– Вы что же, считали, что я не замечу вашего вмешательства в судьбу инкской девчонки? – без выражения отозвался католик.
– И в мыслях не было, святой отец, – примирительно улыбнулся я, начиная пятнадцатисекундный отсчет. Двенадцать и три секунды про запас.
В последний момент, под влиянием общения с Сапа Инкой, я внес небольшие правки в плетение спасения Куавы. Едва заметные, чтобы мое влияние на цепочку событий умный человек мог бы отследить. А Доминик был умным человеком. И очень подозрительным.
– На этот раз вы перехитрили сами себя, Игорь.
Десять.
Семь.
– Вы останетесь живы.
Пять.
Две.
– Есть способы сделать вас полностью послушным.
Ноль.
Пока старикан буравил меня взглядом вивисектора, я аккуратно влил молоко в кофе. Скривился – сердечко из пены опять не получилось.
Кофе я обычно пью в компании. Появившаяся за спиной видящего Челия вопросительно вскинула брови.
Альдо начал поворачивать голову – слишком поздно. Увлекшись нашей со святым отцом перепалкой, он отвлекся от контроля кого бы то ни было, кроме меня. Но теперь все понял. Правда, сделать уже ничего не успевал.
– Убей ищейку, – сказал я девушке.
Говорил же – отомщу. Нечего было меня тогда в голову пинать!
Глава 23. Пересмотр договоренностей
Одно дело – знать, кто такие защитники, и совсем другое – видеть одну из них в действии. Девушка дернулась всем телом, принимая позу атакующего регбиста, но с места не двинулась. От нее, моментально расширившись на половину кухни, выстрелил эфирный щит. Толкнул Альдо и Доминика подальше от меня – те едва на ногах удержались – и замер, сделавшись непроницаемой стеной. Следующим движением, этаким мягким мазком кисти, Челия оказалась передо мной.
По щиту тут же ударил ситхский аспект магистра. Бесполезно – я уже имел удовольствие ковырять защиту итальянки, дело это бесперспективное изначально. Католик, видимо, тоже пришел к такому выводу. Расслабил кисти, но руки не опустил.
А вот Тень довольно ощерился и перетек в боевую стойку: ноги широко расставлены, обманчиво расслабленные руки подняты на уровень груди. Он уже сделал выбор противника – смотрел только на Челию, уже видя, надо полагать, рисунок их будущего боя. Снимать с меня блокировку, чтобы поставить ее протектору, он явно не собирался.
Доминику хватило ума не лезть в рукопашную со своей магией. Продолжая сверлить меня взглядом, он отступил за спину видящего. Представляю, что за мысли сейчас гуляли у него в голове. Прощелкал, позволил себя обмануть мальчишке! Хотя, может, у него и не было такой тяги к самокритике, как у меня? Может, он сейчас подкармливал свою холодную ярость сценами моих пыток?
Несколько секунд ничего не происходило. Сцена словно замерла, позволяя рассмотреть каждую деталь. Полосу солнечного света, проникающего через окно, и игры пылинок в нем; легкий ветерок, нежно касающийся занавесок; ползущий вверх уголок рта Альдо и спокойное лицо протектора. Медленно двигалась стрелка на циферблате антикварных часов, висящих на стене. Потом фотография «Напряжение» взорвалась движением убойного ролика «Драка».
Отследить, как двое умеющих драться людей обмениваются ударами, довольно сложно. Мастера боевых искусств, может, и смогли бы оценить тот или иной удар, со значением поцокать языками, глядя на блок, и сокрушенно покивать, наблюдая очередную, неудачную, по их мнению, связку. Я так не умел. Поэтому для меня схватка протектора и видящего так и осталась в памяти смазанным пятном. Хотя отдельные элементы боя я все же замечал.
Вот они сошлись на дистанцию, которую любой дальневосточник назвал бы нарушением личного пространства. Вот обменялись первыми ударами – прощупывающими, я полагаю. Вот отступили на шаг – каждый. И вот, наконец, уже без дураков начали драться.
Глядя на них, я чувствовал себя комментатором на спортивном состязании. Каком-нибудь боксе или смешанных единоборствах. Стоял такой, с кофейком и в относительной безопасности, и смотрел, как два человека друг друга лупцуют. В голове сами собой стали рождаться фразы, многократно слышанные по телевизору.
Альдо, что бы он там ни думал о своих умениях, сразу же показал «тенденцию к проигрышу». Его «знакомая нам по прошлым соревнованиям» техника была на голову выше, чем у протектора, но этого было недостаточно. То есть в чистой рукопашке он бы наверняка уделал Челию, однако та пользовалась еще и даром. Никаких атакующих аспектов, «но посмотрите, как умело она использует» эфирную защиту! Часто, вместо того, чтобы блокировать удары Тени или уворачиваться от них, она ставила небольшие щиты, размером не больше кулака. И это к чертям ломало стратегию ищейки.
Вот он получил прямой в скулу, скорее обидный удар, нежели опасный, вот пропустил пинок в голень. Но не сдавался. Начал взвинчивать темп, превращаясь во взбесившегося противника Дона Кихота, и вот уже Челия пошатнулась от сильного удара в плечо.
Доминик тут же ударил своими молниями, которые бессильно опали, столкнувшись с эфиром. Вероятно, он рассчитывал, что от удара девушка потеряет концентрацию и ослабит защиту, но просчитался. Больше атаковать не стал, но продолжил держать аспекты активными и от этого смотрелся довольно забавно. Щуплый, почти лысый старикан в сутане, лицо которого застыло в маске гнева, со светящимися кончиками пальцев. Он реально был похож на сенатора Палпатина во время схватки с магистром Винду. Ну, поприятнее на лицо разве что. Все-таки тут Темная Сторона Силы не корежила своих адептов.
Какой бы у него ни был план вначале, он превратился в прах и пепел. Теперь ему оставалось только дождаться, когда Альдо разберется с предательницей, и тогда уже обрушить всю католическую благодать на в край охамевшего пророка. А я стоял с чашкой капучино в руке, периодически к ней прикладываясь. И подбрасывал в огонь его гнева легкие издевательские улыбки. Наверное, не стоило, но – черт возьми! – я так давно этого ждал.
Пропустив еще один удар, на этот раз в грудь, Челия применила новую тактику. Отступив на полшага, она окружила себя щитами. Множеством голубых, слабо светящихся плиток, которые тут же принялись хаотично кружить вокруг нее. Отличная, кстати, мысль! Попробуй, Альдо, просчитай траекторию движения каждого щита, одновременно уворачиваясь от маленьких, но очень злых кулачков протектора.
Так и оказалось. Пару раз впечатавшись костяшками в плитку, он отступил, даже, кажется, потряс отбитой рукой. Точно потряс! Ухмылка самоуверенного хищника начала понемногу сползать с его лица, сменяясь предельной сосредоточенностью. Дошло, красавец? На каждую хитрую задницу найдется… В общем, нет копья, которое пробивает любые щиты, как и щита, который отбивает все копья.
Однако техника, временно обеспечившая Челии превосходство, была очень энергозатратной. Буквально за десяток ударов сердца лоб девушки покрылся бисеринками пота, лицо раскраснелось, а дыхание стало тяжелым, словно у марафонца перед финишем. Но она продолжала атаковать, раз за разом заставляя своего противника отступать и
