установке дополнительного плаката на самой развилке, и он попросил его подготовить, пока они будут в городе. Никогда не удастся все заранее предусмотреть. Ему уже начало казаться, что они постоянно куда-то не успевают и что-то недоделывают. Успокаивала только мысль, что рядом старые друзья и семья.
Мост они проскочили довольно быстро, свернули на Розу Шанину, короткий проулок между основными магистралями города, затем дворами выехали на Новгородский проспект. Главные проспекты Архангельска копировали изгиб Северной Двины, держась параллельно реке. В нынешних условиях стоило избегать главных улиц города, если в начале пути им часто приходилось объезжать вставшие, где попало автомобили, то потом стало полегче. Улица эта была сильно разбитой, и транспорт ходил здесь относительно редко. Таким макаром удалось доехать до самой Воскресенской, стоявшей поперек проспектам, и повернуть к высотке. Эта улица уже была достаточно широкой, построенной во времена развитого социализма и адекватной архитектуры и остаток пути проскочили быстро. С моря дул неприятный пронизывающий ветер, поэтому окна в машине были закрыты.
— Хорошо, что ещё дождь не идёт, — буркнул задумчиво Николай, угрюмо посмотревший на небо.
— Чего такой грустный? — спросил Бойкич.
— Да Ленка устроили с утра истерику. Почему только я с вами езжу, детей совсем не вижу, да и Стелла слезу пустила, как будто за нас кто-то будет дела делать. Вот бабы!
— Подожди ещё. Выберемся отсюда, вот тогда и пойдёт обратная реакция, всех ещё нас потрясёт. Главное, чтобы во вред не пошло, а то теперь у всех оружие будет на руках.
— Ну да, — Коля улыбнулся, — нонче семейные разборки реально опасны для жизни. Вот и приехали, остановка площадь Ленина!
Он обозвал площадь по старорежимному. Последний в истории секретарь обкома прославился в Поморье только тем, что установил в городе последний памятник вождю большевиков в СССР. Его же предшественник Попов, которого до сих пор помнили на всем севере, выстроил город буквально заново. Жаль не успел все доделать, потомки оказались намного хилее и тупее гиганта застойного периода.
Ипатьев резко развернул автомобиль, проехав через разделительную полосу с растущим на ней газоном. Машины на этот раз решили поставить ближе к тому плакату, который стоял в сторону площади. Мужчины выбрались наружу и огляделись. Андрей развернул сразу Ниссан передком на выезд, в сторону вокзала. Он остался в машине, как и договаривались, мотор не глушил. Рядом с его внедорожником встали с оружием наперевес Рыбаковы. Михаил же спокойно поднялся по ступенькам к плакату и осмотрелся. Его внимание сразу привлёк угловатый джип, стоящий на другом конце площади, у областного собрания депутатов. Он тут же потянулся за биноклем и услышал автомобильный гудок, в гулкой тишине тот прозвучал слишком резко. Все приехавшие поисковики сразу же встрепенулись и повернулись в ту сторону. Автомобиль, не спеша развернулся, проехал немного вперёд и помигал дальним светом.
— Похоже, мы не одни, парни, — заметил Бойкич и незамедлительно связался с Андреем. Мощный клаксон Ниссана яростно проревел в ответ. Неизвестный джип двинулся вперёд, идя прямо по газонам площади. Михаил успел внимательно рассмотреть его в бинокль. Это был квадратный, явно военного образца «Лендровер-Дефендер» синего цвета, правда, навороченный донельзя. Огромный кенгурятник впереди капота, там же лебёдка, на крыше большой экспедиционный багажник. Да и на нем колеса стояли явно предназначенные не для городской езды. Не сбавляя хода на бордюрах, джип резво подкатил к ступенькам. Его там ожидали Михаил с Николаем. Из передних дверей автомобиля выскочили два мужчины, чуть позже вылезли две девушки. Высокий парень лет тридцати, одетый в спортивную одежду и со стильной хипстерской причёской совершенно по-простецки к ним обратился:
— Это вы, чуваки, фонари вывесили и плакат нарисовали?
— И вам не хворать! Да, это наши плакаты, мы ищем выживших в Катастрофе людей. Меня зовут Михаил Бойкич, а это Николай Ипатьев.
Подошедший следом второй мужчина, на вид покрепче первого и серьёзнее, оттёр хипстера немного в сторону и протянул дружелюбно руку, улыбаясь во всю ширь круглого лица.
— Извините этого балабола. Он вчера малость перебрал, отмечая конец света. Меня зовут Матвей Широносов, — при рукопожатии крепыш отодвинул назад висевший на груди полицейский укороченный Калашников, — а нашего модника Андрей Великанов. Девушек соответственно Полина Марцевская, — он показал на подтянутую молодую блондинку, — и Лианна Крестьянинова.
Вторая девушка оказалась крашенной по последней моде жгучей брюнеткой и к тому же дочерна загорелой. Обе девушки в ответ только вежливо кивнули.
— Машинка эта моя, увлекаюсь покатушками бездорожными, хотя и живу теперь в Питере. Вот приехал по родным просторам покататься, и на тебе, попал на конец света, — продолжал спокойно, без нервов рассказывать Матвей. — Андрей предложил скататься по заброшенной дороге к бывшей военной части. Там речка есть, разрушенные бункеры, романтика…
— Ага, и полчища комаров, — влезла в разговор брюнетка, — меня всю чуть не съели.
— Ну не съели же, Лианочка?
Брюнетка поджала губы и демонстративно отошла к подруге, очень внимательно в это время разглядывающей вооружённых до зубов друзей. Михаил присел на бетонную ступеньку, для этого у него на поясе всегда был кусок пенки, именуемый по старой памяти «Хобочкой». Привык таскать такую штуку ещё в походах, по туристской традиции — ноги держать в тепле, и попу тем более.
— В свете нонешних событий, можно сказать, что комаров стало гораздо меньше.
Матвей невесело засмеялся и кинул под свою задницу такую же туристическую пенку. Тоже значит, человек опытный, заметил автоматически Бойкич. Ему сразу понравился этот обстоятельный молодой мужчина. Да и автомобиль у него правильный, до невозможности брутальный.
— Полиночка, принеси, пожалуйста, термос из машины. Вчера мы и сами не поняли утром, почему комаров стало заметно меньше. Потом прислушались — и птиц чего-то неслышно. Мобилы отключились, радио молчит, подождали до обеда и рванули в город. Едем и смотрим — на целлюлозном кошмар, ТЭЦ дымит, на дорогах чёрте что. В город въехали, полный, короче, абзац. Прямо Сайлент-хилл какой-то. Девчонки на истерике, мы сами на измене. Что случилось с миром? Пришлось в кафе Остров по пути заехать и начать нервы лечить.
— Много успокоительного приняли?
— Да не хило так, — снова вступил в разговор Андрей Великанов, он успел принести из машины раскладные стулья для себя и девушек, — как-то незаметно вторая половина дня и пролетела. Вышли на улицу, уже вечереет, вот тогда увидели свет в высотке. Сразу и рванули туда, нашли тут плакат ваш.
— Ой, знаете, как мы обрадовались! Я уж подумала, что конец света случился или инопланетяне какие на нас напали, как в кино, — расторопливая блондинка наливала всем в походные кружки горячий кофе, —
