– Так-так!
Мгновенно вскочив со скамьи, баронет пинком опрокинул нищего с тележки, привычно обнажая меч. Ноги у попрошайки обнаружились в полном порядке, спрятанные в углубления. А рана на лице оказалась искусно выполненным и наложенным муляжом.
– Ну что, убогий, вот и смерть твоя пришла. Что там у нас в законах насчёт бродяжничества?
Лежащий мелко задёргался и заверещал, от испуга и неожиданности будучи не в силах ни говорить, ни встать. Тем более, что сапог баронета стоял на груди, а кончик меча недвусмысленно плясал перед глазами.
На шум в скверик заглянули двое стражников, в лёгких доспехах и с алебардами.
– Что тут, ваша милость? Шалим потихоньку?
Оглянувшись на них, баронет процедил, указав на извивающегося под его ногой афериста.
– Да вот, попрошайка. А у него, оказывается, и ноги есть, и глаза в порядке...
Стражники пригляделись и озадаченно почесали бритые затылки. А затем неожиданно заржали.
– Вашсветлость, да это ж лицедей из Императорского театра, в роль вживается! Нас давеча десятник предупредил, чтобы не трогали.
– А милостыню просить ему разрешено? Чуть на цехин меня не соблазнил, подлец, – баронету не то чтобы было жалко монеты, сколько досадовал на недоразумение. Поэтому он нехотя, но всё же убрал ногу с груди притихшего парня, а меч спрятал в ножны за спину, под плащ.
Старший из стражников пожал плечами.
– Дык, ваша милость, а как же ещё ему в роль войти?
Вздохнув, Valle наклонился, за шиворот поднял незадачливого актёра. Пыль с него отряхивать не стал – для достоверности. Поставил на ноги. Поколебавшись, изменил своё решение и швырнул ему золотой. Но извиняться не стал – не по дворянской чести – и совсем уже было вознамерился уйти. Однако лицедей неожиданно глубоким и красивым голосом осведомился, – Спасибки, ваша милость, но – как же вы меня всё-таки разоблачили?
– По запаху, – бросил через плечо баронет, – Принюхайся, как воняют настоящие базарные нищие.
И максимально быстро, насколько позволяют приличия, покинул сквер.
Дамы, в сопровождении унылого дона Карлоса, обнаружились в скорнячной лавке, где на полку перед ними были вывалены груды мехов. Прислушавшись, Valle выяснил, что матушка никак не решится, что лучше – шуба из чёрной с сединкой лисы, или накидка из пятнистого меха дикой кошки. Тем более, что за такой хороший товар и цены были соответствующие.
– Боюсь, мы и так сверх меры растрясли кошелёк барона, – вполголоса пожаловалась ему баронесса, не без сожаления поглаживая действительно великолепный мех.
Valle пожал плечами, распорядился, чтобы завернули обе вещи, и достал свой собственный кошелёк. Взглянув в радостно-недоверчивые глаза матери, подумал, что быть богатым всё-таки чертовски хорошо.
– Почтеннейший, – остановил он низко и подобострастно кланяющегося купца, – А для моей сестры что-нибудь подобное найдётся, достойное её красоты? Или нам обратиться в соседнюю лавку?
Купец переменился в лице и погнал своих приказчиков «тащить всё самое-самое».
Ната чуть не сомлела от счастья, заполучив леопардовое манто. С радостным визгом повисла на шее брата, дрыгая от восторга ногами, и тут же шёпотом, на ухо, осведомилась насчёт «вон тех лайковых перчаток».
Женщины, женщины...
Принц и барон вернулись вечером, когда на улицах воцарилась тишина и прохлада. Ната, вместе с Питером нахально плевавшиеся семечками с высоты балкона третьего этажа, вернулись в номер, заслышав их голоса.
Сияющий барон, тщетно скрывая радость, сообщил, что он был удостоен не только милости отобедать с его величеством Императором, но ещё и получасовой беседы после. А все формальности были улажены как по волшебству.
– Дорогая, – обратился он к супруге, – Мы приглашены в гости, обсудить да поговорить в неформальной обстановке.
Он глянул на сына и улыбнулся, – С её родителями и родственниками. Ната, сэр Питер, вам тоже стоит пойти.
– Вау! – дочь завертелась юлой и унеслась в спальню-гардеробную.
Зато принц был слегка задумчив. Он бросил на Valle взгляд «надо поговорить», приложился к ручке доньи Эстреллы, и только тут его глаза прояснились. Втроём они вышли на балкон, прихватив из комнаты кресло для Эстреллы, и принц, подумав, установил защиту от звука.
Скромно молчавший Valle догадывался, что Император уже начал действовать, и что Ян немного озадачен. Впрочем, баронет отнюдь не был уверен в правильности своих действий, но ничего не делать, когда тебя подспудно что-то тревожит, было просто-таки превыше его сил.
– Сначала отец был в задумчивости по поводу кандидатуры твоей невесты, потом дал согласие и даже распорядился уладить все дела сегодня же, – принц закончил эту часть своего рассказа.
– Прекрасно, – развёл руками Valle. При этом он рукавом опрокинул забытый кем-то на перилах пустой бокал, и тот, на прощанье блеснув в полумраке хрустальной гранью, полетел вниз. Не задумываясь, молодой волшебник дёрнулся было его подхватить, но не успел. И всё же, чем-то он дотянулся, потому что сосуд качнулся и застыл в шаге от перил, мерно покачиваясь.
– Как... как ты это сделал? – вскочили из одного кресла Эстрелла и Ян.
Истекая потом от неимоверных усилий сохранить ситуацию и хоть что-то понять, огорошенный не менее других Valle медленно, осторожно ответил.
– Сам не знаю... Проверь... может, я какое заклинание бросил?
Ян озабоченно прошептал несколько формул из раздела Общей Магии, донья Эстрелла по его просьбе принесла сумку баронета и достала оттуда магический колокольчик. Нехитрое устройство сразу начинало звонить, едва рядом с ним обнаруживалась магия. Лениво позвякивая в такт попыткам принца что-то нащупать, звоночек упорно молчал по поводу тяжело дышащего от натуги Valle.
Наконец Ян признал своё поражение и, протянув руку, осторожно взял бокал с невидимой, держащей его опоры. Осмотрел, бормоча, пожал плечами. Сам Valle в это время расслабился, обмяк и рухнул в заботливо придвинутое доньей Эстреллой кресло. Дрожащей рукой вытер пот, и друзья даже в темноте рассмотрели, как бледно его лицо.
– Воды... – хрипло и слабо шепнул он. Надолго приложился к принесённому принцем кувшину, а затем откинулся на спинку, жадно дыша.
– Кажется, я запомнил, как это было, – наконец сказал он, – А что, и каким образом, будем разбираться.
– Но я так поняла, что это не магия? – глянула на принца умница Эстрелла. Тот кивнул, с задумчивым и изучающим видом глядя на мокрого и измученного друга. Затем зашёл в комнату, вынул свой хрустальный шар и шепнул несколько слов.
– ... леди Бру... немедленно!
Леди Бру сначала неодобрительно ворчала, но узнав, в чём дело, всё-таки смилостивилась. Быстро осмотрев и прощупав всё ещё бледного Valle, повернулась к парочке, с тревогой ожидающей её решения.
