Стефан Корджи - Ночные клинки

Конан бросил быстрый взгляд на лица громил из банды Яма — они казались изрядно разочарованными. Похоже, «курочки» императора здесь не пользовались успехом. Уходя, бандиты бросали жадные взгляды на дрожавшую Бхилату.

Руки Конана были свободны, ноги тоже. Среди стражи возникло некоторое замешательство, и киммериец им тотчас же воспользовался. До трона было не более десятка шагов — пара прыжков для такого, как Конан — и потому северянин сорвался с места, словно застоявшийся жеребец.

Оказаться рядом с этой вставшей на задние лапы крысой, вырвать из-за пояса слишком благородный для подобной мрази клинок, и… тут-то мы и увидим, каково ставить на колени Конана из Киммерии!

Eгo попытка провалилась тотчас же. Тело рванулось вперед, а ступни как будто приросли к полу. Киммериец насилу успел выбросить вперед ладони, смягчая удар. Со всех сторон грянул грубый хохот, ухмыльнулся и Велед.

— Никто не может приблизиться к нашему трону без соответствующего разрешения, — надувшись от гордости, пояснил он разъяренному киммерийцу. — Заклинание нехитрое, но полезное.

— А кто же это его наложил? — как можно более спокойным голосом поинтересовался Конан, словно в тот миг ничего более важного для него не существовало. Ему, первоклассному взломщику, довелось сталкиваться с подобным чародейством только один раз — но там такое же заклятие охраняло настоящую сокровищницу, полную золота и иных ценностей. Маги — знал Конан — крайне неохотно налагают подобные чары, разве что за огромные деньги. Конан сильно сомневался, что его величество император заплатил за это хотя бы ломаный грош.

— Есть много разумных волшебников, что желали бы оградить от неприятностей себя и своих родственников, — последовал напыщенный ответ. — В качестве платы они исполняют различные наши мелкие пожелания — покорно, как и положено подданным.

— Понятно, — невозмутимо заметил киммериец, ободряюще подмигнув несчастной Бхилате, как будто бы все шло именно так, как он, Конан, и рассчитывал. — А позволено ли будет мне узнать у великого повелителя, зачем же я понадобился вашему величеству?

Конану пришлось приложить немало усилий, чтобы слова его звучали серьезно. Судя по всему, северянину это удалось.

— Мы хотели бы нанять прославленного взломщика Конана Киммерийского, — ухмыльнулся Велед. — Правда, наличными мы не платим. У нас в руках жизнь этой девчонки, — он вытянул руку, указывая на Бхилату, и девушка немедленно взвизгнула, — а, кроме того, еще и твой дружок, Хашдад. Он тут, за стеной, в соседней камере. Ты можешь увидеть его. Так вот, они оба выберутся на свободу живыми и невредимыми, если только ты исполнишь одно наше поручение.

— Какое же именно? — Конан постарался, чтобы его голос звучал как можно более спокойно. Значит, и этот несчастный простак Хашдад у них! Что ж, этого следовало ожидать.

— Не знаю, доводилось ли тебе бывать в Вендии — судя по твоей речи, едва ли — но, быть может, тебе доводилось слышать о столице Вендии Айодхье и о главе тамошней Гильдии Воров по имени Тайджи?

— Тайджи? Тайджи… — медленно проговорил Конан, поднимая глаза к потолку. Да, и до Турана, и до Шадизара докатывались странные слухи о жестоком повелителе воров вендийской столицы. Он правил железной рукой, уничтожая всех, кто мог бы составить ему конкуренцию. Если хотя бы половина того, что говорилось об этом человеке — правда, то связываться с ним было бы смертельно опасно — даже для него, Конана. — Ну, так и что с этим Тайджи?

— Он — в отличие от нас — очень, очень грубый и жестокий человек. — Бр-р-р! — Велед поморщился с деланым отвращением. — Надеясь принудить нас к сдаче, он похитил нашу дорогую племянницу, Лиджену. Верни ее — и твои друзья будут выпущены на свободу целыми и невредимыми. Нет, — он развел руками, — то, сам понимаешь, нам придется поступить с ними немного нехорошо. У нас очень опытный палач, он не допустит, чтобы они умерли слишком скоро. Ну, девочке придется иметь дело с моими крысками, а потом… Четвертование и кипячение в кислоте. Да, пожалуй, именно так. Кипячение. В кислоте, — Велед удовлетворенно покивал головой.

Конан стиснул зубы и выругался про себя. — Мы даем тебе две седьмицы. Если ты не появишься по истечении этого срока, я буду считать, что ты либо погиб, либо сбежал. В обоих случаях твоих друзей ждет печальная участь.

— Две недели! Но до Айодхьи от Бодея самое меньшее три дня езды! — воскликнул Конан. — Я справлюсь с этим делом, будь у меня немного больше времени!

— Две недели, — сухо повторил Велед, сжимая тонкие губы. — Две недели и ни днем больше. Ты все понял? А теперь иди. Наверх тебя проводят.

— Постой, император! Сперва я хотел бы увидеть Хашдада. Я хочу быть уверенным в том, что он жив!

— Разумно, вполне разумно, — заметил Велед и трижды хлопнул в ладоши. — Эй, проводите киммерийца к камере!

На Конана вновь надели наручники. Похоже, император Велед хорошо понимал, с кем имеет дело, и что этого человека нельзя оставлять свободным даже на краткий миг.

Киммерийца провели длинными и низкими коридорами подземной крепости. Тюрьма, к удивлению северянина, оказалась совсем рядом с тронным залом его величества.

Хашдад был жив. Он сидел, забившись в дальний угол; посреди камеры зеленела громадная лужа, в которой шевелились какие-то отвратительные черви толщиной в палец.

— Это пиявки, — с преувеличенной готовностью пояснил варвару охранник, хотя Конан ни о чем не спрашивал. — Стоит хоть одной в тебя впиться — хана! За первой остальные подтягиваются. За час всю кровь высосать могут. А боль такая, что людишки сами себе горло перерезают…

Конан окинул мерзко хихикающего стражника холодным взглядом. Именно так он и умрет, когда киммериец доберется до этой подземной клоаки и наведет здесь свой порядок.

— Две недели! — бросил Конану на прощание его величество император. Бхилата билась в рыданиях — а Велед смотрел и смотрел на ее нагое тело, распростертое на полу…

Так эту сцену и запомнил Конан, когда его уже вели к выходу.

Когда киммериец оказался на поверхности, он был уже спокоен и холоден, словно северная скала. У него было много дел. И первое из них — украсть коня. А еще лучше — двух. До Айодхьи путь неблизок.

Готовых к скачке лошадей выводили из конюшен расторопные грумы. Великолепные кони стоили целое состояние каждый; его светлость лорд Тайджи, владыка всех воров Айодхьи, питал необъяснимую слабость к породистым лошадям. Коллекционирование их было его страстью — и притом весьма дорогостоящей. Но достопочтенный лорд (неважно, что данного титула ему никто не присваивал!) мог позволить себе многое — ибо дань со всех без исключения мошенников Айодхьи поступала исправно. А кто задерживал, тот без проволочек отправлялся в мир иной, и обреченного спасти уже никто не мог — ни мечи, ни колдовство. Все в Айодхье это прекрасно понимали. Даже его величество король Вендии…