— Слышал, — кивнул Зигмар. — Это говорили и о берсерках-тюрингах, только все это выдумки, как оказалось.
Отец покачал головой:
— Я сражался с норсами, сын мой. И своими глазами видел, какие кровавые расправы чинили они над людьми, Марбад говорит правду. Это варвары без чести и совести.
— Значит, мы изгоним их с земли людей, — решил Зигмар.
— А он храбр, надо отдать ему должное, Бьёрн! — рассмеялся Марбад.
— Идею можно воплотить в жизнь, — упорствовал Зигмар. — Эндалы и унберогены — союзники, еще отец сражался бок о бок с черузенами и талеутенами. Такие союзы станут отправной точкой в деле объединения племен.
— А как быть с тевтогенами и остготами? — спросил Бьёрн. — С азоборнами? С бригундами? С остальными?
Зигмар отпил большой глоток пива и ответил:
— Пока не знаю, но при желании способ найдется. Словом или мечом я привлеку на свою сторону племена и выкую державу, достойную тех, кто придет после нас.
— Мечты твои велики, мальчик мой, истинно велики! — воскликнул король Марбад и гордо похлопал Зигмара по плечу. — Если боги будут к тебе благосклонны, ты можешь стать величайшим из нас. А теперь расскажи мне о том, что случилось на Астофенском мосту.
Глава шестая
Встречи и расставания
Король Марбад неделю провел у унберогенов. Наслаждаясь гостеприимством короля Бьёрна и жителей Рейкдорфа, эндалы рассказывали легенды запада и повествовали о борьбе с ютонами и бретонами. Земля в устье Рейка была лакомым кусочком, и на эту плодородную почву претендовали целых три племени.
— Почему Марий ушел и не стал биться с тевтогенами? — как-то раз, ужиная вместе с отцом и Марбадом, спросил Зигмар.
— Во время первого сражения Артур разбил Мария, — объяснил Марбад, — а король ютонов не тот человек, которому нравится, когда его побеждают. Тевтогены — жестокие воины, но они дисциплинированны и многому научились у гномов, которые помогли им вгрызаться в ту проклятую гору.
— Гора Фаушлаг, — проговорил Зигмар. — Просто невероятно.
— Точно, — согласился Бьёрн. — Когда смотришь на нее, кажется, что лишь боги смеют жить так высоко.
— Ты ее видел? — удивился Зигмар.
— Один раз. Мне кажется, что она касается небес. Самая высокая гора из тех, что не входят в гряду.
— Юный Зигмар, твой отец верно подметил, — сказал Марбад. — У человека, живущего столь высоко на громадной горе, меняется взгляд на вещи. Некогда Артур был достойным человеком, благородным королем, но, взгромоздившись на гору и оттуда глядя на землю, он стал алчным и захотел завладеть всем, что мог охватить его взор. Он повел своих воинов на запад и в великом сражении на берегу разбил армию Мария и оттеснил ютонов южнее устья Рейка. Следом явились каменотесы, построили башни и высокие стены. В течение нескольких лет дюжина этих сооружений выросла на земле, некогда принадлежавшей ютонам. Нужно признать, что Марий — хороший военачальник, его охотники-ютоны мастерски владеют луком и стрелами, но даже их одолела хитрость Артура. Чтобы выжить, им пришлось перебраться южнее.
— В твои земли, — закончил за Марбада Зигмар.
— Верно, в мои земли. Но у нас есть Замок Ворона, и нас не так просто оттуда выгнать. Мы все еще владеем землями севернее устья и будем сражаться за них. Но и они не отступят. У них выбора нет, ибо в прибрежных землях едва ли можно вырастить хоть что-то.
— Наши мечи в твоем распоряжении, брат, — пообещал Бьёрн, пожимая руку Марбада.
— Спасибо, они нам понадобятся, — кивнул Марбад. — А если здесь будет нужда в отряде Вороновых шлемов, они придут к тебе на помощь.
Зигмар смотрел, как Марбад с отцом клянутся помогать друг другу, и понимал, что через такие союзы может воплотиться мечта об Империи. С тяжелым сердцем вышел он проводить Марбада.
Солнце стояло высоко, звонким и ясным было весеннее утро. В воздухе все еще стоял отголосок зимних холодов, но в каждом вздохе чувствовалось обещание лета. Отряд Вороновых шлемов в темной броне уже проехал через врата Рейкдорфа, сбоку от всадников шли волынщики, в высоте гордо реяло знамя короля.
С недовольным ворчанием Марбад взгромоздился на коня: негнущиеся суставы усложняли эту задачу.
— Да, прошла молодость, — вздохнул он и расправил плащ, удобнее пристраивая ножны с дивным мечом Ульфшард.
— Мы уже не те, Марбад, — подтвердил Бьёрн.
— Верно, но такова жизнь, брат. Старики должны уступать дорогу молодым, да?
— Полагаю, так и должно быть, — согласился Бьёрн, бросив на Зигмара пытливый взгляд.
Марбад повернулся к сыну друга и, наклонившись, протянул ему руку со словами:
— Прощай, Зигмар. Надеюсь, однажды ты осуществишь свою мечту. Только вряд ли мне суждено дожить и увидеть твою Империю.
— Надеюсь, что увидишь, мой господин, — сказал Зигмар. — Я не знаю более верных союзников, чем эндалы.
— Так ты еще и льстец? — рассмеялся Марбад. — Далеко пойдешь! Ты уговоришь всякого, кого не сможешь победить.
Король эндалов развернул коня, проехал в ворота и присоединился к ожидавшим его воинам. Отряд двинулся в долгий обратный путь, а собравшиеся горожане провожали их пожеланиями доброй дороги.
Всадники переехали реку по Суденрейкскому мосту, проследовали мимо строящихся новых домов на том берегу Рейка. Рейкдорф разрастался, и работы по возведению новых стен для защиты города на противоположной стороне реки не прекращались ни на минуту.
— Нравится мне Марбад, — обернулся к отцу Зигмар.
— Как же его не любить, — согласился Бьёрн. — Когда-то он был могучим воином. Будь он помоложе, то непременно атаковал бы ютонов и прогнал их прочь. Возможно, для племени эндалов было бы лучше, если бы власть поскорее перешла к одному из его сыновей.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Зигмар.
Бьёрн положил руку на плечо сыну и сказал:
— В волчьей стае вожак всегда самый сильный, так?
— Конечно, — согласился Зигмар.
— Он остается вожаком лишь до тех пор, пока ему хватает сил сражаться с молодыми, — продолжал Бьёрн. — Волки понимают, что однажды их вожак состарится, и тогда ему перегрызут глотку. Иногда главарь чувствует, что кончается его время, и уходит из стаи, живет в одиночестве среди чащи и потом с достоинством умирает. Это ужасно, когда с годами мы слабеем и делаемся беззащитными, превращаемся в обузу. Лучше перейти в мир иной, когда еще остались силы, чем умереть беспомощным. Ты понимаешь меня?
— Да, отец.
— Это непросто. Человек любит власть не меньше, чем прекрасную женщину, но нужно уметь вовремя отказаться от нее. Ничто не вечно под луной, и ужасен тот, кто пытается существовать дольше отпущенного ему срока. Он слабеет и бросает тень на память о былой славе.
