понимаешь, что, если бы всё было по-настоящему, ты бы меня не дождалась или ещё хуже – погибла сама? Просто так твоя смерть им не нужна, хотя в сражении тебя запросто смогут убить.
– Ты хочешь сказать, что сам перенёс меня в прошлое, чтобы проверить?
– Я должен был это сделать. Я перенес тебя в прошлое, а Лана дополнила правду иллюзией.
– Как ты мог? Ты использовал меня и обманывал! – сейчас я готова была убить Ганса.
– Это называется проверка, её проходит каждый защитник, чтобы колучар был в нём уверен.
Гнев кипел в моих жилах. Я швырнула чашку со стола на пол. Она разбилась с сильным грохотом и разлетелась на мелкие осколки, как моё терпение. Какое он имел право так делать? Я кричала на него, выплескивая свои эмоции. Я не подбирала слов, они сами летели из моих уст. Ганс сидел и спокойно слушал меня, пока до меня не дошло, что он прав. Во всём прав. У меня не было аргументов и оправданий говорить, что он сделал не так. Да, он перегнул палку, да, перестарался. Но я понимала: если бы я была на его месте, сделала бы точно так же.
– И что в этом прошлом было правдой, а что – иллюзией? – спросила я всё ещё повышенным тоном.
– Ко мне действительно в тот день пришел Макс. Ты сама показала ему дорогу в мой дом, ты привела его ко мне.
– Но я не говорила, кто ты.
– Он сам всё знал, кроме того, где я нахожусь. Лана создала иллюзию второго искомира, чтобы перекинуть на тебя внимание Макса. Второй Ганс тоже был создан как иллюзия, я переместился в прошлое без дублирования. Я был собой сначала, когда говорил с тобой и давал наставление, а Лана создавала иллюзию Ганса, который закапывает труп монстра. После этого я вошел в тело другого Ганса, а Лана дала тебе иллюзию Ганса, который замер.
– Но почему Макс не догадался про другого искомира и то, что застывший ты, был не настоящий.
– Макс появился после иллюзионного искомира, поэтому он думал, что тот напал на меня раньше и не стал тратить время, чтобы убить меня действующего. Он отвлекся на тебя и созданного Ланой Ганса, и уже не был сосредоточен на той иллюзии. Если б я был не уверен, что смогу ещё раз его одолеть, я бы этого не делал. Правда, в этот раз он оставил мне сильное ранение.
Ганс поднял майку. Его живот был заклеен пластырем, а из-под него просачивалась кровь. Ранение было не серьезное, но забота требовалась. Я попросила Ганса направиться к врачу. Ганс предпочел не отвечать на это высказывание и продолжил свой рассказ.
– Когда я тебя переместил сюда, я направил пистолет, который взял в шкафу, на Макса. Но на полу остался твой пистолет, и он его взял. Мы стали стрелять друг в друга, он задел меня и попал в живот.
– Постой! Ты же сам крикнул мне не стрелять, – вспомнила я, чтобы найти себе оправдание. Ведь это так и было. Он сам сказал мне не стрелять.
– Ты бы стреляла в иллюзию, а не в настоящую опасность. В Макса ты бы не стала стрелять. А созданный Ланой искомир, мог дать разную реакцию на пулю. Это мог быть рикошет в твою или мою сторону. Этот искомир не был продуман Ланой досконально. Она создала искомира и запрограммировала его наносить мне удары и нападать на меня. Его целью не было убить меня, но сильная смена сюжета или влияние посторонних факторов могли вывести из строя искомира.
Пока я слушала Ганса, я поняла, что моя злость и желание побить его прошли. Видимо, сегодня ему повезло. Он рассказал мне более подробно про иллюзии Ланы. Ещё немного информации про искомиров и монстров.
Я обработала его рану и перевязала. Всё это время, пока я слушала рассказ Ганса, меня одолевало любопытство. Но я не рискнула спрашивать сразу. Наконец из меня вырвалась фраза:
– Ганс, ты убил Макса?
Я задала этот вопрос, а сама боялась ответа. Секунды шли так медленно, что казались минутами. Если бы на одной стороне монетки было написано «жив», а на другой «мертв», что бы выбрала я? С одной стороны, я бы больше не переживала, что не смогу защитить Ганса от Макса, потому что не могу покончить с ним. К тому же Макс один из немногих знает, где живет Ганс. С другой стороны, я понимала, что не готова прощаться с Максом. Всё так быстро происходит, что я не успеваю анализировать свои мысли, чувства и события.
И вот я представляю, как эта монетка летит и сейчас упадет какой-то стороной вверх. В выборе с помощью монетки важно не то, какой стороной упадёт монетка. А важно, какой стороной ты желаешь, чтобы она упала. Решение появляется в тот момент, пока монетка еще в воздухе, и уже не нужно смотреть выпавший ответ, потому что во время полета ты для себя уже всё понял. Конечно, я хотела, чтобы он был жив.
– Лиза, его время ещё не пришло, – Ганс говорил так, будто что-то знал.
– А ты знаешь, когда придёт его время? Или, может быть, ты знаешь, когда придёт моё?
– Если я тебе отвечу «да», ты будешь постоянно меня доставать вопросами на эту тему. А если я скажу «нет», ты мне не поверишь. Поэтому я хочу, чтобы мы закрыли эту тему раз и навсегда. Я тебе всё равно этого не скажу, – ответил Ганс.
– Ты можешь хотя бы сказать, меня убьют в сражении или я умру от старости?
– Эту тему мы больше не обсуждаем. Не спрашивай меня об этом.
– Это что, какой-то страшный секрет?
– Если хочешь быть защитницей колучара, ты больше никогда не задашь этот вопрос. Поняла?
– Да. Поняла.
Удивительное наблюдение. Как только я поговорю с Гансом, вопросов появляется всё больше и больше. Никогда я ещё от него не получила полного ответа и прояснения всей картины. Но, с другой стороны, он и так меня направляет. Хотя я до конца и не понимаю, куда.
Глава 7
Я не хочу стоять на месте.
Мне нужно двигаться пока есть цели и стремления.
Меньше возвращаться в прошлое и надеяться на будущее,
одни двери открывать, а другие закрывать навсегда.
На вечер я вернулась в гостиницу. Послезавтра срок оплаты номера, мне нужно будет съехать. Продлевать номер я не собиралась, но в то же время не представляла, как буду жить с Гансом в Маранском лесу. Там жутко страшно, а если мне нужно будет в город, то без Ганса я вряд ли смогу выйти из дома. Но и бросить его одного я не могу. Теперь я его защитник и не
