К висящим на крыле фоям пробивался небольшой отряд — в нём были Рубос, и Партуаз, и Каш с Виградуном. Лучше всего дело шло у Каша. Он работал мечом почти как Лотар, был весь в крови и продвигался к крылу, как раскалённый нож сквозь рыхлый снег… Виградун сражался в своей манере, стремясь одолеть как можно больше противников. Лотару даже показалось, что он пытался дотянуться до некоторых отпрянувших от него и практически уже не опасных вояк — преследовал, чтобы доказать своё совершенство, своё превосходство над ними. Рубос… Ну, Рубос оставался самим собой — от его могучих ударов тела противников разваливались до пояса, в разные стороны летели отрубленные руки и ноги, он с удовольствием проламывал хлипкие фойские кожаные доспехи и выбивал чудовищными по силе ударами мечи из рук противников.
А вот Партуаз сдавал. Он вообще сунулся в это дело только по приказу Джимескина, который просто струсил. Теперь телохранитель расплачивался за неразумного господина… Он получил два удара по ногам, остался стоять только благодаря воле и истерической силе выживания… Но было ясно, что мгновения его сочтены, он слишком слаб, чтобы ввязываться в такую драку.
Откуда-то сбоку появился забрызганный кровью Сухмет. Он положил почти десяток фоев каким-то смертельным колдовством и заорал:
— Всё, господин, левое крыло свободно, будь готов схватиться за верёвку, когда мы взлетим!
Лотар кивнул, показывая, что услышал и понял. Тогда Сухмет быстро, как белка, взобрался по скобам на борт «Летящего Облака», и Лотар тут же услышал, что скрип крыльев стал очень быстрым. Их корабль снова взлетал.
Пуганув фоев, Лотар сунул кинжал за пояс и схватился левой рукой за скобу, по которой только что взобрался наверх Сухмет, оттолкнул ногой какого-то дурня с расширенными от ужаса глазами и приготовился взлететь. «Летящее Облако» поднялось над песком, Лотар подивился, какая гора трупов в три, иногда четыре ряда лежала вдоль того борта, который он защищал, и тут увидел фойских лучников…
Впрочем, их не стоило опасаться — тут постарался Сухмет, одевший гондолу с помощью посоха Гурама в почти непробиваемую, невидимую противнику броню силовой защиты…
Кроме того, прямо над Лотаром, выпрямившись в полный рост, как на стрельбище, стояли Бостапарт и Рамисос. Они били из луков в темпе, от которого даже у Лотара зарябило в глазах. Вдвоём они никому не позволили прикоснуться к левому крылу и сдерживали невероятное количество фойских вояк, убивая почти каждого, кто казался слишком опасным. Молодцы, решил Лотар, даром времени не теряют.
Корабль поднялся уже саженей на пять, когда откуда-то сзади раздался вопль отчаяния. Лотар взлетел на палубу, чуть поскользнувшись на досках, потому что его сапоги были залиты кровью погибших фоев, и проскочил к левому борту. Да, положение было не таким уж безоблачным…
Партуаз внизу погибал, это было ясно. Он ещё держался, но лицо его превратилось в маску гибнущего зверя, а десяток ран на шее, плечах и руках не оставляли сомнения, что он быстро истечёт кровью. Он ещё отмахивался от тех, кого видел, должно быть, уже сквозь кровавый туман, но надежды не оставалось.
Телохранитель не упал только потому, что, рядом, пытаясь прикрыть его сразу со всех сторон, носился Виградун. Он упивался своей силой и неуязвимостью, он бился с таким пылом, словно пытался доказать что-то целому свету… Он дал себе волю, отпустил вожжи и позволил победить в себе той пружине, которая всегда заставляла его слишком яростно стремиться к победе.
Закреплённый верёвочный трап свисал прямо на плечи Партуазу, но тот не обращал на него внимания.
— Купсах, висеть, не подниматься! — закричал Лотар. Потом снова посмотрел вниз: — Виградун, поднимайся на борт. Я приказываю.
— А этот?!
Кончиком своего левого меча, залитого кровью до самой гарды, Виградун показал на Партуаза, который вдруг опустил руки и, покачиваясь, стал падать на песок. Лотар вздохнул. Его ученик был прав.
— Я иду один! — заорал он, не сомневаясь, что остальные, если бы он не запретил, тут же последовали бы за ним, и спрыгнул, стараясь ногами в воздухе оглушить сразу двух фоев, которые подобрались уже слишком близко.
Потом он встал спиной к Виградуну и заставил откатиться трёх самых наглых восточников, изрезав двоих так, что они надолго выбыли из строя.
Здесь, на песке, в привычном ракурсе боя, всё выглядело совсем не так безобидно, как сверху. И противник был близко, и его атаки проходили, примерно одна из трёх, а то из пяти десятков, но проходили. И Виградун был уже несколько раз ранен… А главное, противник был не сломлен. Фои хотели добиться хоть какого-то результата.
— Подхватывай его, и наверх, — коротко приказал Лотар и повернулся, чтобы прикрыть спину Виградуна, слишком резко наклонившегося к Партуазу.
И всё-таки опоздал. Мальчишка слишком устал, слишком истощился… Три клинка почти одновременно вонзились в спину Виградуна, и он зашатался.
Лотар стиснул зубы и тут же наказал фоев. Одному незаметным ударом снизу он отсёк руку у локтя, второму вспорол вену с внутренней стороны ноги, а третьему просто рассёк голову почти до шеи, разбив надвое и шлем, и налобную пластину, и всё, что было миром этого человека…
— Всё, поднимайся сам, Партуаза захвачу я… Купсах, вверх помалу, только не спеши!
Корабль стал медленно подниматься. Капитан «Летящего Облака» головы не терял, это их сейчас и спасало.
Виградун, качаясь, повис на верёвочном трапе, продев ногу меж перекладин. Он быстро слабел, уж очень скверными были у него раны. Лотар подхватил Партуаза под мышки, продев левую руку под скрещённые ремни перевязей, отогнал несколько атакующих солдат и уцепился за перекладину.
Кто-то ещё попытался броситься вперёд, но опоздал. Лотар угостил дурака сверху колющим ударом в шею и оказался вне досягаемости.
Верёвочный трап уже подтягивали. Виградун качался, но кулаков не разжимал. Кровь из ран на его спине стекала Лотару на плечи, на голову, в лицо. Партуаз, которого он держал, прижимая к себе, был уже мёртв. Это была их первая потеря.
«Летящее Облако» стояло внизу в долине. Около него остались только матросы. Остальные поднялись на вершину холма, который стал естественным курганом над двумя свежими могилами. Ближе всего к могиле Виградуна стоял Лотар. Ему было зябко, хотя жара стояла такая, что с Рубоса пот катил градом, и очень хотелось пить.
— Он первый из нас, — сказал вдруг Каш, имея в виду только Виградуна. — Будут ли другие?
— Если не побережёмся, то непременно будут, — буркнул Рубос. Теперь, после первых смертей, он проникся к мальчишкам непритворным чувством боевого товарищества. Он видел, как они работают в бою.
