земли показались ещё более странные создания — почти совершенно чёрные, головогруди закованы в хитиновый панцирь, каждый на восьми ногах, вперёд выставлены грозные клешни. Над каждым грозно нависал поднятый вверх и загнутый вперёд хвост с крючком. Он лишь немного не доходил до голов.
Внезапно понял: да это же скорпионы! Только ростом с телёнка. Иные клешнями могли перекусить пополам ребёнка, ухватив его в области пояса. А уж руку взрослого человека отхватить — запросто. Поёжился.
Вся саранча приняла покорные позы, при этом Азвана поставили прямо, полусогнутого с прижатыми руками и ногами. А стрекозы поднялись чуть выше в воздух и собрались в более плотную стаю.
Среди появившихся скорпионов показались ещё двое, заметно больших по росту. Остальные скорпионы почтительно уступали им путь.
В рядах саранчи прошёл шепоток:
— Царь!..
— Владыка!..
— Высокородный повелитель!..
Юноша понял, что видит перед собой Шуштеда, царя скорпионов. А его сопровождал какой-то ближайший приспешник. Принялся их рассматривать. Эти восьмилапые отличались от прочих тем, что имели на клешнях ленты: первый тёмно-оранжевую, а второй — лиловую. Заметил на себе их пристальные взоры.
Шуштед спросил:
— Кто ты и зачем сюда прибыл?
Азван удержал порыв ответить, но спохватился, подумав, что, возможно, лучше прикинуться не знающим его языка. Потому промолчал.
— Высокородный повелитель, он вас не понимает, — сказал скорпион, пришедший с царём.
— Так я и думал, советник Шушлег, но спросил, дабы просто проверить это.
— Догадываюсь, высородный повелитель намерен как-то использовать этого мягкотелого?
— Да, ты прав, Шушлег, они редко сюда сами заходят, как этот. Значит смельчак…
— Или мягкотелый очень глупый, осмелюсь добавить, высородный повелитель.
— Такой мне не нужен. Хочу посмотреть, какой он воин. Принесите обычное оружие мягкотелых! — после этих слов Шуштед повернулся в сторону находившего неподалёку скорпиона, выделявшегося величиной среди прочих и сказал ему: — Шушкаш, ты мой сотенный, хорош в бою, потому проверишь мягкотелого. Но не калечь и не убивай его.
— Слушаюсь, мой высокородный повелитель! — послушно склонил тот голову перед царём скорпионов.
В это время небольшой скорпион принёс старый меч, изъеденный ржавчиной.
Шуштед показал на пленника:
— Передай ему, пусть сражается, ведь без этой палки он драться не способен. — И тут же отдал приказ саранче: — Освободите его от магической сети.
Те сразу же это и сделали. Азван выпрямился, расправил руки, потряс их, восстанавливая нормальное кровообращение.
Скорпион же направился к юноше и протянул ему меч со словами:
— Бери, мягкотелый!
Зеркальный принц сделал вид, будто не понимает и принял меч не сразу. Раздумывая, а не использовать ли ему свою способность летать и умчаться отсюда? Посмотрел на плотную стаю стрекоз над собой и не решился претворить свой замысел. Задумался: «Что ещё мне можно предпринять из того, что я умею?..»
Но тут ему напомнила о предназначении полученного меча угроза клешнёй приблизившегося сотенного Шушкаша. Тот изобразил нападение. Пришлось отбивать её мечом. Сотенный скорпионов принялся нападать с разных сторон, через некоторое время даже применил свой хвост с крючком. Азван сумел подставить меч и отскочить в сторону. Тут же в его памяти всплыла мысль о том, что тот ядовит, а потому вдвойне опасен. Принялся отражать атаки более энергично, стараясь всё же не показывать свою истинную силу. Но не рассчитал её, в какой-то момент ударил более сильно и чуть ниже левой клешни, она тут же повисла, переломленная тупым мечом. Сотенный ошеломлённо отступил назад, растерянно глядя на свою покалеченную конечность.
Царь скорпионов удовлетворённо изрёк:
— А мягкотелый хорош! Мне такой очень пригодится! — а в сторону Шушкаша бросил: — Ты опозорил меня своим неумением! Подобные слабаки мне не нужны! Прочь от меня! И опасайся попадаться мне на глаза, будешь уничтожен!
Азван почувствовал сильнейшее сожаления, вспомнив приказ Шуштеда сотенному — не убивать и не калечить пленника. Так что тот действовал не в полную силу, потому такое и случилось. Пожалел, что переломил клешню невезучему Шушкашу. Преисполнился ненавистью к жестокому царю скорпионов и бросился на него с поднятым мечом…
В следующий момент его рука оказалась перехвачена чем-то очень сильным и невидимым, а затем и другая. Вскрикнул от боли. А тут ещё оказались словно в тисках его ноги и шея. Напрягая свои магические способности, Зеркальный принц разглядел едва видимые глазам магические клешни Шуштеда, а ещё нависший сверху его ядовитый хвост. Оказывается, он мог создавать и такие. Противостоять им он не мог и ждал смерти.
Царь скорпионов же сказал своему советнику:
— Видишь, Шушлег, насколько он смел, даже намеревался ударить меня!
— Высокородный повелитель, мягкотелый достоин за свою дерзость самой ужасной казни! Я готов осуществить такую.
— Ты прав, Чухлег, несомненно, достоин. Но я заставлю его покориться и затем искупить свою вину. Он поведёт мои отряды против других мягкотелых, расширяя мои владения. А до того его следует научить нашему языку.
— Высокородный повелитель, а ежели мягкотелый изменит вам? Пообещает всё и вся, а затем обманет?
— Это исключено, Шушлег! Если он не покорится, то я его просто убью — удар ядовитым шипом, и он мёртв. А для закрепления верности я нанесу ему удар невидимым шипом, и тогда ему придётся время от времени возвращаться ко мне за противоядием. Если же изменит, не вернётся, то сдохнет.
— Вы очень мудры, высокородный повелитель, — склонился перед Шуштедом советник.
Царь скорпионов приказал саранче:
— Это я сделаю несколько позже. А теперь наденьте на него путы смирения и отведите в положенное место в подземелье.
Азвана опутали кожаными лентами довольно хитро: ноги оказались связанными выше колен, а руки притянуты к телу до локтей. Так что он мог самостоятельно медленно передвигаться и что-то делать руками.
Затем его повели за почти оплывшую толстую глиняную стену, неподалеку от неё оказалась дыра, ведущая куда-то вниз под землю. Хорошо, что его придерживали, только потому он не падал, хотя спотыкался часто. Некоторые из сопровождавших его несли факела из размещённых на концах палок светлячков. Они не столько рассеивали темноту, сколько подчёркивали её.
Воздух подземелья поначалу оставался сухим и тёплым, но спустя некоторое время стал весьма прохладным.
В конце концов Азвана втолкнули в небольшую камеру через узкий вход, а его завалили снаружи камнем и оставили в кромешной тьме.
К нему стал приходить скорпион скромных размеров и принялся учить языку северянина, который притворялся туповатым, делая вид, будто запоминает слово даже не с десятого
