Одним поворотом клинка киммериец напрочь отсек наконечник короткой пики, что была в руках у солдата. Удар ноги опрокинул Потриво на спину; лезвие меча полоснуло стражника по бедру.
— Я не убиваю таких, как ты, — покачал головой киммериец в ответ на отчаянный взгляд раненого, уже приготовившегося к смерти. — Я обманул тебя и победил нечестно. А потому — живи! До усадьбы недалеко. А рана поможет тебе оправдаться.
С этими словами Конан вновь поднял все еще не пришедшую в себя Лиджену, принявшись устраивать ее на спине коня. Киммерийца ждал долгий и нелегкий путь назад к императору Веледу.
Киммериец остановился только вечером, забившись в самую непроходимую чащобу. Погоня, если она и была, осталась далеко позади. Конан не зря так долго скакал по ручьям — как видно, собаки не взяли след. Лиджена не приходила в себя, и, быть может, именно поэтому северянину удалось за один день проскакать так много. Но теперь запаленным коням нужен был отдых — и киммериец остановился, сберегая силы скакунов, не свои.
Варвар быстро развел небольшой костер. И тут Лиджена, наконец, застонала. Конан быстро нагнулся над ней — ресницы затрепетали, девушка зашевелилась.
Наконец она открыла глаза. Сперва ее взгляд оставался бессмысленным и пустым — душа еще не полностью освободилась от цепей забытья; но вот она остановила взор на Конане. Нечто вроде узнавания мелькнуло в глубоких глазах; внезапно она задрожала всем телом, сжимаясь в комочек, точно напуганный зверек.
— Ты!.. — вырвалось у нее. — Ты и есть тот самый человек в лесу! Ты убил Преско! И… и ты пытался украсть меня!
— Не пытался украсть, а украл, — возразил Конан. — Кстати, могла бы и поблагодарить за свое освобождение. Не думай, что это оказалось настолько легко и просто, как тебе кажется.
— Благодарить тебя? — выкрикнула она с удивившей Кована ненавистью. — Тебя, тебя… жалкий воришка!
Киммериец поднял брови и тотчас же опустил их. Истеричные женские вопли не значили для него ничего; удивляло другое — она, похоже, вовсе не обрадована своим спасением!
— Может быть, я и вор, — сухо заметил Конан, — но вор отнюдь не жалкий.
— Да кто ты такой, чтобы красть меня у самого Тайджи?! Ты что, не знаешь, кто это такой?! Не знаешь, что он может сделать с тобой? Он не остановится ни перед чем, чтобы только вернуть меня назад — а тебя предать лютой смерти за свой позор.
— Кто я такой? — ярко-синие глаза варвара сурово сверкнули. — Меня зовут Конан из Киммерии, запомнила, девочка? Так что пусть Тайджи направит свой гнев на меня. Посмотрим, что у него получится!
Он не для того пробивался сквозь джунгли, уходя от псов Тайджи, чтобы теперь выслушивать женский бред.
— Что же для Тайджи, то, не сомневаюсь, его головорезы уже обыскивают все леса вокруг Айодхьи. Но до нас им все равно не добраться. Еще не родился тот, кто догонит в лесах Конана-киммерийца!
Лиджена, чуть притихнув, смотрела на него. Гордая осанка, могучие руки, холодные и твердые глаза… Нет, он не походил на обычных головорезов, промышляющих похищениями людей!
— Думаю, ты знаешь, кто я, — начала она.
— Знаю, — Конан кивнул. — Но меня тебе бояться нечего. Твой дядя послал меня, чтобы я вытащил его племянницу Лиджену из застенка.
— Мой дядя? Я что-то не понимаю, — Лиджена прижала ладони к вискам. Она не была уверена, что поняла этого, как его — Конана-киммерийца правильно. В голове все еще сильно гудело.
— Да, он послал меня, чтобы я доставил тебя к нему обратно, в Бодей, — терпеливо продолжал растолковывать ей Конан.
— Боюсь, я все равно не понимаю, — беспомощно развела руками Лиджена.
— Кром, у тебя что, совсем отшибло память?! — Киммериец начал терять терпение. Он уже трижды объяснил ей все, что мог!
— Меня послал его величество император Велед. Твой дядя. Припоминаешь такого?
— Велед?! — Лиджена почти что взвизгнула, словно при виде змеи или крысы. — Ты сказал — Велед? Да ведь он — злейший враг моего отца!
— Ну, братья частенько, бывает, ссорятся, особенно если им есть что делить, — философски заметил северянин. — Быть может, Велед хочет помириться?
— Он такой же дядя мне, как и ты! — взвизгнула Лиджена.
Конан наморщил лоб.
— Так. Теперь я уже ничего не понимаю. Так это что ж выходит, Велед — не брат твоего отца?
— Нет!!! — выкрикнула пленница, сжимая кулачки. — Мой отец и он… они сражались долгие годы. Нужно быть недоумком, чтобы подумать…
Конан поднял на нее тяжелый взгляд, и Лиджена тотчас же осеклась.
— Так. И кто же твой отец?
— Чесму Бархат, глава Торговой Гильдии Бодея! — Она увидела, как брови похитителя мрачно сдвинулись. — Отец объединил торговцев, они воззвали к Индре и с его благословения загнали Веледа в те самые выгребные тоннели, где он теперь и обретается. Велед поклялся, что страшно отомстит всей нашей семье!
— Это уж точно, — угрюмо буркнул Конан. Вся эта история совершенно перестала ему нравиться. — Кром! Так что же это, у тебя дяди и вовсе нет?
— Почему же нет? Есть. У него-то ты меня и украл. Моего дядю зовут Тайджи. Я оказалась в Айодхье не по своей воле.
— Значит, Тайджи все-таки держал тебя в плену?
На лице похитителя Лиджена заметила нечто вроде удовлетворения.
— Значит, я все-таки не зря спасал тебя, хоть и не по той причине. Выходит, без поссорившихся братцев здесь все же не обошлось. Тайджи что, потребовал у твоего отца денег?
— Да ничего подобного! Они всегда были друзьями! Тайджи оказал моему отцу услугу — хотя мне она таковой не показалась. Отцу пришлось уехать в Кавиндру по торговым делам, а я…
Она осеклась.
— Ну, продолжай, чего жмешься? — Выражение лица Конана не предвещало пленнице ничего хорошего.
— Отец боялся… и не без оснований… что в его отсутствие у меня появится шанс сбежать с Амриком. — Она покраснела и поспешно добавила: — Это мой жених — Амрик Тохон.
— То есть старик Чесму всего-навсего упек тебя в крепость своего братца-вора из опасения, что ты залезешь под одеяло не к тому, кому нужно?
Лиджена вновь покраснела.
— Так думает он, так думает и дядя Тайджи, Но если бы я и сбежала с Амриком, он никогда не сбежал бы со мной. Он самый честный человек во всем Бодее!
— Гм… — усомнился Конан, имевший свое собственное мнение о бодейской честности. Лиджена не обратила на это никакого внимания.
— Дурак он, твой Амрик, вот что, — Конан сплюнул.
— Что?! Да как ты смеешь?! Ты же не знаешь его! Он очень добрый и милый и обращается со мной как с высокородной госпожой! — Аквамариновые глаза зажглись гневом.
