сына, оставшегося сиротой, пока хотя бы один из его родителей не возродится.
Она еще поспрашивала о ёкаях, которых встретила в те сумасшедшие дни, но Юмэй мало что мог рассказать. С каждым вопросом в душе Эми росло напряжение, пока она едва ли не задрожала. В голове крутился последний вопрос, он рвался, как дождь из налитой грозовой тучи. Эми уже знала ответ. Изменись он за эти годы, Юмэй уже бы сказал. Но все равно должна была спросить:
– И, – она тяжело сглотнула, – нет ли новостей о… о…
Почему так сложно закончить? Почему слова всегда застревали в горле, не желая выходить?
Юмэй окинул ее взглядом, словно взвешивая что-то про себя, а затем произнес то, что повторял каждый год:
– Я обыскал все его храмы, но не нашел ни следа присутствия. Инари не вернулся.
Плечи Эми поникли, она кивнула. Знала, что Тэнгу ответит именно это, но почему так больно? Почему болезненное одиночество так тяжело навалилось, придавив ледяной глыбой?
Юмэй шевельнулся.
– Еще слишком рано. Его ки была уничтожена. Если он и возродится, то не раньше, чем через десятки лет. Мое последнее пробуждение заняло почти два столетия.
Эми снова кивнула. Юмэй всякий раз повторял то же самое разными словами.
– Он может никогда не ожить, – настаивал Тэнгу. – Ни один куницуками, ни один ёкай еще не умирал подобной смертью.
– Я понимаю, – прошептала она, уткнувшись взглядом в колени.
Слезы застилали глаза. Каждый год она уговаривала себя не надеяться понапрасну. Каждый год вбивала себе в голову предупреждения Тэнгу, повторяла их снова и снова. И все же каждый раз в ее душе вспыхивала надежда – искорки, которые никак не хотели гаснуть.
Юмэй молчал, но Эми чувствовала на себе его тяжелый взгляд. Внезапно Тэнгу поднялся:
– Пойдем наружу.
Она послушно двинулась за ним к темному проходу в стене. Юмэй шагнул вперед, Эми ступила в темноту следом. Мрак поглотил ее, попробовал на вкус ее человечность и выплюнул на другую сторону. Эми полетела вперед, размахивая руками, но Юмэй подхватил ее, прижал к себе и спрыгнул с ветки. Внутри у нее все оборвалось, а Тэнгу легко перемахивал с ветки на ветку. Осторожно приземлившись, он поставил ее на ноги.
Тэнгу двинулся прочь, а Эми обернулась. Зэнки так и сидел под деревом, оставшись без внимания господина. Дайтэнгу смерил Эми мрачным взглядом, и она, бросив приличия, показала ему в ответ язык.
Углубившись в лес, Юмэй замедлил шаг. Эми пристроилась рядом, терзаемая любопытством. Он никогда раньше не приглашал ее на прогулку.
Некоторое время они молчали. Юмэй заговорил первым:
– Ты рассказываешь мне о том, что делаешь целый год, – Эми смущенно моргнула, Юмэй бросил на нее пристальный взгляд. – Но рассказывая, ты словно читаешь с листа список. Лишь когда спрашиваешь о ёкаях, когда я делюсь новостями о них, тогда на твоем лице проступает жизнь.
– Просто, – поморщившись, пробормотала Эми, – я очень хочу услышать о том, что…
– Что упустила? – Он замер и повернулся к ней. – Знаешь, почему я – единственный ёкай, которого ты видишь с той самой ночи?
– Они… они, должно быть, заняты и…
– Каждый ёкай, которого ты повстречала, семь лет назад поклялся, что ты никогда не увидишь его вновь.
Ее пронзила боль:
– Они не хотят меня видеть… больше никогда?
– Они согласились, что это самое милосердное, что они могут тебе предложить.
Юмэй повернулся и продолжил идти, оставив оцепеневшую Эми позади.
– Почему? – хрипло спросила она, сжав кулаки.
– Ты очутилась так глубоко в сердце мира ёкаев, но в нем нет места человеку. Они хотят, чтобы ты жила человеческой жизнью в полной мере. И они не встречаются с тобой, чтобы не вернуть в мир, которому ты не принадлежишь.
Эми двинулась за Тэнгу, пытаясь обуздать чувства.
– Все согласились. А ты?..
– А я не согласился. Обещал, что не стану тебя искать, но и не прогоню, если ты придешь ко мне по своей воле.
У Эми перехватило дыхание.
– Но когда я вижу, как сильно ты стремишься узнать обрывки известий из нашего мира, – продолжал Юмэй, – то невольно задаюсь вопросом, не раню ли тебя?
Он чуть не споткнулась и бросилась его догонять:
– Нет, ты не…
– Можешь ли ты об этом судить? Я думал, как и остальные, что со временем твои воспоминания померкнут и ты перестанешь меня искать. Каждый год после твоего первого прихода я жду, что это будет последний раз, – он замедлил шаг. – Но ты не позволяешь себе забыть. Даже в собственном мире, окруженная человеческими хлопотами и делами, ты одной ногой стоишь в нашем царстве. – Он снова повернулся к ней, лицо его оставалось бесстрастным. – Если я откажусь видеться с тобой, освежать воспоминания и укреплять твою одержимость, ты, наконец, забудешь нас? Ты сможешь принять свой человеческий путь?
Эми охватила паника.
