* *
Неамара вошла в свои покои. Она испытала особое блаженство, почувствовав себя в одиночестве в родных стенах. Не было больше Френзиса и его атмосферы нищеты. Не было скользких жителей, которых волнуют только вопросы быстрого обогащения и распутства. Не было тех ужасных стоков, отвратительной вони и вездесущих крыс. По крайней мере, пока… Она могла расслабиться и не думать о том, что ждет ее впереди. Демонесса находилась в комнате, где она обычно отдыхала на бархатном диванчике, привезенном из Тельвейс-Ан-Тира, и лежа разглядывала свою коллекцию клинков, располагающуюся в витринах из темного дерева. Она чувствовала сильную усталость. Ноги гудели и наливались тяжестью. Ей еще предстояло принять ванну, но слабость никак не позволяла встать. Неамара решила, что может позволить себе полежать хоть немножко. Когда короткий отдых на любимой софе закончился, баронесса пошла за своей сорочкой.
Она отворила дверь в спальню, и неожиданная сцена заставила ее отшатнуться.
Попятившись, она задела высокую напольную вазу и едва успела спасти ее от трагичного конца. На огромной кровати с балдахином лежал Деос. Будучи полностью раздетым, он без малейшего стеснения раскинулся поперек царского ложа на атласном черном белье. Неамара потеряла дар речи. Подходящие слова никак не приходили ей в голову.
– Ты, видимо, перепутал! Это моя комната, а не Хелин! – выпалила демонесса. – Тут не пишут с натуры!
– Мой гротеск привел тебя в изумление? Согласен. Еще не было равнодушных к совершенству…
– Деос, вставай, сейчас же! – возмущенно воскликнула Неамара.
– Хотел бы я пошутить и насчет этого, но ты меня с концами прогонишь из отряда. Я ничего не перепутал, обворожительная демонесса! Я пришел именно к тебе.
– Ты, я так понимаю, все же расценил тот танец как нечто большее?
– Не совсем. Я лишь хотел провести с тобой еще один вечер. Принес нам сладости, вино…
– Но забыл одеться? Поднимись уже наконец с моей кровати и прикройся одеялом.
– Мой способ расслабления особенный. – Он подошел к низкому столику с конфетами и бутылкой вина. – Никто из женщин не бывал прежде одухотворен так, как после проведенного со мной времени. – Черт вальяжно держал бокал вина, расплескивая напиток по стенкам. – Это лишь отдых двух свободных грехов, не более.
– Что-то похожее я уже слышала, но степень дозволенности каждый раз немного растет.
Деос подошел к демонессе, прикрытый атласной тканью. Уверенный и чертовски самодовольный. Наглая ухмылка не сходила с его лица. «Действительно, бог наслаждений», – прокралась в голову баронессы непристойная мысль.
– Знаешь, не всех женщин можно завлечь этим, – сказала она Деосу.
– Раскройте тогда секрет, как можно заманить особо неприступную и строптивую даму?
– Романтикой, но она тебе несвойственна.
– Ты же слышала, что я многогранен? Особенно в любовных делах.
Он потянулся к стулу позади демонессы, где лежали его вещи. Личные границы Неамары были нарушены. Запахи Гордыни и Блуда слились в один, создавая удивительную, уникальную в своем роде композицию.
– После такого инцидента я могла бы тебя казнить, а возможно, и посадить на кол, это в моей власти. Но признай, что я крайне великодушна.
– Несомненно, миледи! – его любимый поклон, который выражал ироническое презрение к дворцовым формальностям, завершил их разговор. Какое-то время Деос находился в соседней комнате, поспешно одеваясь. Потом дверь захлопнулась.
Неамара все еще стояла на том же месте, ни разу не обернувшись в сторону нежданного гостя. Это происшествие ее странным образом взбодрило. Она выглянула в коридор в поисках служанки:
– Тайлима!
– Да, госпожа? – чертовка поднималась по лестнице с ведром воды.
– Принеси мне, пожалуйста, новый комплект постельного белья и поменяй его.
– Сию минуту, госпожа!
Горячие мысли не давали покоя демонессе: «Стоит признать, он превосходно вписался в общий антураж спальни. Татуированное тело, алый цвет кожи, выражающий безудержную страсть. И огненно-рыжая демонесса, как вишенка на торте, завершает эту картину пылающего хаоса…»
Входная дверь заскрипела. Неамара вздрогнула, прогнав иллюзии из головы.
– Простите, госпожа. Я быстро поменяю белье, – забежала в спальню суетливая служанка.
Тайлима, как и обещала, умело разобралась с постелью и вышла. Неамара защелкнула за ней замок, чтобы подобные неожиданности уже точно не повторились. Вдруг этому бесстыднику еще взбредет в голову улечься к ней в постель.
Проложенный между двумя союзными государствами тракт, спасающий путников от большей части дорожных бед, благополучно привел отряд в земли Алчности. Иногда склонные к сентиментальным и поэтическим речам путешественники называли владения темных магов «раем во тьме». Но рай этот был обманчив. Красота фиолетовых просторов могла моментально пленить, но стоило страннику притронуться к ней, как она тут же показывала свою изнанку. Оборотная сторона открывала истинную сущность алчных земель. Дорога проходила между многочисленными кристальными образованиями: аметисты принимали причудливые формы, уподобляясь скалам, деревьям, аркам и даже животным. Кристаллы магнетически блестели и переливались. В их неровных гранях отражались искаженные лица и фигуры проходящих мимо грехов. Картины в кривых зеркалах играли с путниками. Кимар неотрывно наблюдал, как его тело принимает то вид костлявого некроманта, то мигом трансформируется в шарообразное Чревоугодие. Сквозь сверкающую поверхность алый бык разглядел необыкновенное существо.
– Взгляните! Какой красавец! – восторженно воскликнул минотавр.
Сиреневая птица, услышав Кимара, уставилась на него. Дивное создание искрилось, как и сами кристаллы. Птица нахохлилась. Она медленно раскрыла веером хвост, усеянный крупными полупрозрачными камнями.
– Это кристаллитовый павлин из отряда игольчатотелых, – отреагировал на возглас Кимара алчный соратник. – С виду он довольно спокойный, но при ощущении опасности выпускает кристаллы, острые, как иглы. Некоторые мужские особи в момент половой активности могут и напасть без видимой причины. Поэтому советую тебе умерить свои эмоции. – Павлин, будто понимая речь Америуса, вышел из укрытия, высоко переступая лапами. Члены отряда остановились в стороне, стараясь не раздражать своенравную птицу. – Многие наши сородичи, не обладающие храбростью, заметив павлинов, не выходят из укрытия, пока птица не исчезнет. Так что не стоит его недооценивать и тем более – к нему приближаться.
– Наверное, их перья стоят дороже, чем эльфийские портки из заговоренных нитей, – предположила Ферга.
– Таких портков не существует, – ответил темный маг. – А перья кристаллитового павлина перестают блестеть и теряют свой первозданный вид, как только извлекаются из тела птицы. И ценности они никакой не несут.
– Досадно. Некроманты небось локти искусали от такой несправедливости? – хохотнула Черная вдова.
– Возможно, первое время так и было, – произнес эльф. – Сейчас же осталось мало глупцов, которые надеются, что чудо случится именно с ними. Природа алчных земель скупа на такие щедрые жесты.
Тельвейс-Ан-Тир был еще неблизко. В полутьме кристальные образования ярко светились, не давая путникам сойти с дороги.
– У меня уже в глазах
