Зибеpович помоpщился. — Лучше бы ты пpо воpоньих мух измышлял, вундеpкинд Оксфоpдский. — Подумал генеpал. — Тепеpь начнет наводить тень на плетень, вот еще и этот Алису с кpоликом пpиплел. Эpудит.
— Таким обpазом, — аналитический отдел стаpался не замечать эpудита, — pассмотpим тpи основные веpсии — дивеpсия, теpакт и, наконец, действия маньяка.
— Извини-и-ите, — снова вмешался Оксфордский вундеркинд. — В каком это смысле? Я категорически не согласен. На лицо явная логическая ошибка типа: «собаки бывают большие, маленькие или злые». В ваших версиях смешаны совершенно разнородные элементы. И диверсия и теракт равно могут быть совершены маньяком. Прежде чем выдвигать так называемые версии, следовало бы определиться в терминологии. Как всем должно быть известно, диверсия есть разрушение, повреждение, выведения из строя путем взрыва, поджога, или иным способом объектов военного, государственного значения. В то время, как террором является физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам. Именно так трактуются эти термины в любом толковом или энциклопедическом словаре. Я могу привести в качестве примера…
— Нет, не сможете. — Утверждающе произнес Зиберович.
— Почему? — Обиженно округлил губы британский вундеркинд. — Я достоверно…
— Потому, что я Вам не давал слова. Мы здесь, если только Вы изволили это заметить, на рабочем совещании в департаменте безопасности АСД, а не в Королевском обществе изящной словесности. Продолжайте, аналитический отдел.
Аналитический отдел продолжал:
— В своей оценке событий, мы исходим из таких причинно-побудительных условий: диверсия — это акт со стороны спецслужб неприятельского(ских) государства (государств), теракт — действия действия негосударственной преступной группы экстремистского толка. Ну, а одиночка, это и есть одиночка, действующий на свой страх и риск.
— Доложите подробнее каждую из версий.
— Да, сэр. Диверсия предполагает наличие широкой агентурной сети вражеского государства. Таковые имеются, но за всеми установлено наблюдение. Никаких сведений об их активизации и действиях в направлении ДНЦ нами не отмечено.
— Или мы не все знаем? — Спросил криминалист.
— Мы это не сбрасываем со счетов, но вероятность такого не слишком велика. КГБ так же со своей стороны не обнаружила новых разведгрупп.
— Ну, КГБ, им только дисседентов шерстить, начальству отчеты липовые совать. Очковтиратели.
— Но. — Начальственно оборвал генерал Зиберович. Нам работать в контакте с местными спецслужбами. А у КГБ с очком все нормально. Начистят, как надо, закукарукаешь петухом голландским.
— Относительно теракта, пока никакая группировка не взяла на себя ответственность за Дубненский инцидент. В принципе для экстремистов это не характерно. Они обожают побахвалиться своими геройствами.
— А оперативная информация об этих группах?
— Ничего подозрительного не отмечалось. Но бандиты плодятся ежедневно, могут быть и новые, нам неизвестные организации.
— А третья версия?
— Версия маньяка наиболее сложная для разработки. Конечно, потрясем дурдомы, но пока ничего неизвестно. Побудительные мотивы у одиночки могут быть любые.
— Например, ему изменила жена, жить незачем, но хочется уйти, громко хлопнув дверью.
— Да, но и в этом случае, настораживает отсутствие записки. Самоубийцы любят посвятить весь мир в свои проблемы.
— Есть что-то странное в действиях преступника, вы не замечаете? — Спросил Зиберович.
— Да. Это явно профессионал, но наследил непозволительным образом. — Аналитический отдел не удержался от искушения еще раз вызвать на экране комплексного фантома. Тот топнул ногой, упорно подавил условную землю, вызвав давешний отпечаток ботинка. Потом пососал бычек, и отстрельнул двумя пальцами в направлении Оксфордского джентельмена. Затем убедительно харкнул. Плевок поплыл в сторону криминалистического отдела.
— Он явно не собирался возвращаться, и ему наплевать, вычислят его или нет. — Подъитожил Зиберович.
— Вот поэтому он мало похож на диверсанта. Тому все таки необходимо, ради своей организации, соблюдать конспирацию. Больше похож на маньяка.
— А может этому конкретному диверсанту плевать на своих хозяев. Такой, знаете-ли знак протеста.
— Это нельзя отвергнуть возможен и такой вариант.
— Ну это мы вступаем в область домыслов. Прошу опираться только на факты. — Шеф понимал, что богатое разведческое воображение может до бесконечности плодить различные сюжеты. — Какие цели мог преследовать этот нарушитель?
— Пока видятся две возможные мотивации: первая — вызвать крупную аварию, вторая — проникнуть в эту самую ООП, с целью вербовки союзников, расширения жизненного пространства и тому подобного.
— Это замечательно. — Сердито буркнул Зиберович. — Если какая— нибудь Нижняя Какаду объявит, что открытая нами ООП-9Х — зона их влияния. Ох, чувствую, недаром он с собой рюкзак поволок. Учтите: ООП-9Х — исключительно зона нашего влияния, и никаких Нижнекакадусцев я там не потерплю! Да, — вдруг вспомнил генерал, — куда к черту делся кролик, зачем он этому придурку?
— Может любитель животных? — Предложил английский джентельмен.
— Что бы съесть. — Высказал гениальную догадку второй слева сотрудник.
Оксфордец с возмущением посмотрел на потенциального живодера. Зиберович — с пониманием.
Ну ладно, — шеф подводил итоги совещания. — Все версии следует разработать. Негров и японцев в качестве подозреваемых можно не рассматривать. Работать в контакте с КГБ и ФБР. Все ясно?
— Мы еще не определились по самому важному пункту. — Снова всунулся британский вундеркинд со своими ценными замечениямию — Это с чем еще?
— С кодовым названием. Я вношу предложение именовать настоящее расследование — «операция Алиса».
Зиберовича затошнило. Он с трудом подавил желание сблевнуть в аристократическое хайло своего визави. Пока генерал, молча тряся головой, боролся с рвотными позывами, совещание посчитало эти телодвижения знаком согласия и утвердило наименование.
Что-то менять было уже поздно. Шеф справился с приступом и подвел черту: — Как говорится: «Цели ясны, пути намечены — за работу, господа». — И многозначительно добавил: — К обеду жду результатов. — И еще многозначительнее: — Очень жду.
Операция «Алиса» началась.
По утру имели путники заботу. Порешил Сигмонд, что негоже Гильдев чужих обносках ходить, в секонд-хенде, как он их обозвал. Надо купить платье приличное дочери сенешаля и в пути удобное. И распорядился выбирать не по цене, а по достоинству. А для того надобно было денег иметь. Был у Сигмонда кошель тугой, так Мырлока подведший, но полон он не денег, но всяких золотых украшений, все больше колец. Вот и надлежало вначале эти кольца продать, а заодно и амуницию Мырлокову — тут витязь был тверд и неуступчив. А ярмарка по ту пору уже и началась, туда, чтобы все разом дела свои справить да за одно поразвлечься, и отправились.
