– А что с тобой? – спросил Клокс.
– Горло жжет, – прошептала Юайджа. – Не разглядывай. Нет ничего. Ни шрама, ни нарыва, ни опухоли. К колдунам ходила, к лекарям. Уже месяц жжет. И раньше схватывало, но никогда так. Точно так же, как тогда, когда мы все трое валялись на полу в комнатушке монашек этих… невест Нэйфа. Может, кто-то меня тогда не додушил, теперь петельку затягивает?
– И где же та петелька? – спросил Клокс.
– Не знаю. – Она закрыла глаза. – Я тут видела такую монашку. Не знаю, одну из тех или другую. Но видела. И мужчину видела с седыми локонами. В зеленом. Он еще улыбается часто. Сказала бы, что противный, если бы не слеза в его глазах. Он ведь был тогда в Гаре. Частенько сидел внизу возле стражника. И в тот день тоже был. Я его узнала. Что было написано на стене?
– «Грядет», – ответил Клокс. – Было написано одно слово: «Грядет».
– Не поняла… – сдвинула брови Юайджа.
– Грядет, ожидается, случится, будет, произойдет, – пожал плечами Клокс. – Чего уж тут непонятного?
– Что произойдет? – спросила Юайджа, и в этот самый миг Клокс вдруг понял, отчетливо осознал, увидел, что повторяется все то, что уже было, и где-то в этом сиуинском городке уже вычерчивается страшный рисунок, долженствующий явить… Кого явить?
– Что тут у вас происходит? – спросил он Юайджу сам.
– Все то же, – ответила она. – Люди гибнут. И с каждым погибшим петля на моей шее затягивается. Я это чувствую. Я ничего не знаю об этих слухах – о драконе, о какой-то дряни, что воет над рекой. О звере. О твоем Мадре или Эгриче… Я знаю только о том, что скоро мне будет нечем дышать. Если бы не помогал мне один старичок…
– Передай Мадру, если увидишь его еще раз… – Клокс встал. – Передай, чтобы нашел меня. Я остановился, где обычно.
– А что передать Эгричу? – Она поднялась тоже.
– Ничего, – Клокс тяжело выдохнул. – Сколько я тебе должен?
– Как обычно, – ответила Юайджа. – Ничего.
– У меня теперь новый защитник, – сказал Клокс. – Вроде бы знает тебя. Твой трактир – уж точно. Его зовут Юайс.
– Не слышала, – пожала плечами Юайджа. – Его надо привечать? Как он выглядит?
– Обычно, – вздохнул Клокс. – Насчет привечать – твои дела. Монеты на пропитание двор ему выделил. А так-то… Если даже мантию снимет, сразу его узнаешь. Он высокий. Кажется, ард или даже дорчи, как и ты. У него очень светлые волосы. Не седые, но очень светлые. И он закрывает ими лицо. Глаз не разглядишь. Пряди спадают ему на лоб и на скулы. Он странный. Не плохой, но какой-то…
– Сколько ему лет? – напряглась Юайджа.
– Не знаю, – скривился Клокс. – Может быть, тридцать. Я бы дал меньше.
– Тогда не он, – с грустью улыбнулась Юайджа. – А то был похожий красавчик. Тоже все лицо прикрывал прядями. Один из первых у меня. Но не думай, Слода не его дочь, он не появлялся в Гаре в тот год. Был лет за восемь до того случая. Я ведь голову потеряла. Сама девчонкой еще была. Он и исчез. Думаю, что как раз из опасения за мою голову. Он-то ведь не любит никого. Или не любил так, как любила я. А потом появился через год после того случая. Мне показалось, что он возмужал, а может, и нет. Но у нас уже не было ничего. Я Слоду грудью кормила, все никак прийти в себя не могла. Так он перевез меня в Граброк, устроил тут у Транка в трактире, оплатил все. Съездил в Блатану, нашел моего брата. Уж не знаю, о чем говорил с ним, но тот вспомнил сестрицу, привез деньги, купил это здание. Светловолосый и с этим все уладил, договорился со всеми, мне втолковал, как и что делать, и опять исчез. Теперь уж навсегда. Его Галайном звали. Если он жив, теперь ему не меньше пятидесяти. Старенький уже.
– Мне шестьдесят пять, – заметил Клокс.
– Увы, – развела руками Юайджа. – А я выгляжу почти твоей ровесницей.
– Так больше и не появлялся твой благодетель? – спросил Клокс.
– Нет, – вздохнула Юайджа. – Но сказал, что мне будет трудно. Сказал, что я лишнего наговорила тогда в гостинице.
– Откуда он узнал? – спросил Клокс.
– Я сама и рассказала, – ответила она. – Я все помню. Помню, что Мадр катался по полу и кричал. Обещал служить, обещал в раба обратиться.
– В чьего раба? – спросил Клокс.
– Тебе лучше знать… – прошептала Юайджа. – Ты же тоже клялся. Я слышала. Правда, ты смерти просил. Так ведь?
– И где та смерть? – поинтересовался Клокс.
– У смерти свои дороги, – пожала плечами Юайджа, – но она никогда не опаздывает.
– Только я не сижу на месте, – усмехнулся Клокс. – А ты что обещала? Ты ведь тоже молила о чем-то? Визжала! В судорогах билась! Ты что обещала?
Юайджа покачнулась, побледнела, устояла, ухватившись за край стола.
– Я обещала всё.
Он вышел из трактира едва ли не в большем смятении, чем вошел в него. Вышел и столкнулся с монашкой. Женщина остановила его, прижав ладонь к мантии. Подняла глаза и проговорила глухо, но настойчиво:
– Уходи, судья. Уходи из города. Не в твоей власти остановить то, что нельзя остановить. Сбереги хотя бы себя.
– От чего сберечь? – не понял судья.
– От того, что грядет, – ответила монашка.
Галайн
За тяжелой дверью, возле которой маялся долговязый стражник, начиналась узкая лестница в глубокий подвал мертвецкой. В нос ударило запахом той же дряни, которой пахло от несчастного Цая. Гаота нащупала рукоять материнского меча, словно он должен был придать ей смелости, и двинулась вслед за ключником ратуши и Юайсом по черным ступеням в темноту, поскольку тусклый огонек лампы в руках седого старика освещал только его самого.
– Там будет поярче, – обернулся и прошамкал беззубым ртом ключник, навеяв на Гаоту еще больший ужас. На мгновение ей показалось, что в гости к мертвецам ее ведет такой же мертвец. К счастью, широкая спина Юайса внушала хоть какое-то спокойствие. К тому же неприятное приключение скрашивалось неожиданным исчезновением головной боли. Она ушла, словно ее и не было, едва парочка ступила на первые ступени, но объяснением тому, кажется, служили развешанные на стенах амулеты и обереги.
– Всё бургомистр, всё господин Скот, – шамкал ключник, громыхая замками у нижней двери. – И здесь, и внизу – все заговорено и обережено по его указанию.
– Боится, что мертвецы разбегутся? – спросил Юайс.
– А чего им разбегаться? – толкнул тяжелую дверь ключник. – Мертвецы – они мертвецы и есть. Им надлежит лежать и ожидать собственной участи.
– В самом деле?
Гаота вслед за Юайсом зашла под своды подземелья, поежилась еще и от холода и снова уцепилась за рукоять меча, ожидая, когда тьма рассеется, потому что ключник стал бродить между колонн и зажигать жестяные лампы.
