еще из этой самой посудины и гусей кормить веке так в семнадцатом.
Нуд, который старушку никогда не видел, решил поверить и закивал, засовывая книжку под шкаф, где уже была целая библиотека. Вильгельм не задавал лишних вопросов.
– А если я Вам найду второе такое, Вы пойдете в магазин? – поинтересовался Нуд абсолютно серьезно, верча корыто в руках с видом знающего, а Вильгельм рассмеялся.
– Ты вряд ли найдешь еще одно. Я даже не представляю, как это-то тут оказалось! Да и не влезу я в него, я ж тебе не дюймовочка.
– А Вы как ботинки! Привяжите к ногам и идите! Это, кажется, «лапти» называется.
«И за какие такие страдания я должен подрабатывать учителем начальных классов?» – пронеслось в голове Почитателя.
– Знаешь, Нуд, я отведу тебя в музей как-нибудь. Там сам все посмотришь. И на лапти, и на корыто, и на все остальное. А пока я схожу за молоком и без этого. – Вильгельм все-таки не сдержался и хихикнул. – Я же не великан, чтобы носить такие громадные ботинки.
Нуд пошлепал к крысе. Достал ее, усадил на стол, застеленный ворохом газет, и начал зачем-то показывать зверенышу посудину. Вильгельм пошел одеваться к себе в спальню, а когда более или менее привел себя в порядок, увидел, что Шура уже вовсю плескался в корыте, а довольный карлик радостно смеялся и поглядывал в сторону Лилиан, которая от его взгляда ежилась и сворачивалась в темно-зеленый калачик.
– Тебе чего-нибудь купить, Нуд? – поинтересовался Вильгельм, уже засовывая наушники в уши. – Помимо молока и тех ужасных эклеров в коробке, от которых у тебя будет диабет.
– Ой, а я знаю! – воскликнул карлик, подбежал к дивану и вытащил из-под подушки список. – Вот! Я еще пару дней назад написал, но Вы как-то не заходили в продуктовый.
Вильгельм принял желтый листочек, исписанный со всех сторон убористым кривым почерком. В нем много чего значилось, от зеленой зубной щетки до сахара, но больше всего удивило другое.
– Нуд, а зачем тебе шесть кусков хозяйственного мыла? Что ты с ними делать будешь? На кой черт тебе календарь со свиньями? А блокнот с котом? И почему именно с рыжим?
– Ой, я ж люблю котов. – Расплылся в улыбочке карлик. – А рыжие – так это ж вообще предел мечтаний! Хотя, можно и с любым котом, главное чтоб не с собакой.
– Знаешь, а я хотел себе бульдога завести… – мечтательно потянул Вильгельм, а Нуд позеленел и воскликнул, что боится собак до чертиков и вообще уйдет в канализацию, если увидит щенка. Эльгендорф решил обдумать этот вариант, но карлика почему-то стало жалко, и Почитатель просто кивнул, натянул капюшон по брови и вышел на улицу.
Дождь продолжал лить, дыр в асфальте не видно, так что шел Почитатель осторожно, чтоб ненароком не провалиться. Хоть и роста он приличного, а встречались и такие ямы, что наступить можно по колено.
«Спасибо, управляющая компания. И за что я плачу, спрашивается?» – подумал он, но музыка в наушниках заглушила размышления.
Он широко расставлял ноги и кое-как маневрировал между местами, где эти дыры должны быть, но все равно угодил в одну по щиколотку. Выразительно ругнувшись, Вильгельм поглубже запихнул капельки беспроводных наушников и пошел дальше, вглубь домов. Улица, начинавшаяся от проспекта и носившая имя писателя, с которым у Эльгендорфа когда-то была нешуточная вражда, шла до трамвайной линии, а за ней – терялась среди частных домов, многие из которых уже сгорели или ожидали сноса.
В наушниках играла песня, наполненная клишированными фразами и наложенная на безвкусную музыку, но к всеобщему унынию она подходила как ни одна другая.
Магазинная вывеска красными буквами разрезала мрак улицы. Вильгельм прошлепал по лестнице, чуть не поскользнувшись на мокрой ступеньке, и попал в теплое помещение с тучным кассиром, отстраненным лысым охранником и противным голосом громкой связи, от которой он отгородился музыкой в наушниках. Эльгендорф взял тележку и поехал с ней мимо белых стеллажей. В магазине чисто, и от этой чистоты становилось дурно. Почитатель считал, что без толики бедлама невозможна спокойная жизнь, но его, кажется, поддерживал только он сам.
Вильгельм пытался сверяться со списком Нуда, но карлик вписал туда столько всего и так мелко и неразборчиво, что легче просто скупить весь магазин или вовсе переехать сюда. Но Вильгельм бросал в тележку все новые и новые бесполезные вещи. Зачем – не знал. Просто он забыл, какого это – тратить деньги на кого-то, кроме мутировавшей крысы и ненавистной игуаны.
Еду тоже брал, но, так как сам ел мало, делал упор на вкусовые предпочтения Нуда. Мучного в тележке было столько, что Вильгельм мог открывать булочную и торговать там несколько недель без пополнения запасов.
Уже у кассы он вспомнил, что молока так и не купил. Пришлось возвращаться и выслушивать тираду кассира. Эльгендорф уже хотел сравнить его со слюнявым пакетом творога, который он пробивал, но решил промолчать. Расплатившись наличными, Вильгельм свалил купленное в тележку. Охранник посмотрел на него с сочувствием.
Выехав на улицу с тележкой, Вильгельм решил, что доедет до дома с комфортом. Внутри вновь проснулось ребячество, которое так никто и не смог из него вытрясти. Состроив важную физиономию, Вильгельм повез тележку дальше, к стоянке, а потом, исчезнув в темноте и отгородившись ею от камер видеонаблюдения, поехал дальше, к дому.
«А что, владелец я Планеты или нет? Все тележки на Земле принадлежат мне!» – хихикнул он и покатился к дому, иногда разгоняясь и виснув на тележке, не касаясь асфальта.
У подъезда Вильгельм позвонил в домофон, но никто не открыл. Раз, два, три. Ответом была тишина. Он полез в карман за ключами и, открыв дверь, затащил тележку в подъезд, а потом к себе, прямо по ступенькам.
В квартире никто не открыл, да и дверь оказалась закрыта всего на один замок. Втащив мокрую тележку, набитую пакетами, Вильгельм наконец-то вытащил наушники и услышал разговор в кабинете. Вернее, монолог.
Свизистор был включен, потому что весь день Вильгельм дожидался звонка Джуди, Шура и Нуд спрятались за углом дивана, а Лилиан, испугавшаяся ни на шутку, сидела под комодом, свернувшись в клубочек.
Вильгельм понял не сразу, почему на экране высвечивалось не милое желтоватое личико Джуди, а отвратительная клыкастая морда Захарри.
– Ты похож на оборванца, Эльгендорф, – высказался Захарри и взлохматил голубые курчавые волосы.
Вильгельм посмотрел на подчиненного-давнего-врага с такой ненавистью, что Нуд прижал Шуру еще сильнее и пропихнулся в угол подальше.
– А ты что здесь забыл? Глава отдела надзора не ты, а Джуди.
