«Ты и Кбрас должны работать вместе», — продолжала Квили.
Челюсти Каватины снова сжались.
«Если это ваш приказ, леди Квили, — ответила она, — я повинуюсь ему».
«Это приказ».
— Но тот факт, что мужчинам не дозволено петь в Пещере Песни, остается, — выпалила Каватина, продолжая испепелять Кбраса взглядом.
«Это тоже надлежит изменить. Я немедленно исправлю это».
Каватина была в бешенстве — но ей хватало ума понять, что нужно спасать положение, причем быстро. Она обратилась к Кбрасу на языке жестов:
«Я переговорила с леди Квили. Ты можешь петь с нами. Оставайся в пещере или уходи — как хочешь».
В следующее мгновение некоторые жрицы склонили головы, прислушиваясь. Каватина и сама услышала это объявление. Квили сообщала всем верующим, что бывших жрецов Варауна — тех, что приняли своего бога в его новой ипостаси Леди В Маске, — приглашают присоединяться к священному хору в Пещере Песни.
Кбрас вогнал кинжал в наручные ножны и склонил голову. Чуть-чуть.
— С нетерпением жду совместной работы с тобой во время нашей экспедиции в Акрополь, леди Каватина.
Глаза Каватины сузились. В эту игру можно играть вдвоем.
— Как и я, — парировала она тоном холодным, будто сталь, — с тобой.
К'арлайнд наблюдал, как рабы приковывают читина к стене лаборатории. Хотя на читине и было кольцо рабства, существо обладало сильным разумом, устойчивым к магическому воздействию. Возможно, это позволит ему продержаться немного дольше прочих объектов, но его сила воли осложняла работу; читин продолжал попытки избавиться от ментального контроля К'арлайнда.
Читин был тощий и ростом едва ли магу по плечо. В противоположность ему серокожие рабы-гримлоки были выше людей и весьма мускулисты. И все же даже им пришлось нелегко, пока они просовывали четвертую конечность читина в наручник. Маслянистая шкура существа выскальзывала из рук. Извернувшись, читин вонзил шип, растущий из его ладони, в плечо более крупного из гримлоков, нанеся кровоточащую рану. Гримлок взвыл и хватил кулаком читина по лицу, так что голова того ударилась о стену. Читин рухнул на колени и медленно замотал головой, его фасеточные глаза потускнели.
К'арлайнд сжал в кулаке свое кольцо хозяина. — Чтобы этого больше не было! — рявкнул он на гримлоков. — Он мне нужен живым и здоровым!
Он заставил читина выпрямиться и удерживал его в неподвижности, пока гримлоки доделывали свою работу. Существа эти были лишены зрения, глаза их представляли собой всего лишь рудименты. Но хотя они не могли видеть К'арлайнда, стоящего со скрещенными на груди руками, зато могли слышать, как он нетерпеливо постукивает ногой по полу, и чуять запах его раздражения. К'арлайнд знал, что это последний шанс поработать с киира, пока его не отослали прочь.
Приковав наконец читина, гримлоки повернулись и поклонились хозяину. Оба выставили в его сторону по большущему уху, ожидая приказаний. Из пораненной руки одного из них стекала кровь и капала на пол.
— Ступайте на кухню, — велел К'арлайнд. — Скажите повару, чтобы промыл и перевязал рану. И поешьте, там для вас есть сырое мясо.
Гримлоки широко осклабились. Они закивали и поспешили прочь из комнаты, поводя на ходу головами и прислушиваясь к звукам собственных шагов, эхом отражавшихся от стен.
Элдринн сидел в углу, наблюдая, с раскрытой книгой заклинаний на коленях. Несмотря на переплет из прекрасно выделанной кожи и золотой обрез, книга содержала лишь несколько малых заклинаний. Одеяние Элдринна было не менее эффектным. На нем был расшитый пурпурный пивафви поверх белых брюк и рубашки, благодаря которым его коричневатая кожа казалась темнее, чем была на самом деле. Волосы до пояса были аккуратно зачесаны назад с высокого лба и схвачены серебряным зажимом.
Он покачал головой:
— Промыть и перевязать? Ты балуешь этих гримлоков. Такая рана и без того заживет.
К'арлайнд указал на своего пленника:
— Взгляни на руки читана: там же грязь. Рана может воспалиться. Нет смысла терять хорошего раба.
Элдринн закрыл книгу заклинаний и положил на стол рядом с деревянной шкатулкой.
— Там, откуда они родом, таких полно.
— Рабы дороги.
— Ну и что? Мы можем себе позволить хоть дюжину.
К'арлайнд вздохнул. Юный маг был наделен интуитивным пониманием магии, далеко выходившим за пределы его возраста и опыта, но его познаний в том, как надо обращаться с рабами, не хватало бы и на маленькую склянку. Преданность нужно взращивать, выстраивать по кирпичику. Ее в раба не вобьешь. Побои приносят лишь страх и обиду — и тлеющую жажду мести. Этому К'арлайнд выучился еще мальчишкой в Доме Меларн.
Однако Элдринн вырос в Сшамате, избалованный и изнеженный сынок мастера городского Колледжа Прорицаний. Если он и видел в своей жизни что-либо хоть отчасти сравнимое с гневом Верховной Матери, так это когда К'арлайнд полтора года назад телепортировал его домой, повредившегося рассудком и волочащего за собой могущественный посох, «позаимствованный» из личного кабинета мастера.
Сельджар Эльпраг оплатил дорогущее заклинание, исцелившее его сына, а потом бранил мальчишку за то, что тот удрал, прихватив с собой одного-единственного солдата, потому что ему вздумалось заняться «бессмысленными раскопками» в развалинах на Великих Пустошах. Старик на месяц лишил Элдринна денежного содержания. Разве это наказание? Его сын, признался он позднее К'арлайнду, дороже любых посохов.
К'арлайнд должен был с этим согласиться, но по другой причине. Элдринн не только имел доступ к глубокому кошельку мастера Сельджара, но и был владельцем собственного дома, что было просто замечательно для проведения экспериментов без лишней огласки. А его жажда магических знаний и силы, приходящей вместе с ним, была не меньшей, чем у К'арлайнда. Парнишка почитал К'арлайнда своим наставником в Искусстве и всячески стремился возвратить старшему магу должок за свое спасение. Элдринн был просто-таки до умиления благодарен за приглашение поучаствовать в экспериментах с киира, «найденной» К'арлайндом в Великих Пустошах. И что самое забавное, он совершенно не помнил, что сам когда-то владел этим камнем. Все воспоминания о путешествии в Великие Пустоши стерлись из его памяти, за исключением какой-то странной неяркой вспышки.
Именно поэтому К'арлайнд и допустил мальчишку к участию в экспериментах с киира, потому и держал его при себе, насколько возможно. Если Элдринн вдруг вспомнит что-нибудь про свою вылазку в Великие Пустоши, К'арлайнд хотел услышать об этом первым.
