Теперь же выходило, что и сведения об их талантах были изрядно преуменьшены. Радуга стойко сопротивлялась, выдерживая удары, способные в мановение ока развеять в прах небольшой город. Когда молодые чародеи одно за другим одолели три «Похищения жизни», Владыка Лесного Предела даже возымел к ним определенное уважение. Справиться с таким заклятием, особенно если оно создавалось с помощью Великих Алмазов, мог только настоящий мастер. Исенна исходил злостью, но защита крепости не поддавалась, хотя он крушил ее всей своей немалой Силой.
И, в конце концов, Семицветье дрогнуло.
Неразличимая простым глазом схватка чародейских умений, сплетения заклятий, обращения к Стихиям и Сферам не могли продолжаться бесконечно, особенно если одна из соперничающих сторон располагала таким неиссякаемым источником могущества, как Благие Алмазы. Пусть их осталось только два из трех — их возможностей достаточно, чтобы погасить чересчур возомнившую о себе Радугу. А затем… затем подчинить ее себе. Хитроумный колебался, что будет выгоднее: уничтожить прежних носителей Семи Камней, передав самоцветы другим магам, более заслуживающим доверия? Или убедить Хранителей отказаться от столь глупой преданности? Скажем, поставить перед выбором — немедленная смерть или жизнь под рукой нового покровителя. Один из семерых наверняка окажется слабее духом, остальные потянутся за ним. Поговаривают, якобы в ковене заправляет некая решительная девица, подруга Всадника. Изловить бы ее, как справедливо заметил Бастиан. Какое замечательное равновесие установится: коли девчонка захочет сохранить жизнь своему обожаемому Наставнику, она будет покладистой и разговорчивой… и наоборот.
Однако разрешение трудностей со Звездной Радугой — дело будущего. Ныне внимание и изворотливый ум Эрианна направлялись на осуществление иного замысла, также близившегося к решающей части. Пока все шло безукоризненно: сообщники находились в пределах ставки, охрану наряду с вездесущими двергами несли две свежих сотни, всецело преданных Ладрейнам и ожидающих только условного сигнала, а сам Исенна всецело погрузился в магическое фехтование с защитниками Цитадели.
Отец Хитрости предусмотрительно занял место шагах в десяти за спиной воителя и, воспользовавшись краткой передышкой, зучающее глянул на столь беспечного и доверчивого соратника. Нет, тот ничего не заподозрил. Как же притягательно сверкает Алмаз, заключенный в оправу стальной драконьей лапы! Свой собственный Камень Эрианн превратил в навершие жезла, представлявшего собой золотую древесную ветвь, а Кристалл Олвина возлежал на протянутой ладони, вырезанной из куска редчайшего прозрачно-голубого кристалла. Ничего, дайте время, и станет ясно, кому самой судьбой предназначено владеть драгоценнейшим из творений этого мира! Первое препятствие, Корабел с его неуместным благородством, надолго выведено из игры. Второе, Твердыня Всадника, вот-вот падет. Остается свалить третье, последнее и самое грозное.
Исенна стоял неподвижно в вычерченном на камнях магическом круге, Жезл с кристаллом поблескивал в его опущенной вдоль бедра правой руке. Внезапно Безумец вскинулся, и Эрианна на миг охватил безотчетный ужас — вдруг Аллерикс уловил отголосок его размышлений? Он ведь отнюдь не туповатый и целеустремленный рубака, каким предстает на первый взгляд, и с могуществом Алмаза способен управляться ничуть не хуже прочих владельцев Благих Камней… Однако причина беспокойства воителя оказалась куда проще — от дымящейся груды развалин, бывших ворот Цитадели, через заполненную рядами палаток Долину к ставке военачальников приближался небольшой конный отряд. Достигнув подножия скалы и кольца охраны, всадники торопливо спешились. Стража пропустила двоих из прибывших, непреклонно преградив дорогу остальным. Гонцы взбежали по склону, не глядя по сторонам, устремились к высившемуся ожившим памятником самому себе Феантари и слаженным, многократно отточенным движением припали на одно колено в почтительном отдалении. Впрочем, им и не удалось бы подойти ближе — творившаяся магия оставила свой след, образовав вокруг Аллерикса и его соратника кольцо выжженной травы и тронутых дыханием огня камней, пышущих сухим, обжигающим жаром.
* * *
Почуяв близкий трепет некоего чрезвычайно важного известия, начали подходить прочие обитатели лагеря. Появился Зокарр Два Топора вместе с Кельдином Грохотом и еще несколькими высокопоставленными двергами и принялся ожесточенно проталкиваться через строй охраны. Бастиан Ладрейн и помогавшие ему альварские маги оставили хлопоты над призрачной Цитаделью, переместившись ближе к Хитроумному. Среди колеблющихся теней промелькнул бледный и выглядевший чрезвычайно сосредоточенным Ирваст.
— Обитель зла повержена, — подрагивающим от волнения голосом доложил стоявший слева гонец. — Наши войска преодолели сопротивление на стенах, захватили город и овладели замком. Согласно повелению Высочайших, немедленно начаты поиски Хранителей Радуги. Те, кого удалось взять в плен, говорят, якобы владельцы Камней принимали участие в схватках на городских улицах…
Аллерикс сделал короткий жест, и вестник тотчас умолк. Ставку объяло молчание — никто, даже готовые орать по ничтожнейшему поводу дверги, не решался бросить торжествующий клич, отмечая победу. Крохотная сияющая звезда Алмаза, стиснутая железными когтями, вспыхивала и гасла, отвечая течению мыслей своего хозяина. Наконец внутренний огонь Камня Исенны померк, и гигант в золотой кольчуге выдохнул:
— Вот и все…
Именно этого ждал Хитроумный. Ждал, с такой напряженной яростью вжимая пальцы в гладкую рукоять золотой ветви, что новехонькая светлая кость подернулась мельчайшими трещинами. Теперь или никогда. Слишком долгим, извилистым и трудным стал его путь к этой вершине, чтобы позволить другому завладеть тем, что в мыслях Отец Обмана уже давно полагал своим.
Исенна вскинул голову, на лице его все еще расплывалась широченная торжествующая улыбка, когда Жезл в руке Эрианна Ладрейна плюнул в него сгустком жидкого огня. Воитель не успел ни уклониться, ни выставить защиту — лишь закрылся рукой в латной перчатке, сжимавшей жезл, и отвернулся слегка от стремительной огненной погибели. Магическое пламя окутало его кисть, скользнуло по предплечью, вплавляя в живую плоть звенья позолоченного доспеха, слизнуло половину лица, обратив счастливую улыбку в чудовищный оскал. Роскошные золотые волосы Исенны вспыхнули, и Безумец повалился навзничь, крикнув коротко и страшно. Драконья лапа из полированной стали вырвалась из его пальцев, жалко звякнув о камень.
