обманывалась. Сейчас перед ней стоял один из самых коварных и хитрых противников в её жизни.
— По-душам… — услышал он только то, что было ему нужно. — А ведь знаешь, у меня получилось за эти годы доказать её существование. Ведь именно душа была проблемой. Она покидала тело и ничто не смогло заставить её остаться. И да, прости. Ты наверное не этого ожидала, уверен, готовилась к битве, а я тут как сопля раскис. Просто понял, что за эти годы мне стало не с кем вот так вот поговорить. Ты хоть как-то можешь меня понять.
— Ты сдаёшься?
— Да. Сделай из этого города что-то достойное. И кажется наблюдатели уже давно не то, что я из них делал изначально. Пока, девочка Антис.
На этой фразе он взорвался. Весь кабинет забрызгало кровью.
— Пока, дядя Ал…
* * *
Флом сидел в своём кабинете, который у него с недавнего времени появился и вновь читал очередной отчёт. Сколько он их перелопатил за последнюю неделю. Ужас! Но с другой стороны и хорошо, что есть что читать. Значит люди работают и работают активно.
После смерти Албума, вся его система, что он так активно выстраивал долгие годы, начала сыпаться как карточный домик. В первую очередь потому, что многие её моменты были подвязаны на его личность. Странная система управления городом. Он ведь осознавал, что после своей смерти, всё посыпется. Хотя смерть для него была не такой актуальной проблемой.
Пусть Флома никто особо не хотел информировать и мягко говоря, относились насторожено. Он всё же смог узнать истинную цель бывшего мэра. Всё-таки тогда тетка из Грависа не соврала. Отец действительно пошёл на всё, чтобы спасти свою дочь. Флом даже задумался, а есть ли у него в жизни что-то, ради чего он способен пойти на такое?
Впрочем такие небольшие философские отступления случались у него не часто. Работы было выше крыши. С помощью всех своих ресурсов, ресурсов Антис и в меньшей степени при помощи Лисов, в Квиске наводились новые порядки. Город активно менял хозяина. Перестрелки стали нормой даже для верхних колец. Но ничего, скоро это прекратится. Стая, лишенная вожака, очень быстро разбегается.
* * *
Очнулся я в полубреду. Состояние было пресквернейшее. При этом осознавал это как постфактум. То есть боли не чувствовал, просто понимал, что мне плохо. Как бы со стороны, когда смотришь на свою машину и видишь, что ещё чуть-чуть и сломается. А потом осознал, что перед отключением, активировал невосприимчивость. За этой мыслью на меня как из обуха вывалились все остальные воспоминания, в том числе и о Мисе. Тут слева от меня что-то громко запищало и в палату кто-то забежал. По потолку уже успел понять, что это именно палата. Так как смотрел я вверх, успел увидеть только одного человека, который видимо смог растолкать всех других. Это… Артифик? Мысль появилась очень спокойно, всё-таки невосприимчивость, это вам не Афабазол, посильнее будет. А потом я снова выключился.
Когда в следующий раз очнулся, то чувствовал себя чуть получше. Но мысль о Мисе появилась так же быстро, как и в прошлый раз. Итог тот же, вновь какая-то хрень слева запищала.
«Эх…» — только и подумал я, ощущая как сознание вновь покидает меня.
Таких эпизодов было ещё три. Целых три раза я просыпался, перед глазами возникал образ падающего тела жены, тут же где-то глубоко внутри что-то начинало ныть, что очень удивительно, невосприимчивость не просто так имеет такое название, а потом отрубался под писк приборов. И вот я очнулся снова и тут же сообразив, что так дело не пойдёт, сконцентрировался на реальности.
«Какой интересные потолок», — попытался сфокусироваться на зрении, — «Интересно, как долго его строили?»
На фоне же, на подсознательном уровне, повторял как мантру: «Не думай, не думай, не думай.»
«Не думать? О ком? Миса… Эх»
Вся эта мысленная битва происходила в полном спокойствии. Я ничего не чувствовал. Лишь понимал, что думать о своей погибшей жене, мне нельзя. И через ещё две попытки, у меня получилось хоть как-то удерживать фокус на реальности. Спустя десять минут лежания на спине, в комнату кто-то зашёл. Попробовать пошевелится не мог, боялся сбить настрой. Сейчас я как канатоходец шёл над пропастью. Упасть вниз, значит позволить мыслям свернуть к ней, а значит отключиться.
— Ты как?
Этот голос я узнаю из тысячи. Именно этот голос я надеялся услышать все эти десять минут, пока лежал.
— Ты не в моей голове? — спокойно спросил я Артифика.
Почувствовал как кто-то положил руку мне на плечо, а потом перед глазами появилась морда двоичного. А двоичного ли? Что вообще происходит?
— Мне очень жаль, Инк.
— Блин… — почувствовал, как падаю в пропасть. А внутри снова что-то защемило.
В следующий раз, когда очнулся, Артифик уже сидел рядом. И видимо супер интеллект что-то да понял, раз не стал извиняться.
— Ты реален?
— Да, — хмыкнул он, — удалось провернуть кое-что.
— наверное, интересная история.
Услышал бы меня сейчас кто-то со стороны, точно бы подумал, что сарказм. Так как голос не сделал никакого эмоционального акцента. Ровный и спокойный, очень спокойный.
— Ты по-прежнему с выключенными чувствами? — понимающе спросил он.
— Да. Еле держусь. Стоит сделать то, чего нельзя и тут же начинает болеть внутри.
Пауза, Артифик осмысливает услышанное.
— Поооонял, — замолчал он, видимо не зная, что сказать, — Может быть чего-то хочешь?
— Ничего, — продолжал я смотреть в потолок.
Пауза, я молчу. Не вижу смысла говорить.
— Мы победили, — неуверенно говорит Арт.
— Круто, — думаю выключи я сейчас невосприимчивость, интонация бы не поменялась.
Снова пауза. И к сожалению, это была не пауза двух друзей. Я так и чувствовал, как он хочет что-то сказать.
— Нужно выплескивать чувства наружу. Хуже, если ты перестанешь это делать. Тогда они будут накапливаться и затвердевать внутри. А потом твоя душа не выдержит такого груза и умрёт.
— Она уже не выдержала, — всё так же отрешенно сказал я ему.
— Хотя бы скажи, где болит?
«Там, где никому не видно…», — подумал я.
На этом друг меня оставил. Понял, что не достучаться. Хотя даже не знаю, друг ли он мне. Каждый раз пытаясь вернуться к воспоминаниям о том, что там случилось, внутри начинало ныть. И я тут же переключался, боясь, что ещё чуть-чуть и отключусь. Так что
