создали государство с чрезвычайно высоким уровнем жизни. Выросли поколения людей, не привыкших жить бедно. Поскольку имели дополнительный источник ресурсов — кредиты. Но вечно жить взаймы нельзя. Объём долга стал слишком велик, долги домохозяйств превысили объем экономики страны — более 14 триллионов долларов. Настала пора платить по счетам.
Конечно, Уолл-стрит пытается лихорадочно отодвинуть свой крах. Но фиктивные финансовые активы, типа деривативов, которыми там пытались заткнуть дыры — это такие активы, под которыми нет реального конечного спроса. Ими можно сколько угодно обмениваться между двумя финансовыми институтами, но продать человеку, конкретному, не получится. А двигатель экономики — конечный спрос. В лице потребителя-обывателя или государства. Это принципиальная вещь.
Что делать? Есть два варианта. Первый — прекратить эмиссию, то есть, выключить печатный станок. И оздоровить экономику. Но в этом случае все финансовые активы — триллионы и триллионы долларов — мгновенно обесценятся. Рухнет вся финансовая система. Это вариант 1929 года, Великая американская депрессия. Но уже в масштабах планеты. Ибо доллар пока — главная мировая валюта.
Вариант второй — устроить гиперинфляцию. Чтобы долги сгорели. Идея замечательная. Грубо говоря, вы должны кому-то 100 рублей, а инфляция в стране составляет 100 процентов. Через год ваш долг превращается в 50 рублей в фиксированных ценах, через два — в 25. А ещё через несколько лет про этот долг вообще можно забыть.
Проблема Америки, однако, в том, что с 1981 года под спровоцированный растущий спрос выстроили мощности. Производившие, как товары, так и услуги. И какой бы вариант не выбрал сейчас Уолл-стрит, гиперинфляцию или выключение печатного станка, спрос неминуемо упадёт. Что делать с этими мощностями?
В 2000 году часть американской экономики должна была исчезнуть. На тот момент — четверть. А в текущем, 2018 году, уже треть. Если не больше.
Что такое уничтожение хотя бы четверти экономики? Это бешеный рост безработицы, страшная депрессия, резкое увеличение социальной нагрузки на бюджет и социальной напряженности в обществе. В Великую депрессию производство в США упало на треть, а потребление — на 50 процентов. Сейчас же потребление может сократиться ещё больше.
Именно поэтому США выпрыгивают из штанов, делая всё, чтобы не дать этой части экономики исчезнуть. Стимулируют банки, производство… И всё равно через 2 — 3 года, а то и раньше, Америка получит кризис масштаба Великой депрессии.
И поэтому они будут искать крайнего. Вот почему есть опасение крупных терактов. Подобных тому, что они организовали в 2001 году.
В тревожные времена надо менять психологию общества, сплачивать его. Лучший способ — внешняя угроза. Для США это не впервые. В 1898 году, чтобы начать войну с Испанией, по итогам которой Штаты отобрали у неё Филиппины и Кубу, американцы взорвали свой собственный броненосец «Мэн» на рейде Панамы. В 1941 году был Пёрл-Харбор. Да, разбомбили японцы. Но руководство США знало о предстоящем налете. Однако допустило атаку. Позарез требовалось изменить настроение общества от изоляционизма (Америка далеко, враг не достанет!) до политики экспансии. Только вывели заранее из Пёрл-Харбор все авианосцы. А солдат не жалко! Трагедия Пёрл-Харбор действительно перепахала Америку…
В начале 60-х — знаменитый инцидент в Тонкинском заливе. Чтобы влезть во Вьетнам, американцы подставили собственный корабль. Это для них норма, так уж они устроены.
И теперь США вновь подошли к порогу, когда нужно что-то решать. Теракт 2001 года оттянул неизбежный финал, но лишь оттянул. И что, они возьмут и в этот раз признают свои ошибки? Мир ждёт новый теракт. И на этот раз требуется что-то масштабное, глобальное и совершенно независимое от них, чтобы свалить на это все последующие проблемы…'
Top Secret
National Security Council
Washinton, D. C. 20550
EYES ONLY
August 20, 2018
From: David Johnston, Deputy Director of the CIA
Subject: Jonathan Rice, Colonel
17/Special
August 20, 2018
_____________________D.S. Johnston
copy: no copies
* * *
Двенадцать дней спустя
28 августа 2018 года. Раннее утро. Дом семьи Асо
В темноте коридора раздался щелчок, и загорелась лампа около двери. В круге света оказались потёртые женские туфли, ботинки Такеши. И синие кроссовки. Такеши включив свет, поставил около стены черно-синий рюкзак. Он глухо стукнул, когда коснулся пола.
Такеши спустился и сел на ступеньку. Взяв кроссовок, он зевнул, тряхнул головой. Потом поправил носок и надел обувь. После того, как кроссовок оказался на ноге, парень проверил затяжку. Надо чтобы она была одновременно плотной, и не стягивала. Кровь должна нормально циркулировать в ступне.
Дома Такеши был один. Матушка отбыла на какую-то конференцию в Киото. Поэтому, когда парень надел рюкзак, он выключил свет и хлопком проверил ключи в кармане.
Когда он вышел из дома, его взгляд почему-то скользнул сначала по крышам домов, а только потом ниже. Такеши запер дверь, убрал ключи в карман, только теперь рюкзака. Чтобы не мешались на бегу, болтаясь в кармане кофты.
Мамина машина стояла около дома. И сегодня Такеши задумал обслуживание и небольшой ремонт, пока Фумико в командировке. Перед отъездом матушки, они побывали в автомагазине и теперь запчасти ожидали своего часа в багажнике.
В шесть утра еще было довольно темно. Небо было только наполовину светлым. И было приятно прохладно. А ещё удивительно тихо. Неприятно тихо. Что-то Такеши стали напрягать тишина и безлюдье.
Лямки рюкзака оттягивали плечи. Потому что в нём лежал блин от штанги на 20 кг. Такеши обошёл соседский дом, вышел на тропинку, идущую вдоль реки. Над водой стоял полупрозрачный дымок. Вдалеке сверкали огни города.
Приближающиеся шаги были приглушённые и раздались, как всегда, около шести. Кото пришёл вовремя. Он ещё ни разу не опоздал. Синий спортивный костюм на нём, уже… он был Кото просторнее, чем две недели назад.
— Привет, — поднял Такеши руку, здороваясь с Кото.
Кото покивал и широко зевнул. Тряхнул головой.
— Аниме? — с лёгкой улыбкой спросил Такеши.
— Ага, — слегка смущённо ответил Кото. — Если интересно, не могу остановиться.
— Днём занят чем? — спросил Такеши.
Кото задумался. И отрицательно помотал головой.
— Часа в два нужна будет помощь, — произнёс Такеши. — Посидеть в машине и подавить на педаль.
Кото с удивлением посмотрел на Такеши.
— Хорошо, — кивнул он и посмотрел вдаль. — Сегодня подальше побежим?
— Да, — ответил Такеши. — Надо же наращивать нагрузку.
Они принялись за разминку. Надо было разогреть связки и мышцы…
* * *
Два часа спустя
Парни сидели на крыльце, уже «остывшие».
— Такеши, а в этом клубе, там… в него много ходит? — спросил Кото.
— Бывает много, — ответил Асо. — Но когда мы придём, уже почти никого не будет.
— Это хорошо, — вздохнул Кото.
— Да, я тоже шум не очень, — заметил Такеши.
Парни посидели, помолчали. Кото опять поймал себя на ощущении, что в компании с Такеши не чувствуется неловкости, когда просто молчишь. Можно, как дальше молчать, так и в любой момент снова заговорить, без неловкости.
— А ты машину будешь ремонтировать? — спросил Кото.
— Ага, — ответил Такеши и показал на машину Фумико. — Вот эту.
— Ты разбираешься в этом? — удивился Кото.
Вместо ответа Такеши вытащил из рюкзака телефон, разблокировал его.
— Вот, — показал он Кото, спустя некоторое время.
Тот посмотрел. Там шло видео. А на нём как раз именно такую машину разбирали. Что-то с колесом делали.
— И ты всё понял? — спросил Кото.
Такеши убрал телефон.
— Тут довольно подробно, — ответил он. — А если что забуду, всегда можно пересмотреть.
Парень взял бутылку с водой, которая стояла на крыльце рядом с ним.
— Такеши, а можно я тоже… — заговорил Кото. — Ну, посмотрю, как это ты делаешь?
Такеши отпил, покосился на товарища. Пожал плечами.
— Да без проблем, — ответил он. — В компании веселее. Да и удобнее.
Он закрутил пробку.
— И раз ты в помощники вызвался, — произнёс он. — Пойдём, позавтракаем.
— А это удобно?
(типично японский вопрос)
— Я дома один сейчас, — ответил Такеши. — Мама уехала в командировку. Так что пошли.
Кото кивнул…
… Такеши, к удивлению Кото,
