровавую тризну в двух полетах копья от древней постройки. Может быть, один из дикарей незаметно подобрался сюда и…
Он не успел додумать свое предположение. Воздух между опорами портала задрожал, словно над горячим песком, и из марева возникли два полуголых дикаря. Потные тела украшала замысловатая татуировка, каменные топоры угрожающе занесены… Оба тут же упали мертвыми, пронзенные мечом варвара.
— Тень… — услышал Конан у себя над ухом испуганный всхлип Скурато. — Посмотри, киммериец, ее больше нет!
Солнце светило со стороны долины, и тень древней постройки еще недавно тянулась назад, падая на близкие скалы. Сейчас она исчезла.
— Гуго был прав, — пробормотал Конан, — в этих камнях заключена темная сила, и она проснулась. В чашах появилась кровь. Но что-то должно было разбудить чары… Кровь…
Он вдруг хлопнул себя по лбу:
— Ну конечно! Этот волк-оллах не зря устроил здесь побоище! Ему нужна свежая кровь… Гуго! Во имя Крома, Митры и наших задниц, разбей чаши!
Пудолапый не заставил себя упрашивать. Громко ухнув, он обрушил на зловещую купель свою тяжеленную палицу. Камень треснул и раскололся, темная, почти черная жидкость, булькая, потекла из разлома, быстро впитываясь в сухую землю.
Страшный рев донесся с бранного поля.
— Ага, — воскликнул киммериец, — не нравится! Круши вторую, приятель!
Прежде чем великан расколотил вторую чашу, из марева между камней выпрыгнули еще трое пиктов. Одному Конан снес голову, из второго вышиб дух крепким ударом кулака в грудь, а с третьим расправился Пленси, отомстив за свое недавнее унижение.
Как только осколки второй чаши опустели, жуткий вой повторился.
— Кажется, мы испортили ему требу, — довольно пропыхтел Гуго, снова устраиваясь за своим арбалетом. — Только поглядите, что там делается!
Среди пиктов произошло заметное смятение. Оставив в покое свои жертвы, они сгрудились посреди долины, яростно размахивая топорами и указывая в сторону древнего Святилища. Потом, повинуясь неслышной команде, ринулись вперед…
— Эй, Скурато, ты видишь волка? — спросил Пудолапый.
— Нет. Только, сдается мне, нам хватит и этой орды. Их десятка три…
В это время где-то на краю долины, среди деревьев, протрубил боевой рог.
— Боссонцы! — радостно завопил Пленси. — Это сигнальщик Нунца!
— Видать, Гарчибальд уговорил-таки его идти нам на помощь, — пробасил Пудолапый с явным облегчением. — Но как они преодолели Темный Провал? Не иначе, барон научился летать по воздуху и остальных перетащил.
Чтобы лучше видеть, Конан взобрался на насыпь. Орда дикарей остановила свой бег и неуверенно топталась в полете стрелы от портала. Вдали виднелась цепочка боссонских стрелков, идущих вперед с луками на изготовку, а к ним, ища спасения, во весь опор мчались десятка два уцелевших аквилонских всадников.
Если стрелки Нунца, вняв уговорам Беспалого, и подоспели на помощь следопытам и Конану, желая встать между ними и посланцами короля, то, завидев пиктов, боссонцы мигом позабыли о междоусобных распрях: пикты были общим врагом, коварным и безжалостным, заставляющим вспомнить, что Боссонские Топи все же форпост Аквилонии, и долг каждого жителя Свободных Земель — сражаться с дикарями до последней капли крови. Поэтому лучники дали залп поверх голов остатков отряда Драгана и, расступившись, пропустили всадников за свои спины.
Залп был весьма успешным: тяжелые стрелы легко пробивали плетеные щиты, и с десяток пиктов упали на землю.
— Вперед! — гаркнул Пудолапый. — Посчитаем им черепушки!
И вдруг осекся.
Дикари расступились, из-за их спин вылетел медношерстый волк и огромными прыжками помчался к порталу.
— Назад, киммериец! — завопил Пленси. — Его не взять мечом!
Конан по-прежнему стоял на валу, сжимая в руке клинок. Мускулы варвара напряглись, ноги слегка согнулись в коленях — он неотрывно следил за приближающимся чудовищем, готовясь к схватке.
