И свершений, которые он мог воплотить в жизнь с ее помощью.
Магнус взмыл вверх, оставив свое физическое тело стоящим на коленях посреди пирамиды. Освободившись от ограничений плоти, его тело стало по-настоящему живым и открылось ощущениям, недоступным и непонятным тем, кто влачил существование в жестких границах материального мира.
«Я выпущу вас из пещеры», — произнес Магнус, но его голос не вышел за пределы пирамиды.
Он легко проник сквозь крышу своего шатра и устремился в ночное небо Агхору, радуясь возможности остаться в одиночестве, без своих подданных и телохранителей.
Над ним величественно и грозно возвышалась Гора.
Магнус поднялся еще на несколько тысяч метров, но вершина Горы все еще маячила наверху.
Он ринулся ввысь сверкающей ракетой, оставлявшей в темном небе извилистый огненный след. Но никто не мог проследить за головокружительным полетом, поскольку Магнус пожелал остаться в одиночестве и скрылся даже от своих капитанов.
Он приблизился к Горе, насколько это было возможно. От искусственно созданных скал и вершин распространялась черная стена нуль-энергии, поставленная с одной лишь целью — сдерживать напор бурлящей и непредсказуемой энергии, скрытой внутри Горы.
Магнус облетел вокруг Горы, с радостью подставляя свое тело, превратившееся в сгусток света, потокам эфирных ветров. Мистики древности называли астральное тело «линга шарира» и считали его двойником материального тела, которого, как они верили, можно вызвать, приложив колоссальные усилия и волю, но зато остаться жить вечно. Их представление, хотя и не соответствовало истине, служило благим целям.
Он продолжал лететь вперед и вверх. Атмосфера становилась все более разреженной, но его тонкому телу не требовались ни кислород, ни тепло, ни свет. Значение имели лишь воля и энергия, а тем и другим Магнус обладал в избытке.
Солнце наверху висело тускло светящимся диском. Магнус, раскинув руки, купаясь в теплых потоках энергии, пронизывающих каждый уголок этого мира, мчался все выше и выше. Планета внизу осталась далеким воспоминанием, а лагерь Тысячи Сынов мерцал в непроницаемой темноте крохотной искоркой.
И вот перед ним развернулась бескрайняя ширь Галактики, расплывчатый поток Млечного Пути, далекие сверкающие звезды и разделявшие их невероятные бездны. На протяжении всей истории человечества мужчины и женщины смотрели на звезды и мечтали о том дне, когда они смогут к ним приблизиться. Но исполнению их мечты препятствовали огромные расстояния, которые разум людей отказывался воспринимать.
И вот теперь возможность овладеть звездами, раз и навсегда подчинить себе Галактику была у него в руках. Он станет архитектором преобразования Галактики. В космосе над ним неподвижно висели корабли Тысячи Сынов: «Фотеп», «Потомок Просперо» и «Анхтауи». Вместе с кораблями-кузницами Механикум, судами Администратума и огромными крейсерами, везущими солдат Гвардии Шпилей Просперо, они составляли его отряд Двадцать восьмой экспедиции.
Здесь, в недосягаемой вышине, купаясь в потоках света и энергии, Магнус был свободен от ограничений земной жизни, хотя многие из них он принял на себя добровольно. Его зрение уже не знало преград, а тело не связывали законы и условности, установленные им самим и его создателем. В отличие от братьев, Магнус помнил момент своего создания и каждое мгновение взросления, а также сознавал узы, связующие его с отцом.
Еще в то время, когда его жизнь зарождалась в раскаленном добела горниле гениальности, он говорил с отцом, вникал в его мечты, созерцал колоссальный размах замыслов и осознавал свое место в них. Как мать разговаривает с нерожденным младенцем, которого носит в утробе, так и Император разговаривал с Магнусом задолго до его рождения.
Но неродившееся дитя ничего не знает об окружающем мире, тогда как Магнус уже знал все.
Десятилетия спустя он вспоминал, как вернулся в мир своего рождения вместе с отцом, как они прошли по забытым путям и исследовали древние тайны. Император щедро делился с ним секретами Вселенной и своей мудростью, не подозревая, что ученик очень скоро превзойдет учителя. Они бродили по раскаленным красным пустыням Меганезии[36] и путешествовали по невидимым тропам, которые первые люди, населявшие эти земли, называли «Линиями песен».[37] В других мирах эти пути назывались «Лей» или «Лунг-мэй» («Вены дракона») и обозначали линии, по которым течет кровь богов, таинственные потоки энергии. Отец рассказывал ему, что шаманы Древней Терры могли прикасаться к этим течениям и черпать силу, недоступную остальным смертным. Многие из них сами стремились стать богами, основать империю и поработить все остальное население.
Император говорил, что эти люди, пользуясь энергией, природу которой не понимали, навлекали на себя и свои народы страшные несчастья. Заметив интерес Магнуса, отец тогда же предупредил его, что нельзя долго странствовать в эфире и подниматься слишком высоко ради эгоистичных целей.
Магнус внимательно слушал, но в глубине души мечтал овладеть этими силами, оказавшимися неподвластными простым смертным. Он был существом света и настолько отдалился от человеческой природы, что уже не мог считать людей своими прародителями. Да, он был намного выше их, но старался не забывать об эволюции и жертвах, принесенных ради его возвышения. Он считал своим долгом и почетной обязанностью ускорить восхождение тех, кто последует за ним, и показать им свет, как сделал это его отец.
В те времена облик Терры быстро изменялся, планета перерождалась в соответствии с повелениями нового правителя, и этот перелом в судьбе человечества ознаменовался возведением сверкающих городов и великих чудес. И самым большим из чудес стал дворец его отца — монумент размерами с целый континент, увековечивший достижения эры Единства. Этот архитектурный материк, построенный на величайших вершинах Терры, стал бесспорным символом Терры в ее новой роли путеводной звезды для всего человечества, сияющим маяком для Галактики, так долго остававшейся во тьме мрачной эпохи.
Магнус изучал древние тексты, собранные его отцом в Либрариус Терра, проглатывая книги со страстью, граничившей с одержимостью. Вместе с братьями он наблюдал за небесами из Великой Обсерватории, оборудованной на самой высокой вершине, и с особой радостью парил вместе с отцом в волнах эфира.
Он с любопытством наблюдал, как Фулгрим и Феррус Манус оспаривают друг у друга первенство в кузнице Терраватт под горой Народной, он обсуждал природу Вселенной с Лоргаром в зале Ленга и встречал остальных братьев по мере их возвращения в мир, где зародилась их жизнь.
