и мчались с бешеной скоростью ко мне, вращаясь безумными дисками. Ещё секунда и я бы превратился в подушечку для втыкания иголок.
Нет, я не дам врагу такую секунду!
Меч в руках завращался со скоростью лопастей вертолета. Клинок встречался с лезвиями кинжалов и разрубал их пополам. Один, второй, третий…
Я не должен был пропустить ни одного — позади стояли фермеры. Я не видел снятия с них воздушного щита, но если Кен снял его, то люди остались без защиты.
Десятый, пятнадцатый, двадцатый…
Неожиданно кинжалы кончились. Вот взяли и прекратили своё смертоносный полет. Я опустил меч. От выброса в кровь адреналина дрожали колени. Соленый пот струился по щекам. Да, с камнями и перерубленными деревьями было проще — они не старались тебя убить. Теперь же я был вынужден действовать на грани собственных сил. Скорость решала всё, поэтому и потоотделение заработало от души.
— Я перехватил его! — послышался торжествующий крик Кена. — Можешь выдохнуть.
Я смахнул непослушную челку со лба и взглянул на противников. Их обоих прижало к земле налетевшими вихрями. Четыре руки растянуло в виде креста. Получилась картина двух любовников, лежащих друг на друге. Они пытались дергаться, но что они могли сделать против вышедшего из-за сарая Кена?
— Вы трупы, глупцы! Алый Рассвет вам этого не простит! — выкрикнул лежащий снизу.
Ну, не простит и не простит. Плевать на его прощение.
Остался только главарь. Я обернулся, согнувшись в стойке и сжимая рукоять меча, но и главарь был уже нейтрализован. На его теле стоял черный пес, оскаливший зубы возле обнаженного горла. Если бы главарь только попытался шевельнуться…
Он не пытался.
— Ну что же, видишь, я предлагал тебе остановиться. А ты… — я остановился чуть поодаль и обернулся на фермеров. — Люди, а чей это пес?
— Твой, — вместо фермеров ответил спокойный донельзя Кен.
— Чего-о-о? — недоверчиво протянул я.
— Того-о-о, — спародировал он в ответ. — Это твой фамильяр. Когда копьё собиралось ударить в тебя, я попытался выставить блок, но не смог. Удерживать огромный щит и бросать ещё один даже мне было не под силу. Не смотри на меня так, я сам в шоке. А ещё в большем шоке был, когда из твоей груди вырвался этот черный пес.
— Чего-о-о-о-о-о?!!
На этот раз я протянул букву «о» гораздо дольше. Ну а как ещё реагировать на такое заявление? Из моей груди вырвался черный пес… Да ну, это больше похоже на развод. Неужели брат надо мной так издевается?
Вон та громадина, которая сейчас стоит на главаре алых мантий и скалит кипенно-белые зубы вырвалась из моей груди? Да она же ростом с годовалого теленка! Если встанет на задние лапы, то и вовсе будет выше меня. Как же она во мне могла уместиться?
Только если…
Я кинул взгляд на грудь. Там болтался простой шелковый шнурок. Без пса! Неужели это Лилия сделала мне такой подарок?
— Кен, а можешь вызывать Лилию?
— Не могу, — меланхолично ответил тот.
Он стоял в своей любимой позе — руки на груди, правая нога чуть выставлена вперед. Наблюдал, как три фермера упаковывают приспешников. Похоже, что главаря боялись трогать именно из-за пса.
— Почему? — я удивился.
Вроде бы простая просьба, чего он кочевряжится?
— Во-первых, сигнал не пройдет из-за дыма, а во-вторых, Лилия не носит хроносалютем.
Я хлопнул себя ладонью по лбу. Хорошо ещё не той рукой, в которой был зажат пылающий меч.
Как я мог забыть о черной пелене, не пропускающей сигнал?
— Эй, придурок! А не мог бы ты убрать свою пелену? Мне с девушкой поговорить надо, — любезно попросил я главаря.
Одна из фермерских дочек ревниво стрельнула в мою сторону глазками, мол, почему я хочу поговорить с другой девушкой, когда рядом такая красавица есть. Неужели я ей понравился? Грудь сама собой подалась вперед. Я чуть приосанился и придал себе грозный вид.
Ну, или думал, что придал. Уже потом Кен сказал, что я выглядел, как надутый индюк. Но это он явно завидовал и врал напропалую.
— Не могу-у-у, — сдавленно просипел главарь в ответ. — Твоя псина не дает.
Пес зарычал громче. Его слюна капала на лицо главаря, заставляя того морщиться. Когда мужчина попытался соединить руки, чтобы коснуться хроносалютема, пес тут же дернул головой и аккуратно сомкнул челюсти.
Главарь от ужаса завизжал, засучил ногами, подняв тучу пыли, и тут же раскинул руки в стороны. Пес вернул голову на прежнее место. На щетинистой коже остались небольшие красные следы от зубов. Пес не прокусил кожу, но явно прижал от души.
— Кен, а как им управлять?
— Вот это знают только те, кто имеет фамильяров. Может, попробуешь поманить косточкой? — пожал тот плечами в ответ.
— Ага, твоей если только…
— Ребята, спасибо вам за освобождение, — к нам подошел староста деревни. — Я уже думал, что всё, пришел последний час.
У его ног жалась маленькая девчушка с такими же выгоревшими на солнце соломенными волосами, как у отца. Она вложила палец в рот и поглядывала на нас большими глазенками. Серое платьице было испачкано зеленым, как у любительницы покататься по траве.
— Да вроде как не за что, — пожал я плечами и снова поймал взгляд деревенской красотки. — Это был наш долг. Мы не могли иначе…
Вроде бы так должны звучать геройские слова?
— Но всё равно — огромное спасибо. Вы из Южа-Сити? Ага, я так и думал. Также невольно услышал, что вы не знаете, как справляться с фамильяром. А он у вас хорош… Редкий экземпляр. Ни разу не слышал, чтобы адская гончая была фамильяром — они слишком своенравны. Не всегда подчиняются приказам хозяина и иногда действуют по собственной логике. При их изготовлении был обнаружен такой вот брак и поэтому запретили к производству. Похоже, что это один из последних экземпляров.
— Ого, вы много знаете о фамильярах? — поднял бровь Кен.
— Ну как же о них не знать, когда сам в своё время разрабатывал часть этих игрушек, — староста кивнул на скалящегося пса. — Потом всё-таки решил, что городская суета — это не моё и отправился на чистый воздух. Нашел тут своё счастье…
Фермер погладил дочку по голове, а та зыркнула на нас ещё раз и спряталась за штаны отца.
— А как им управлять? — вырвалось у меня.
